"Кавказ. Девяносто пятый год..."
Кавказ. Девяносто пятый
год.
Не помню точную дату -
помню поворот,
на котором раздалась очередь -
прошивает колеса, уазик выносит на обочину.
Выскакиваем - как куски из мясорубки.
Ноги сами бегут, сами стреляют руки.
Двое. Убит один.
Один лежит, дышит - наверное, его сын.
Перемотали - и с собой в часть.
Спрашиваем, выясняем, откуда. Едем зачищать.
Стучу в дверь - три раза прикладом.
Открывает парень, как будто рад нам.
- Нас трое.
Живем с сестрой и матерью.
Проходите, в доме пусто - нас недавно ограбили,
отца - убили.
В ту минуту мне вспомнилась строчка из Библии,
которую я ни разу не видел, наверно.
Уверен, я не первый,
с кем это происходит.
Переглядываемся со своими, заходим.
Мать, дочь. Обе черные, грустные.
Девушка в платке
и чем-то похожа на русскую.
Наши на чердак, я остаюсь.
Она смотрит на меня и говорит: "Я боюсь".
Куда бежать? В какую сторону?..
Скольким людям я буду потом рассказывать эту историю
и наблюдать в ответ молчание,
чувствовать чье-то - ее? - присутствие за плечами...
Стану охранником в школе - что будут узнавать, разглядывая меня, дети,
деревья, светофоры, стены буду спрашивать: "Скажите, что мне делать?.."
На следующую ночь я появляюсь в деревне.
Не знаю, кто нас свел, какая сила,
но вот мы вместе подъезжаем к Москве,
и все это как сон
выглядит.
Огни, реклама, самобранка-скатерть.
Что с нами будет? Что скажут мама, батя?
Встаю у магазина - хотя бы водки надо купить на стол.
Когда вернулся, сидение было пустое.
Куда бежать? В какую сторону?..
Скольким людям я буду потом рассказывать эту историю
и наблюдать в ответ молчание,
чувствовать чье-то - ее? - присутствие за плечами...
Стану охранником в школе - что будут узнавать, разглядывая меня, дети,
деревья, светофоры, стены буду спрашивать: "Скажите, что мне делать?.."
………………………………….
Потом, делая вид, что шутит,
судьба забросит меня в то село,
но в дом не пустит - он закрыт будет.
Потом меня убьют,
потом вообще страшно,
сказать, что ждет нас, -
даже тех, кто родился в рубашке.
Меня разбудят, позовут - куда надо.
Личное дело. Фото. То я маленький с папой в парке, то допрашиваю духа - бью прикладом.
Несется пленка. Кадры в тишине.
Я открываю дверь - к жене.
Она боится, будто в комнату собрали всю войну, сидит в углу.
Читаю по губам: "Я не усну".
Она такая же черная, такая же, как и тогда, грустная,
в платке
и чем-то похожа на русскую.
Я собираюсь подойти. Везде огонь.
Горящий деревянный пол затаптываю ногой.
Дорога, блокпосты, Москва, огни, реклама.
“Что тебе нравится, к столу что купить нам?”
Молчание. Сиденье. Магазин. Молния.
Пожалуй, только смерть я так же хорошо, как эту минуту помню…
Но где я? Кто? И что теперь со мной?
Как я назвал ее женой,
смотря на фотографию?
Верните руки, ноги,
на землю меня поставьте!
Все вижу, кроме почвы под собой, -
как в тот момент, когда взрывается граната.
Взял сдачу, вышел.
Ждет машина - и она там,
в побитом уазике, с большим смешным рулем:
- Поехали. Чего мы ждем?
2011