"Рампа есть линия огня".
Посмотрели с мамой найденный на просторах интернета телеспектакль "Версия", постановку одноименной пьесы Александра Штейна 1980-го года в театре Моссовета. Точнее, это мама его раскопала. Она смотрела его в том самом 80-ом году "живьем" два раза (а он был очень быстро снят с репертуара), когда училась в восьмом классе.
Что ж, теперь ясно, почему маминым любимым поэтом мог быть только Блок.
Надо видеть, как играет его Георгий Тараторкин.
При всех претензиях к некоторым длиннотам постановки актеры делают что-то необыкновенное. (Как же я соскучилась по драматическому театру). И текст Штейна. Какой текст...
- [Мейерхольд играл Пьеро]. Истекал клюквенным соком. А мне казалось - кровью. Моей...
- Саша, боюсь за тебя. Читал твои фельетоны "Интеллигенция и революция" в "Знамени труда". Неосторожно берешь иные ноты. "Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? Потому что там насиловали и пороли девок, не у того барина, так у соседа".
- Запомнил!
- Люба возвращалась с ваших репетиций в полном упоении. "Когда Мейерхольд показывает, повторить на равных никому не дано"
- (сердито) Я вам ничего не показывал. Я пересказывал проект своего приказа.
- А как гениально вы говорили по телефону! Мне слышалась барабанная дробь. <...> Но вы пошли дальше Салтыкова-Щедрина. Грандиозно сыграли, смешно и страшно.
- Перестаньте меня мистифицировать, Блок. Я ничего не играл.
- И играли, и ставили.
Пауза.
- (обнимая Блока) Вы - умница. <...>
"Рампа есть линия огня". Это вы, вы написали!
- Что вы цените больше всего на свете?
- Музыку.
- Чего вам больше всего хочется?
- Хоть рытья окопов, хоть писания стихов.
- Что вы больше всего ненавидите в жизни?
- Цинизм.
- А из людей?
- Скептиков. Перед лицом проклятой иронии все равно: добро и зло, ясное небо и вонючая яма.
- Как вы почувствовали славу?
- Развратился и перестал сам подходить к телефону.
- Верите ли в любовь?
- Я ею живу.
- Правда, что у вас на пути было много женщин?
- Всего две. Люба и все остальные.
(А Блок работал в репертуарной секции Петроградского театрального отдела Наркомпросса. Перед спектаклями говорил небольшое вступительное слово, рассказывая товарищам красноармейцам-пролетариям-зрителям в зале, о чем пьеса. Например, "Дон Карлос" Шиллера.
Я: Я бы не вылезала из этого суворинского театра. Как представлю...
Мама: Я даже представить себе этого не могу).
- "Рампа есть линия огня"... Это вы написали, вы...
- (тихо) Слабый - гибнет!
Что ж, теперь ясно, почему маминым любимым поэтом мог быть только Блок.
Надо видеть, как играет его Георгий Тараторкин.
При всех претензиях к некоторым длиннотам постановки актеры делают что-то необыкновенное. (Как же я соскучилась по драматическому театру). И текст Штейна. Какой текст...
- [Мейерхольд играл Пьеро]. Истекал клюквенным соком. А мне казалось - кровью. Моей...
- Саша, боюсь за тебя. Читал твои фельетоны "Интеллигенция и революция" в "Знамени труда". Неосторожно берешь иные ноты. "Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? Потому что там насиловали и пороли девок, не у того барина, так у соседа".
- Запомнил!
- Люба возвращалась с ваших репетиций в полном упоении. "Когда Мейерхольд показывает, повторить на равных никому не дано"
- (сердито) Я вам ничего не показывал. Я пересказывал проект своего приказа.
- А как гениально вы говорили по телефону! Мне слышалась барабанная дробь. <...> Но вы пошли дальше Салтыкова-Щедрина. Грандиозно сыграли, смешно и страшно.
- Перестаньте меня мистифицировать, Блок. Я ничего не играл.
- И играли, и ставили.
Пауза.
- (обнимая Блока) Вы - умница. <...>
"Рампа есть линия огня". Это вы, вы написали!
- Что вы цените больше всего на свете?
- Музыку.
- Чего вам больше всего хочется?
- Хоть рытья окопов, хоть писания стихов.
- Что вы больше всего ненавидите в жизни?
- Цинизм.
- А из людей?
- Скептиков. Перед лицом проклятой иронии все равно: добро и зло, ясное небо и вонючая яма.
- Как вы почувствовали славу?
- Развратился и перестал сам подходить к телефону.
- Верите ли в любовь?
- Я ею живу.
- Правда, что у вас на пути было много женщин?
- Всего две. Люба и все остальные.
(А Блок работал в репертуарной секции Петроградского театрального отдела Наркомпросса. Перед спектаклями говорил небольшое вступительное слово, рассказывая товарищам красноармейцам-пролетариям-зрителям в зале, о чем пьеса. Например, "Дон Карлос" Шиллера.
Я: Я бы не вылезала из этого суворинского театра. Как представлю...
Мама: Я даже представить себе этого не могу).
- "Рампа есть линия огня"... Это вы написали, вы...
- (тихо) Слабый - гибнет!