Про физиков и лириков
Какой-то придурок в 60-х растиражировал брошенное с изрядной долей юмора утверждение, возведя его до непоколебимой истины. Хуже было только про Сальери, отравившего Моцарта из зависти.
На самом деле самая тонкая и пронзительная лирика выверена с математической точностью.
Вот, например, ниже - самое любимое у Мандельштама. Это же высшая алгебра, уравнени. Обратите внимание на первое и, особенно, последнее четверостишие. Всё, что между ними - вывод, который можно опустить, оставив только первое и последнее, как левую и правую части равенства; при этом смысл не будет утрачен.
Прекрасно же:
Я вздрагиваю от холода -
Мне хочется онеметь!
А в небе танцует золото -
Приказывает мне петь.
Томись, музыкант встревоженный,
Люби, вспоминай и плачь,
И, с тусклой планеты брошенный,
Подхватывай легкий мяч!
Так вот она - настоящая
С таинственным миром связь!
Какая тоска щемящая,
Какая беда стряслась!
Что, если, вздрогнув неправильно,
Мерцающая всегда,
Своей булавкой заржавленной
Достанет меня звезда?
На самом деле самая тонкая и пронзительная лирика выверена с математической точностью.
Вот, например, ниже - самое любимое у Мандельштама. Это же высшая алгебра, уравнени. Обратите внимание на первое и, особенно, последнее четверостишие. Всё, что между ними - вывод, который можно опустить, оставив только первое и последнее, как левую и правую части равенства; при этом смысл не будет утрачен.
Прекрасно же:
Я вздрагиваю от холода -
Мне хочется онеметь!
А в небе танцует золото -
Приказывает мне петь.
Томись, музыкант встревоженный,
Люби, вспоминай и плачь,
И, с тусклой планеты брошенный,
Подхватывай легкий мяч!
Так вот она - настоящая
С таинственным миром связь!
Какая тоска щемящая,
Какая беда стряслась!
Что, если, вздрогнув неправильно,
Мерцающая всегда,
Своей булавкой заржавленной
Достанет меня звезда?