"Штурм Перекопа": отчёт
Автор писем Николая - Мэл!!
***
Из дневника Алины Аркадьевны Вересовой
Последняя газета Перекопа закрылась. Опять ищу работу и жильё. Подрядилась штукатурить стены и клеить обои в аптеке Розы Соломоновны, в ответ получила щедрое предложение снять комнату со скидкой. Предлагаю свои услуги в госпитале - кажется, уже со дня на день им понадобится много, много рук…
***
Нине Гергоевой
г. Воронеж, Центральный госпиталь
от Алины Вересовой
г. Перекоп, аптечный магазин
Милая моя Нина, голубушка!
Пишу - словно камушки в воду бросаю: где ты, с кем ты, жива ли… Разбросала нас жизнь, мотаешься по свету, нигде себе места не находя.
Одно, Нина, радует: даже в этих одиноких скитаниях мы еще можем столкнуться, может Господь привести людей друг к другу - как сегодня свёл меня с твоим братом, Нина, с Георгием, о котором ты мне рассказывала. Он жив и здоров; и пусть утешит тебя моё письмо, пусть дойдет до тебя! Он служил на Кавказе, да и потом много пережил. Больно слышать, как он сам себя называет человеком ожесточившимся; впрочем, страшная ярость, жажда мести, застарелая боль наполняют здесь сердца многих. Как никогда хочется молиться, только негде: церковь после очередного перехода города из рук в руки оказалась в плачевном состоянии.
Церкви маковка без креста,
Онемели её уста.
Молча стены её вопят -
Но прохожий отводит взгляд.
Нет, смотри на неё, не трусь:
Это наша с тобою Русь,
Это нам совершить свой путь,
Колокольные звоны вернуть.
Обнимаю тебя, дорогая Нина, и не теряю надежды.
Твоя Алина
Отметка на конверте: «Адресат выбыл».
***
Алине Вересовой
г. Перекоп
Уважаемая госпожа Вересова!
Мы с Вами незнакомы, однако я счёл необходимым написать Вам. Меня зовут Николай Песков, я врач воронежского госпиталя. На адрес госпиталя пришло письмо от Вас для Нины Гергоевой. Письмо мы вскрывать не стали, полагая, что там может быть что-то личное, и сочли, что лучше всего будет вернуть Вам его нераспечатанным.
Что же касается Нины Гергоевой, то её давно нет в Воронеже. Она, к счастью, уехала прежде, чем город окончательно заняли большевики. Но где она теперь и что с ней, я, увы, не знаю. Однако если у меня появятся какие-то сведения, постараюсь снова Вам написать. Скажу честно: писать подобные письма сложно. Здесь, в Воронеже, мы вынуждены жить с новой властью и как-то с ней мириться, скрывая свои взгляды, а такие письма могут стоить жизни. Но я сам потерял жену и дочь в этой неразберихе и хочу, чтобы всякий, кто потерял близких, имел возможность найти их или хотя бы узнать что-то об их судьбе. Поэтому постараюсь помочь Вам, чем могу.
Н. Песков
Воронеж
Ноябрь 1920
***
Николаю Пескову
г. Воронеж, Центральный госпиталь
Уважаемый господин Песков!
У меня не хватит слов, чтобы выразить Вам всю глубину моей признательности за весточку о моей дорогой подруге Нине. Теперь я хотя бы знаю, что тогда, в Воронеже, она не пострадала. Благодарю Вас за предложенную помощь!
Простите, если Вам покажется странной моя просьба, однако не позволите ли Вы мне время от времени писать Вам? Вы можете не отвечать мне, я бы не хотела, чтобы кто-то рисковал напрасно. Со своей стороны обещаю, что впредь не напишу ничего, что могло бы повредить Вам.
Однако я верю, что обыкновенное слово приветствия может поддержать в минуту одиночества, и мне бы хотелось, в свою очередь, помочь Вам. Простите меня, если Вы не разделяете это убеждение и сочтёте меня чересчур назойливой. В таком случае Вы знаете, куда отослать решительный запрет, или просто отправляйте письма в корзину не читая.
Я родом из Воронежа и после революции 1917-го помогала некоторое время Нине при госпитале, но уехала раньше. Мне кажется, я припоминаю и Ваше лицо, хотя с тех пор передо мной промелькнула такая круговерть лиц, что не могу утверждать с уверенностью.
А.В.
***
Алине Вересовой
г. Перекоп
Уважаемая госпожа Вересова!
Очень рад был получить Ваше письмо. В этом непроглядном мраке оно как глоток свежего воздуха, как луч света.
Я ничуть не против, если Вы и дальше станете мне писать. Постараюсь отвечать по мере возможности.
Остаюсь искренне Ваш,
Николай Песков
***
Николаю Пескову
г. Воронеж, Центральный госпиталь
Дорогой Николай! (Простите, Вы не сказали своего отчества, поэтому моя фамильярность простительна).
Знаете, я часто мысленно разговариваю с погибшими в Воронеже родными, как сейчас могу написать Вам. Потомственные дворяне, мои родители были расстреляны еще в Петрограде. А Вы ходите моими любимыми улицами, дышите родным воздухом - о, не верьте, что воздух везде одинаков! Даже здесь ветер кажется мне чужим и неласковым - страшно представить, каково может быть где-то ещё. Я предвижу Ваши возражения, однако верьте: быть на Родине - великое счастье, даже если приходится плакать над её кровавыми ранами. Но врач - озарённая светом жизни профессия, и я многое бы отдала, чтобы уметь помогать людям так, как Вы.
Так много приходится зачёркивать. И только пережитое не зачеркнёшь - хотя порой так хочется. Как бы я желала, чтобы Вам больше ничего не приходилось вымарывать из жизни! Будьте же счастливы, насколько это возможно, и храни Вас Бог.
А.В.
***
Из дневника Алины Вересовой
Город в ожидании штурма. А господин военврач по приказу штаба удалил из госпиталя всех «посторонних». Боже мой, да кто тут остался в стороне… Кажется, господа офицеры опасаются такой же диверсии, какую сами же совершили, когда забросили Софью Николаевну к красным, чтобы та уничтожила запасы их лекарств; какая ирония судьбы в том, что эта подлость пришла в голову вовсе не большевикам!
Если бы всё сложилось иначе в Казани, я сейчас могла бы быть, как Николай, среди большевиков. Если бы не те два офицера, которых я спрятала и которые потом открыли огонь по спинам…
***
Николаю Пескову
г. Воронеж, Центральный госпиталь
Дорогой Николай! (Простите великодушно, рука не может вывести «уважаемый господин»).
Признаться, хотелось бы знать, как Вы живёте - но писать не прошу. Просто пытаюсь понять: смогу ли я - как вы? Смогу молча? Смогу помогать ближнему, не болтая, а не болтать, ничего толком не делая? Мне в последнее время кажется, что, возможно, переезжая с места на место, я проявляла известное малодушие, хотя обстоятельства в какой-то момент лишили меня выбора.
Мне по-прежнему кажется, что клятва Гиппократа превыше прочих счётов; и тяжело бывает думать, что на войне все средства хороши, что врач может уничтожать лекарство, а не болезнь.
Не растерять бы себя в этих бурях. Хотя лучше сгинуть в них, нежели стать их частью.
Храни Вас Бог!
А.В.
***
Записка для Алины от Розы Соломоновны:
«Цюрих, Фридрихштрассе, 16. Лембемберг. Дорогая мама, это та самая Алина, за которую я писала. Ты помоги ей за мою просьбу. Нежно любящая тебя дочь Роза».
***
Алине Вересовой
г. Перекоп
Здравствуйте, Алина.
Вы спрашиваете, как я живу. Что ж, попробую ответить. Несмотря на новую власть, город Воронеж во многом остался прежним. На улицах повесили красные флаги и яркие плакаты работы Гончаровой, но всё это - как новая кричащая одежда на давно знакомом человеке.
Скажу откровенно: я не в восторге от новой власти, не люблю большевиков и не одобряю их идеи. Но считаю трусостью и малодушием уезжать из России в такое время, когда людям здесь помощь нужна как никогда. Я останусь, что бы ни случилось, и буду делать то, что умею. Полностью согласен с Вами в том, что врач должен уничтожать болезнь, а не лекарства. Рад, что нашел в Вашем лице понимающего человека и родственную душу. Уповаю на то, что с Вами не случится ничего дурного.
Искренне Ваш,
Николай Песков
***
Из дневника Алины Вересовой
Ранена красная, вынесена с поля боя батюшкой. Приходит в сознание. Силой вливаю ей в рот лекарство. Мотает головой: «Какой смысл?».
Смысл в том, чтобы выиграть для тебя еще немного жизни, думаю я. Для каждого из нас. И достойно распорядиться остатком.
***
Из дневника Алины Аркадьевны Вересовой
Последняя газета Перекопа закрылась. Опять ищу работу и жильё. Подрядилась штукатурить стены и клеить обои в аптеке Розы Соломоновны, в ответ получила щедрое предложение снять комнату со скидкой. Предлагаю свои услуги в госпитале - кажется, уже со дня на день им понадобится много, много рук…
***
Нине Гергоевой
г. Воронеж, Центральный госпиталь
от Алины Вересовой
г. Перекоп, аптечный магазин
Милая моя Нина, голубушка!
Пишу - словно камушки в воду бросаю: где ты, с кем ты, жива ли… Разбросала нас жизнь, мотаешься по свету, нигде себе места не находя.
Одно, Нина, радует: даже в этих одиноких скитаниях мы еще можем столкнуться, может Господь привести людей друг к другу - как сегодня свёл меня с твоим братом, Нина, с Георгием, о котором ты мне рассказывала. Он жив и здоров; и пусть утешит тебя моё письмо, пусть дойдет до тебя! Он служил на Кавказе, да и потом много пережил. Больно слышать, как он сам себя называет человеком ожесточившимся; впрочем, страшная ярость, жажда мести, застарелая боль наполняют здесь сердца многих. Как никогда хочется молиться, только негде: церковь после очередного перехода города из рук в руки оказалась в плачевном состоянии.
Церкви маковка без креста,
Онемели её уста.
Молча стены её вопят -
Но прохожий отводит взгляд.
Нет, смотри на неё, не трусь:
Это наша с тобою Русь,
Это нам совершить свой путь,
Колокольные звоны вернуть.
Обнимаю тебя, дорогая Нина, и не теряю надежды.
Твоя Алина
Отметка на конверте: «Адресат выбыл».
***
Алине Вересовой
г. Перекоп
Уважаемая госпожа Вересова!
Мы с Вами незнакомы, однако я счёл необходимым написать Вам. Меня зовут Николай Песков, я врач воронежского госпиталя. На адрес госпиталя пришло письмо от Вас для Нины Гергоевой. Письмо мы вскрывать не стали, полагая, что там может быть что-то личное, и сочли, что лучше всего будет вернуть Вам его нераспечатанным.
Что же касается Нины Гергоевой, то её давно нет в Воронеже. Она, к счастью, уехала прежде, чем город окончательно заняли большевики. Но где она теперь и что с ней, я, увы, не знаю. Однако если у меня появятся какие-то сведения, постараюсь снова Вам написать. Скажу честно: писать подобные письма сложно. Здесь, в Воронеже, мы вынуждены жить с новой властью и как-то с ней мириться, скрывая свои взгляды, а такие письма могут стоить жизни. Но я сам потерял жену и дочь в этой неразберихе и хочу, чтобы всякий, кто потерял близких, имел возможность найти их или хотя бы узнать что-то об их судьбе. Поэтому постараюсь помочь Вам, чем могу.
Н. Песков
Воронеж
Ноябрь 1920
***
Николаю Пескову
г. Воронеж, Центральный госпиталь
Уважаемый господин Песков!
У меня не хватит слов, чтобы выразить Вам всю глубину моей признательности за весточку о моей дорогой подруге Нине. Теперь я хотя бы знаю, что тогда, в Воронеже, она не пострадала. Благодарю Вас за предложенную помощь!
Простите, если Вам покажется странной моя просьба, однако не позволите ли Вы мне время от времени писать Вам? Вы можете не отвечать мне, я бы не хотела, чтобы кто-то рисковал напрасно. Со своей стороны обещаю, что впредь не напишу ничего, что могло бы повредить Вам.
Однако я верю, что обыкновенное слово приветствия может поддержать в минуту одиночества, и мне бы хотелось, в свою очередь, помочь Вам. Простите меня, если Вы не разделяете это убеждение и сочтёте меня чересчур назойливой. В таком случае Вы знаете, куда отослать решительный запрет, или просто отправляйте письма в корзину не читая.
Я родом из Воронежа и после революции 1917-го помогала некоторое время Нине при госпитале, но уехала раньше. Мне кажется, я припоминаю и Ваше лицо, хотя с тех пор передо мной промелькнула такая круговерть лиц, что не могу утверждать с уверенностью.
А.В.
***
Алине Вересовой
г. Перекоп
Уважаемая госпожа Вересова!
Очень рад был получить Ваше письмо. В этом непроглядном мраке оно как глоток свежего воздуха, как луч света.
Я ничуть не против, если Вы и дальше станете мне писать. Постараюсь отвечать по мере возможности.
Остаюсь искренне Ваш,
Николай Песков
***
Николаю Пескову
г. Воронеж, Центральный госпиталь
Дорогой Николай! (Простите, Вы не сказали своего отчества, поэтому моя фамильярность простительна).
Знаете, я часто мысленно разговариваю с погибшими в Воронеже родными, как сейчас могу написать Вам. Потомственные дворяне, мои родители были расстреляны еще в Петрограде. А Вы ходите моими любимыми улицами, дышите родным воздухом - о, не верьте, что воздух везде одинаков! Даже здесь ветер кажется мне чужим и неласковым - страшно представить, каково может быть где-то ещё. Я предвижу Ваши возражения, однако верьте: быть на Родине - великое счастье, даже если приходится плакать над её кровавыми ранами. Но врач - озарённая светом жизни профессия, и я многое бы отдала, чтобы уметь помогать людям так, как Вы.
Так много приходится зачёркивать. И только пережитое не зачеркнёшь - хотя порой так хочется. Как бы я желала, чтобы Вам больше ничего не приходилось вымарывать из жизни! Будьте же счастливы, насколько это возможно, и храни Вас Бог.
А.В.
***
Из дневника Алины Вересовой
Город в ожидании штурма. А господин военврач по приказу штаба удалил из госпиталя всех «посторонних». Боже мой, да кто тут остался в стороне… Кажется, господа офицеры опасаются такой же диверсии, какую сами же совершили, когда забросили Софью Николаевну к красным, чтобы та уничтожила запасы их лекарств; какая ирония судьбы в том, что эта подлость пришла в голову вовсе не большевикам!
Если бы всё сложилось иначе в Казани, я сейчас могла бы быть, как Николай, среди большевиков. Если бы не те два офицера, которых я спрятала и которые потом открыли огонь по спинам…
***
Николаю Пескову
г. Воронеж, Центральный госпиталь
Дорогой Николай! (Простите великодушно, рука не может вывести «уважаемый господин»).
Признаться, хотелось бы знать, как Вы живёте - но писать не прошу. Просто пытаюсь понять: смогу ли я - как вы? Смогу молча? Смогу помогать ближнему, не болтая, а не болтать, ничего толком не делая? Мне в последнее время кажется, что, возможно, переезжая с места на место, я проявляла известное малодушие, хотя обстоятельства в какой-то момент лишили меня выбора.
Мне по-прежнему кажется, что клятва Гиппократа превыше прочих счётов; и тяжело бывает думать, что на войне все средства хороши, что врач может уничтожать лекарство, а не болезнь.
Не растерять бы себя в этих бурях. Хотя лучше сгинуть в них, нежели стать их частью.
Храни Вас Бог!
А.В.
***
Записка для Алины от Розы Соломоновны:
«Цюрих, Фридрихштрассе, 16. Лембемберг. Дорогая мама, это та самая Алина, за которую я писала. Ты помоги ей за мою просьбу. Нежно любящая тебя дочь Роза».
***
Алине Вересовой
г. Перекоп
Здравствуйте, Алина.
Вы спрашиваете, как я живу. Что ж, попробую ответить. Несмотря на новую власть, город Воронеж во многом остался прежним. На улицах повесили красные флаги и яркие плакаты работы Гончаровой, но всё это - как новая кричащая одежда на давно знакомом человеке.
Скажу откровенно: я не в восторге от новой власти, не люблю большевиков и не одобряю их идеи. Но считаю трусостью и малодушием уезжать из России в такое время, когда людям здесь помощь нужна как никогда. Я останусь, что бы ни случилось, и буду делать то, что умею. Полностью согласен с Вами в том, что врач должен уничтожать болезнь, а не лекарства. Рад, что нашел в Вашем лице понимающего человека и родственную душу. Уповаю на то, что с Вами не случится ничего дурного.
Искренне Ваш,
Николай Песков
***
Из дневника Алины Вересовой
Ранена красная, вынесена с поля боя батюшкой. Приходит в сознание. Силой вливаю ей в рот лекарство. Мотает головой: «Какой смысл?».
Смысл в том, чтобы выиграть для тебя еще немного жизни, думаю я. Для каждого из нас. И достойно распорядиться остатком.