«Нет истины там, где нет любви».
Искусством виртуозно обгадить, да так, чтобы, на первый взгляд, всё было очень даже ничего, чинно-благородно, вполне себе оправданно-правдиво, а местами почти комплиментарно - обладают, безусловно, многие профессиональные журналисты. Но пользуются этим своим «даром» далеко не все. Потому что они в профессию пришли не ради этого, у них другие задачи, ориентиры и мечты. В общем, когда мне на днях в январском «Огоньке» - кстати, в печатной версии - попался этот материальчик («Мстёра своего дела») госпожи Радуловой, я всерьёз задумалась над этой темой.
Знаете, это ведь очень любопытная штука, на самом деле, этакая психологическая шарада: почему ты со страниц своего издания, имея такую возможность, зелёный свет от начальства, не хочешь сказать тому, кого считаешь идиотом (если не конченым быдлом), к кому относишься с таким презрением (если не с брезгливостью) - что он дурак, - то есть дать свою журналистскую пощёчину - напрямую, открыто? Почему не расставляешь акценты чётко: это вот, по-моему, возмутительно, это - бред, глупость и нелепость, вы, товарищи, ущербны и смешны, и живёте вы совсем неправильно. Почему ж ты делаешь всё это как бы исподтишка, вуалируя и вуалируя?
И, кажется, я поняла, почему. Не, это не просто потому, что кишка тонка: чтобы без реверансов выразить своё нелицеприятное мнение о героях публикации - нужна настоящая смелость и готовность к тому, что будут «все эти» ещё звонить тебе потом, что-то нечленораздельное ныть в трубку - мол, как же так, мы же так приятно и мило с вами общались, а вы... Нафиг! Это не вариант. А главное - дошло до меня - это всё она, гордынюшка, она, родимая, не позволяет писать «твою правду» жёстко и в лоб. И поэтому очень хочется действовать «как бы тоньше». Полушутя, с юмором-иронией, полуулыбочкой. Чтобы до «этих» и не допёрло, или - чтобы если и допёрло бы, то не сразу.
В этом смысле статья Радуловой напомнила мне прошлогоднее интервью Познера с Черчесовым, во время которого ВВ на голубом глазу сказал, что буквально только что имел разговор с Марселем Прустом и тот попросил задать Черчесову ещё несколько вопросов. Черчесов охотно согласился ответить; по его - естественно, ожидаемой для Познера реакции - было понятно, что он не знаком с фигурой автора «В поисках утраченного времени». (Ха-ха-ха, ну, надо же, это же просто обхохочешься!)
Как журналист, который довольно много поездил по стране, я прекрасно представляю, КАК автора статьи принимали, впускали в свою жизнь, как именно, по наивности и простоте душевной, откровенно делились с ней какими-то вещами...
Но Радулова написала то, что написала, и так, как хотела. Считаю статью просто плевком в душу всей Мстёре.
И послевкусие от публикации у меня соответствующее. Ощущение, что съел просроченный продукт и теперь тебя мутит. Но отнюдь не от посёлка и его жителей.
Напоследок хочу привести слова Пушкина из его заметки «Александр Радищев», посвящённой книге «Путешествие из Петербурга в Москву».
По-моему, очень в тему:
«Все прочли его книгу и забыли её, несмотря на то, что в ней есть несколько благоразумных мыслей, несколько благонамеренных предположений, которые не имели никакой нужды быть облечены в бранчивые и напыщенные выражения и незаконно тиснуты в станках тайной типографии, с примесью пошлого и преступного пустословия. Они принесли бы истинную пользу, будучи представлены с большей искренностию и благоволением; ибо нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви». (3 апреля 1836 г.)
🤩🤩🤩 Концовочка статьи Н. Радуловой (для тех, кто не будет читать материал):
«Верю, как могу»,- тихо говорит популярный Грачев. «Я молюсь перед работой»,- признается пожилой малоизвестный художник Владимир Гусев. «Невоцерковленных у нас в мастерской нет»,- отчитывается Сухов. «Наши ученики - люди православные»,- гордится директор Гусева. А экскурсовод Лебедева цитирует в пустом музее стихи местного поэта о своих земляках:
И народ мастеровой
Потихоньку, понемногу
Тонкой кистью иль иглой
Помогал усердно Богу.
Вот это точно. Они все, похоже, искренне верят, что помогают Богу. По сходной цене. 👏👏👏👏👏👏👏