В результате многолетних наблюдений за муравейником
великая грусть одолевает меня. Грусть об удивительных обитателях этой великой страны. Каждый из них велик. Велик настолько, что не просто догадывается, а твердо знает об этом. Велик так, что не замечает прочих вокруг с высоты своей величавой самости.
А грусть моя оттого, что вдруг подумал, что если вон тот, с пятном на брюшке, не замечает остальных, то они неимоверно мелкие, даже, можно сказать, микроскопические. Но и тот, другой, с тремя крапинками на головогруди, он ведь тоже велик только один. И третий, четвёртый... Тогда, объективно, размер следует исчислять статистически, по средневзвешенному. Выборка репрезентативна - 146 миллионов; а если учесть пришлых, таких же великих в себе - и того больше. И выходит у меня после расчетов грустная картина: каждый из них настолько мал и ничтожен, что если даже собрать их вместе - то мизерная, жалкая 146-миллионная кучка выходит.
Доброго утра всем!
А грусть моя оттого, что вдруг подумал, что если вон тот, с пятном на брюшке, не замечает остальных, то они неимоверно мелкие, даже, можно сказать, микроскопические. Но и тот, другой, с тремя крапинками на головогруди, он ведь тоже велик только один. И третий, четвёртый... Тогда, объективно, размер следует исчислять статистически, по средневзвешенному. Выборка репрезентативна - 146 миллионов; а если учесть пришлых, таких же великих в себе - и того больше. И выходит у меня после расчетов грустная картина: каждый из них настолько мал и ничтожен, что если даже собрать их вместе - то мизерная, жалкая 146-миллионная кучка выходит.
Доброго утра всем!