(no subject)
Около четверти (78 человек) в списках солецкого военного мемориала за 1944 г. занимают потери 311-й стрелковой дивизии, в первой половине февраля (т.е. за 1-2 недели до боёв в нашем районе!) штурмовавшей д. Закибье и Ускибье Шимского р-на. Дивизионное кладбище было в д. Луч, в списках безвозвратных потерь дивизии почему-то относимой то к Уторгошскому, то к Батецкому, то к Солецкому р-ну, но никак не к Шимскому. Почему останки оттуда были (и были ли?!) перенесены в Сольцы - вопрос открытый. Тем более, что солецкий список включает в себя лишь малую часть похороненных в д. Луч, а один из бойцов - Караим М.А. - одновременно есть и в списках захоронений Шимского р-на.
Безвозвратные потери дивизии были довольно большими. Пока "пробивал" по ним (якобы) похороненных в Сольцах, всё думал, что же тогда случилось. В Википедии невнятно сказано, что дивизия, "вероятно, принимала участие в последних боях в ходе Новгородско-Лужской операции". Немного больше, но в общих чертах, сказано в статье об этой самой Н.-Л. операции.
А детали нашлись в книге Б.А.Владимирова "Комдив. От Синявинских высот до Эльбы". Например, такое:
"...решили найти комбата и его штаб, чтобы выяснить, где они находятся и почему оставили батальон без управления. Неподалеку, в одном из больших сараев, мы обнаружили изрядно выпившего адъютанта батальона. На вопрос, где комбат, он показал в угол сарая, где лежал мертвецки пьяный комбат. Этого комбата, уже не молодого человека, прислали несколько месяцев назад из штаба корпуса для дальнейшего прохождения службы, как отбывшего наказание в штрафной роте за пьянство. До прихода в нашу дивизию он был комбатом в соседней дивизии, где его за пьянство разжаловали в должности и отправили в штрафную роту. Там он выдержал все испытания боем и был направлен к нам в дивизию в 1071-й стрелковый полк на должность командира взвода. Я его строго предупредил, что у нас алкоголиков не жалуют. Он обещал в рот не брать даже положенных 100 граммов водки. Несколько месяцев он крепился и действительно не пил. Видя, что тот не употребляет спиртного, даже своей пайковой порции, командир полка Зинченко постепенно повышал его в должности и к началу этой операции, полагая, что он навсегда покончил с пьянством, представил его на должность комбата. Так он снова стал командиром батальона. Однако в первый же день наступления, когда вновь представился случай полновластно распоряжаться в батальоне пайковой водкой, комбат, поддавшись искушению, напился до потери сознания, да еще споил молодого адъютанта батальона. Забыв об ответственности, оба они оставили батальон на произвол судьбы, без руководства и управления..."
"...Когда я увидел, что противник заходит к нам в тыл, нужно было немедленно передать по радиостанции начальнику штаба дивизии Новикову, чтобы он огнем всей артиллерии остановил и разгромил противника. Но ни радиста моей личной радиостанции, Игоря Муравьева, ни полковника Мазолева рядом не оказалось. Очевидно, заметив раньше меня, что противник с танками обходит нас, командующий артиллерией дивизии полковник Мазолев во избежание окружения, не предупредив меня, пока я разбирался со старшим адъютантом, бросился бежать на наш НП, а за ним - и мой радист. После этого случая я не раз хотел выяснить у Мазолева причину столь молниеносного бегства, но каждый раз меня что-то отвлекало..."
"...Оставшись без связи, я поспешил к себе на наблюдательный пункт, чтобы с него немедленно связаться с командиром 1071-го стрелкового полка Зинченко. От него я узнал, что он был в батальоне и насилу привел комбата в чувство. Он поднял его на ноги и, поставив к стенке сарая, перед небольшой группой бойцов объявил, что за потерю управления батальоном, будучи в состоянии полного опьянения, приговаривает его к расстрелу. Тут же на глазах у подчиненных он привел свой приговор в исполнение: собственноручно расстрелял комбата из пистолета..."
- И т.д., и т.п. И это 1944 год!..
P.S.: В предисловии, давая оценку готовности СССР к войне, Владимиров что-то мудрит, утверждая, что якобы "было мало танков и еще меньше противотанковых средств", "роль танков была низведена до второстепенной" и даже что "вероломство гитлеровцев и их отношение к Советскому Союзу давно было известно каждому пионеру в нашей стране" и т.п. В общем, в этой части он явно следует своим позднейшим размышлениям...
Безвозвратные потери дивизии были довольно большими. Пока "пробивал" по ним (якобы) похороненных в Сольцах, всё думал, что же тогда случилось. В Википедии невнятно сказано, что дивизия, "вероятно, принимала участие в последних боях в ходе Новгородско-Лужской операции". Немного больше, но в общих чертах, сказано в статье об этой самой Н.-Л. операции.
А детали нашлись в книге Б.А.Владимирова "Комдив. От Синявинских высот до Эльбы". Например, такое:
"...решили найти комбата и его штаб, чтобы выяснить, где они находятся и почему оставили батальон без управления. Неподалеку, в одном из больших сараев, мы обнаружили изрядно выпившего адъютанта батальона. На вопрос, где комбат, он показал в угол сарая, где лежал мертвецки пьяный комбат. Этого комбата, уже не молодого человека, прислали несколько месяцев назад из штаба корпуса для дальнейшего прохождения службы, как отбывшего наказание в штрафной роте за пьянство. До прихода в нашу дивизию он был комбатом в соседней дивизии, где его за пьянство разжаловали в должности и отправили в штрафную роту. Там он выдержал все испытания боем и был направлен к нам в дивизию в 1071-й стрелковый полк на должность командира взвода. Я его строго предупредил, что у нас алкоголиков не жалуют. Он обещал в рот не брать даже положенных 100 граммов водки. Несколько месяцев он крепился и действительно не пил. Видя, что тот не употребляет спиртного, даже своей пайковой порции, командир полка Зинченко постепенно повышал его в должности и к началу этой операции, полагая, что он навсегда покончил с пьянством, представил его на должность комбата. Так он снова стал командиром батальона. Однако в первый же день наступления, когда вновь представился случай полновластно распоряжаться в батальоне пайковой водкой, комбат, поддавшись искушению, напился до потери сознания, да еще споил молодого адъютанта батальона. Забыв об ответственности, оба они оставили батальон на произвол судьбы, без руководства и управления..."
"...Когда я увидел, что противник заходит к нам в тыл, нужно было немедленно передать по радиостанции начальнику штаба дивизии Новикову, чтобы он огнем всей артиллерии остановил и разгромил противника. Но ни радиста моей личной радиостанции, Игоря Муравьева, ни полковника Мазолева рядом не оказалось. Очевидно, заметив раньше меня, что противник с танками обходит нас, командующий артиллерией дивизии полковник Мазолев во избежание окружения, не предупредив меня, пока я разбирался со старшим адъютантом, бросился бежать на наш НП, а за ним - и мой радист. После этого случая я не раз хотел выяснить у Мазолева причину столь молниеносного бегства, но каждый раз меня что-то отвлекало..."
"...Оставшись без связи, я поспешил к себе на наблюдательный пункт, чтобы с него немедленно связаться с командиром 1071-го стрелкового полка Зинченко. От него я узнал, что он был в батальоне и насилу привел комбата в чувство. Он поднял его на ноги и, поставив к стенке сарая, перед небольшой группой бойцов объявил, что за потерю управления батальоном, будучи в состоянии полного опьянения, приговаривает его к расстрелу. Тут же на глазах у подчиненных он привел свой приговор в исполнение: собственноручно расстрелял комбата из пистолета..."
- И т.д., и т.п. И это 1944 год!..
P.S.: В предисловии, давая оценку готовности СССР к войне, Владимиров что-то мудрит, утверждая, что якобы "было мало танков и еще меньше противотанковых средств", "роль танков была низведена до второстепенной" и даже что "вероломство гитлеровцев и их отношение к Советскому Союзу давно было известно каждому пионеру в нашей стране" и т.п. В общем, в этой части он явно следует своим позднейшим размышлениям...