На территории страны наступила долгая зима.
1.
Вы правы, мудрые народы -
К чему свободы вольный клич!
Стадам не нужен дар свободы -
Их должно резать или стричь,
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.
Эти строчки в разной редакции использованы Александром Сергеичем аж в двух опусах - раз и два. Первый особенно хорош и злободневен.
2.
Читал в журнале "Знамя" новые записки Максима Осипова, провинциального врача : "Грех жаловаться". Много плакал.
Одна цитата:
Недавно я узнал (из вторых рук), как изводили в нашем городе троцкизм. Председателю колхоза (женщине с интересной биографией и репутацией ведьмы) прислали разнарядку: выявить пять троцкистов. Посовещавшись с бабами, она назвала фамилии пятерых членов ВКП(б), столько их у нас и было. Тех увезли в соседний город и расстреляли. Велено было дать еще пять. Бабы назвали пьяниц, воров, завалящих мужиков. Их тоже расстреляли. Когда приказано было дать еще пять фамилий, председатель сказала, что троцкистов больше нет. Тогда ее предупредили, что, если не даст пять, заберут пятнадцать. Она написала записочки с фамилиями всех мужиков в колхозе (двести человек) и вытащила пять жребиев. Мужиков увезли и на этом бороться с троцкизмом перестали. (Вот образ жертв нашего террора: треть - коммунисты, треть - завалящие мужики, среди них - Мандельштам, треть - случайные люди.)
Кто еще не видел - читайте также предыдущие записки: "В родном краю". Там не про политику, там про Россию.
3.
Роман Лейбов нарушил обет молчания: "Дожить до весны". Читал. Опять плакал.
Пока всё.
Вы правы, мудрые народы -
К чему свободы вольный клич!
Стадам не нужен дар свободы -
Их должно резать или стричь,
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.
Эти строчки в разной редакции использованы Александром Сергеичем аж в двух опусах - раз и два. Первый особенно хорош и злободневен.
2.
Читал в журнале "Знамя" новые записки Максима Осипова, провинциального врача : "Грех жаловаться". Много плакал.
Одна цитата:
Недавно я узнал (из вторых рук), как изводили в нашем городе троцкизм. Председателю колхоза (женщине с интересной биографией и репутацией ведьмы) прислали разнарядку: выявить пять троцкистов. Посовещавшись с бабами, она назвала фамилии пятерых членов ВКП(б), столько их у нас и было. Тех увезли в соседний город и расстреляли. Велено было дать еще пять. Бабы назвали пьяниц, воров, завалящих мужиков. Их тоже расстреляли. Когда приказано было дать еще пять фамилий, председатель сказала, что троцкистов больше нет. Тогда ее предупредили, что, если не даст пять, заберут пятнадцать. Она написала записочки с фамилиями всех мужиков в колхозе (двести человек) и вытащила пять жребиев. Мужиков увезли и на этом бороться с троцкизмом перестали. (Вот образ жертв нашего террора: треть - коммунисты, треть - завалящие мужики, среди них - Мандельштам, треть - случайные люди.)
Кто еще не видел - читайте также предыдущие записки: "В родном краю". Там не про политику, там про Россию.
3.
Роман Лейбов нарушил обет молчания: "Дожить до весны". Читал. Опять плакал.
Пока всё.