Inavitable
Я ехала в метро с несостоявшегося к моему глубокому разочарованию концерта. В руках у меня был тубус с готовыми выкройками. Вечер поздний, и под землёй, как водится - толпа. На красной ветке, в тесном вагоне я нашла для себя угол. Здесь, стоя прижавшись спиной к боковине сидений у двери, я слушала музыку и с интересом поглядывала на стихийно сменявших друг друга, входящих и выходящих, других пассажиров поезда.
На одной из станций последним в вагон протиснулся молодой парень. Высок и худощав, за спиной у него был футляр со скрипкой. Он обернулся по сторонам, чтобы проверить, не стесняет ли кого, но, встретившись со мной взглядом, не развернулся обратно. Опершись боком на закрытые двери, он молча смотрел мне в глаза всю дорогу до следующей станции. Мне стало неловко от нашей неожиданной близости, но я решила не отводить глаз в ответ на его смелость.
Ещё через остановку в вагоне тесно стало так, что нас буквально прижало друг к другу. Я подняла голову вверх в попытках вобрать в лёгкие побольше воздуха, на меня по-прежнему пристально смотрели его глаза. Теперь мы были близки настолько, что я могла почувствовать его дыхание. Кто-то второпях пихнул его в спину, и мы невольно соприкоснулись губами.
Мне было до конечной. А ему... теперь, видимо, со мной по пути.
Ближе к последним станциям людей в вагоне оставалось немного. Мы стояли друг против друга по разные стороны от двери. Я достала из рюкзака маленький альбом для скетчей, опустилась на корточки и стала рисовать. Рисовала реку. Её вода своим быстрым течением уносила в темноту ночи отражавшиеся в ней огни большого города. Рисовала окна домов, за которыми на сонные улицы большими хлопьями тихо падал прошлогодний снег.
Он с интересом наблюдая за моими действиями, после чего сам присел рядом, достал из футляра скрипку и заиграл. Заиграл те ноты, которые последними прозвучали в моём плейере. Он не мог этого слышать, разве что почувствовать... чтобы поддержать мои ритмы.
Не помню, как это случилось. Но мы оказались у него дома - в маленькой каморке под чердаком.
Стемнело совсем. На небольшом подоконнике, врезанном в мансарду, мы сидели друг против друга, подобрав ноги. Он настежь распахнул ставни, и тогда открывшееся его и моим глазам небо сплошь покрылось звёздным румянцем, словно делило с нами в эту минуту остатки смущения. У меня в ногах остывала чашка кофе, а он смотрел так, будто мы не виделись сто лет, и много, увлечённо рассказывал про свою Вселенную где наша встреча с ним - на века.
Я слушала вполсилы. В конце концов, мы не виделись лет сто, и, согласно его теории "цикличности наших свиданий в бесконечном пространстве", эту историю он рассказывал теперь не впервые. Я больше следила за тем, как он в промежутках между фраз выдерживал небольшую паузу, чтобы закурить и скрыть от меня какие-то свои - другие мысли, которыми он не поделится со мной никогда, а я, конечно, не буду настаивать. Ещё больше - прислушивалась к запаху первого снега, срывавшемуся с его или моих губ, в момент, когда он снова целовал меня.
- Кто-то стучит... - неожиданно прервал он моё погружение в его Космос.
- В такой час...
Стук становился раз от раза всё настойчивее, пока входная дверь не отворилась и за ней не показалась… фигура машиниста поезда метро:
- Молодые люди, поторапливайтесь! Конечная! Одних вас ждём!
Click to view