Апология быдла (Часть II. Плутократия)
Аполо́гия (др.-греч. ἀπολογία) - защитительная речь или защитительное письмо, сочинение, текст, направленный на защиту чего или кого-либо.
«Нет консенсуса без кворума»
Часть II. Плутократия
1. Симулякры политических перемен
После так называемой «снежной революции» (волнений в ходе прошедших парламентских и президентских выборов, если кто уже забыл) широкое распространение у нас получил такой мем, как «креативный класс», который противопоставлялся так называемому «быдлостаду».
«Креативным классом», который сражался на «баррикадах» политической оппозиции против фальсификации выборов, называли прогрессивное меньшинство, которое настоятельно требовало прозрачности и честности при формировании власти, а также новизны представляемых лиц и решений, тогда как другая, гораздо большая (бесчисленная) часть общества или как её когда-то в годы так называемой «перестройки» называли «агрессивно-послушное большинство», - в отношении любых перемен держалась враждебно, причем для достижения этой «стабильности» никакими методами не брезговала и традиционно придерживалась лозунга «цель оправдывает средства».
Интересно отметить, что в отличие от подобных политических событий в других странах (где ситуация искажается какими-то другими факторами), российский вариант представлял собой практически чистое воплощение противостояния «борцов за перемены» с «охранителями стабильности», и в этом смысле он особенно интересен.
2. Креативный класс
Правомерен ли выбор мема «креативный класс» для обозначения «болотно-сахарной» оппозиции? Отчасти - да, но лишь отчасти. Более того, и сам термин «креативный класс» вызывает большие сомнения…
Сам по себе этот термин отнюдь не новый и совсем не российский. Автором теории креативного класса считается американец Ричард Флорида (англ. Richard Florida), который ввел это понятие еще в начале 90-х годов.
Так вот в книге этого самого Ричарда Флорида «Креативный класс: люди, которые меняют будущее» доказывается необходимость пересмотра прежнего деления на социально-экономические классы, которым оперировал еще старина Маркс, так как в наше время появилась «экономическая потребность в креативности», которая отражается в формировании нового класса, который Флорида и назвал «креативным».
Ядро креативного класса по Флориде составляют люди, занятые в научной и технической сфере, архитектуре, дизайне, образовании, искусстве, музыке и индустрии развлечений, чья экономическая функция заключается в создании новых идей, новых технологий и вообще любого нового креативного контента. Туда же, помимо ядра, включается также обширная группа креативных специалистов, работающих в бизнесе и финансах, праве, здравоохранении и смежных областях деятельности, которые занимаются решением сложных задач, требующих значительной независимости мышления и высокого уровня образования.
Новый, креативный класс у Флориды противопоставлялся представителям рабочего и обслуживающего классов, которые выполняют работы согласно плану, тогда как креативный класс зарабатывает деньги, проектируя и создавая что-то новое, и делает это со значительно большей степенью автономии и гибкости, чем два другие класса.
3. Золотое сечение
Причем Ричард Флорида отнес к этому классу не какое-то там ничтожное меньшинство (как пытаются представить недобитые российские сторонники марксизма-ленинизма), а практически треть работающих в условиях постиндустриального общества американцев.
Интересно, что именно треть общества выделяется сегодня в его главную движущую силу. Возможно это закономерно, и тут, как и в некоторых других областях, работает принцип «золотого сечения» (или как его упрощенно трактуют - «правило третей»).
Причем в США креативный класс уже численно превосходит традиционный рабочий класс, объединяющий тех, кто работает на производстве, в строительстве или на транспорте (и доля последнего год от года уменьшается), а самый многочисленный класс по прежнему составляют работники сферы обслуживания.
Кстати, по мнению Ричарда Флориды, «даже согласно самым строгим из моих критериев, в России сейчас около 13 млн. представителей креативного класса, т. е. ей принадлежит второе после США место в мире по абсолютному числу работников, занятых в креативных профессиях. По проценту от общей рабочей силы это ставит ее на 16-е место, а в моем мировом индексе креативности - комбинации разного рода показателей технологий, таланта и креативности - она попадает на несколько менее впечатляющее 25-е место. Другими словами, есть поводы для оптимизма, но впереди еще много работы».
Но как бы там ни было, главными качествами этих креативных «прогрессоров» по Флориде должны быть лояльность и внутреннее согласие со всеми новыми веяниями эпохи, постоянная готовность к освоению любых новаций, открытость к любым переменам и отсутствие ностальгии по прошлому.
4. 13 против 130 или 1 к 10
А теперь опять о грустном, о российском…
Оптимистичный Флорида естественным образом предполагает, что для тех, кто входит в креативный класс, все аспекты и все проявления креативности - научно-технические, культурные и социально-экономические - взаимосвязаны и неразделимы (иначе ставится под сомнение сам принцип выделения этой страты в класс).
Однако что мы видели на деле во время прошедших политических событий? Да, креативность и творческих подход к делу у представителей оппозиции зашкаливали. По сравнению с ними все потуги «охранителей стабильности» выглядели либо унылыми перепевами обветшалой старины, выстроенными по системе пошлых и безнравственных правил, либо неприкрытыми заимствованиями и переиначиваниями чужого креатива, в которых едва теплились призраки жизни.
И в то же время, на стороне «стабилизаторов» выступало немало признанных «мастеров культуры» и других «креативных» специалистов, работающих в бизнесе, финансах и праве, которых формально необходимо отнести к креативному классу по Флориде.
А если взять историческую ретроспективу (чтобы заодно и очистить креативных «охранителей» от наивных обвинений в «продажности»), то можно вспомнить и такого «креативного стабилизатора», как Н.Г. Чернышевский, который писал вполне революционные байки про «сны о будущем», несомненно относился к философам и писал, что «о философах идет говор по всему образованному обществу целого света. Это - столичные люди, вельможи в столице». То есть, причислял себя к «аристократии духа» и «креативному классу» своего времени.
И в то же время, гениального поэта Фета, во многом опередившего свое время, он называл «идиотом», а о шедевре «Шепот, робкое дыханье…» отзывался как о стихах «такого содержания, что их могла бы написать лошадь, если б выучилась писать стихи». «Я знавал Фета. - писал Чернышевский в письме сыновьям, - Он положительный идиот: идиот, каких мало на свете».
Кроме того, написание стихов «без глаголов» этот светоч ума и образования сравнивал с идиотизмом введения «геометрии без аксиомы параллельных линий» (это он уже про Лобачевского). «Ребятишки забавляются тем, что прыгают на одной ноге», - утверждал он, хотя признавался, что «не знаток математики»: «Я не знаю и не хочу знать ее. Мне некогда узнавать ее. И никогда у меня не было досуга на то… но ровно ничего несогласного с «Эвклидом» в ней не только теперь нет, но и никогда не будет. Так, никакое развитие математики не внесет в математику вообще ровно ничего несогласного с правилами сложения и вычитания, и - спустимся еще ниже по лестнице знаний - ничего несогласного даже с арифметикой дикарей, умеющих считать только до трех». «Математика. Что, математика! - Кому она интересна, кроме математиков? Это глухая деревня, до которой никому нет дела, кроме ее жителей». И, наконец, апофеозом «прогрессивного» мышления Чернышевского является констатация целей этой науки: «цель работ дельная, если автор доискивался решений, уж данных другими, лишь неизвестных ему».
Упаси нас Бог от таких представителей «креативного класса», ибо по всем признакам Чернышевский - натуральное быдло, хоть и «креативное»!
Однако даже несмотря на то, что среди формальных представителей креативного класса оказались махровые консерваторы, и на то, что формально к креативному классу в России можно отнести только 10% населения, наше общество оказалось не таким архаичным, как его пытались представить. «Быдлостадо» проявило себя ровно в той же мере живым, динамичным и лояльным к новым веяниям эпохи, как и «креативный класс», и даже по официальным данным выборов показало, что не менее трети его активной по отношению к политике части готово адаптироваться к новому.
То есть, по формальному признаку «креативности» на приверженцев нового и охранителей старого масса не бьётся, да и само определение «креативного класса» нуждается в уточнении.
5. Плутократия и быдло
В заключение можно сформулировать несколько важных следствий из вышесказанного в контексте политики.
Во-первых, очевидным становится высокий накал страстей и непримиримость в политических дискуссиях:
С одной стороны, «прогрессоры», оставаясь в значительном меньшинстве (а по мнению психологов, склонность к активной борьбе против власти имеют всего 3-5% людей), подсознательно ощущают свою несостоятельность, неполноценность, которую стремятся компенсировать возмущенным и яростным самоутверждением перед лицом массы. Ситуация усугубляется еще и тем, что в условиях так называемой «демократии» они не могут добиться успеха даже в роли доминирующей силы.
С другой стороны, констатация приверженности к переменам и необходимости отсутствия ностальгии по прошлому для принадлежности к «креативному классу», ставит в щекотливое положение креативных приверженцев «стабильности», которых явно тяготит отнесение их по этому признаку к «быдлостаду» - они тоже подспудно ощущают свою несостоятельность и неполноценность, которую также стремятся компенсировать возмущенным и яростным самоутверждением.
И, наконец, на все это накладывается традиционно русская нетерпимость к инакомыслию kocce в Русский ум, которая приводит к тому, что обе стороны из политических противников превращаются в натуральных врагов, с привлечением всех необходимых атрибутов для такого превращения - сразу же предполагаются какие-то грязные мотивы, подкуп, прямое влияние Запада и т.д.
Во-вторых, интересным следствием является наблюдаемое расслоение массы по политическим мотивам. Отбрасывая треть «деревянного» электората (т.е. тех, которые не принимают никакого участие в политической жизни и не голосуют, в общем - «Здравствуй, дерево!»), будем рассматривать выявленную треть «протестного» электората, как абстрактных «политических прогрессоров» (ну никто же не будет всерьез предполагать, что словесная эквалибристика и фейерверки слов от «марионеточных кандидатур» в ходе прошедших событий сделали выбор в пользу того или другого кандидата осознанным). А вот противостоящую им часть можно разделить на реальных сторонников кандидата «если не он, то кто», и абстрактных приверженцев «стабильности», как таковой. Так вот ключом к успеху в будущей предвыборной борьбе видится не привлечение на свою сторону абстрактных «стабилизаторов» (они, в силу природной генетической лени и активного нежелания перемен вряд ли поведутся на агитацию), и уж конечно не на «деревянных» (последние, даже если придут на выборы, то наверняка примкнут к тем же «стабилизаторам»), а именно на активных приверженцев «реального кандидата». То есть, если именно из под них выбить конструктивную аргументацию их выбора, то как раз они-то и примкнут в первую очередь к сторонникам перемен.
(продолжение у kocce в Апология быдла (Часть III. Теократия))
«Нет консенсуса без кворума»
Часть II. Плутократия
1. Симулякры политических перемен
После так называемой «снежной революции» (волнений в ходе прошедших парламентских и президентских выборов, если кто уже забыл) широкое распространение у нас получил такой мем, как «креативный класс», который противопоставлялся так называемому «быдлостаду».
«Креативным классом», который сражался на «баррикадах» политической оппозиции против фальсификации выборов, называли прогрессивное меньшинство, которое настоятельно требовало прозрачности и честности при формировании власти, а также новизны представляемых лиц и решений, тогда как другая, гораздо большая (бесчисленная) часть общества или как её когда-то в годы так называемой «перестройки» называли «агрессивно-послушное большинство», - в отношении любых перемен держалась враждебно, причем для достижения этой «стабильности» никакими методами не брезговала и традиционно придерживалась лозунга «цель оправдывает средства».
Интересно отметить, что в отличие от подобных политических событий в других странах (где ситуация искажается какими-то другими факторами), российский вариант представлял собой практически чистое воплощение противостояния «борцов за перемены» с «охранителями стабильности», и в этом смысле он особенно интересен.
2. Креативный класс
Правомерен ли выбор мема «креативный класс» для обозначения «болотно-сахарной» оппозиции? Отчасти - да, но лишь отчасти. Более того, и сам термин «креативный класс» вызывает большие сомнения…
Сам по себе этот термин отнюдь не новый и совсем не российский. Автором теории креативного класса считается американец Ричард Флорида (англ. Richard Florida), который ввел это понятие еще в начале 90-х годов.
Так вот в книге этого самого Ричарда Флорида «Креативный класс: люди, которые меняют будущее» доказывается необходимость пересмотра прежнего деления на социально-экономические классы, которым оперировал еще старина Маркс, так как в наше время появилась «экономическая потребность в креативности», которая отражается в формировании нового класса, который Флорида и назвал «креативным».
Ядро креативного класса по Флориде составляют люди, занятые в научной и технической сфере, архитектуре, дизайне, образовании, искусстве, музыке и индустрии развлечений, чья экономическая функция заключается в создании новых идей, новых технологий и вообще любого нового креативного контента. Туда же, помимо ядра, включается также обширная группа креативных специалистов, работающих в бизнесе и финансах, праве, здравоохранении и смежных областях деятельности, которые занимаются решением сложных задач, требующих значительной независимости мышления и высокого уровня образования.
Новый, креативный класс у Флориды противопоставлялся представителям рабочего и обслуживающего классов, которые выполняют работы согласно плану, тогда как креативный класс зарабатывает деньги, проектируя и создавая что-то новое, и делает это со значительно большей степенью автономии и гибкости, чем два другие класса.
3. Золотое сечение
Причем Ричард Флорида отнес к этому классу не какое-то там ничтожное меньшинство (как пытаются представить недобитые российские сторонники марксизма-ленинизма), а практически треть работающих в условиях постиндустриального общества американцев.
Интересно, что именно треть общества выделяется сегодня в его главную движущую силу. Возможно это закономерно, и тут, как и в некоторых других областях, работает принцип «золотого сечения» (или как его упрощенно трактуют - «правило третей»).
Причем в США креативный класс уже численно превосходит традиционный рабочий класс, объединяющий тех, кто работает на производстве, в строительстве или на транспорте (и доля последнего год от года уменьшается), а самый многочисленный класс по прежнему составляют работники сферы обслуживания.
Кстати, по мнению Ричарда Флориды, «даже согласно самым строгим из моих критериев, в России сейчас около 13 млн. представителей креативного класса, т. е. ей принадлежит второе после США место в мире по абсолютному числу работников, занятых в креативных профессиях. По проценту от общей рабочей силы это ставит ее на 16-е место, а в моем мировом индексе креативности - комбинации разного рода показателей технологий, таланта и креативности - она попадает на несколько менее впечатляющее 25-е место. Другими словами, есть поводы для оптимизма, но впереди еще много работы».
Но как бы там ни было, главными качествами этих креативных «прогрессоров» по Флориде должны быть лояльность и внутреннее согласие со всеми новыми веяниями эпохи, постоянная готовность к освоению любых новаций, открытость к любым переменам и отсутствие ностальгии по прошлому.
4. 13 против 130 или 1 к 10
А теперь опять о грустном, о российском…
Оптимистичный Флорида естественным образом предполагает, что для тех, кто входит в креативный класс, все аспекты и все проявления креативности - научно-технические, культурные и социально-экономические - взаимосвязаны и неразделимы (иначе ставится под сомнение сам принцип выделения этой страты в класс).
Однако что мы видели на деле во время прошедших политических событий? Да, креативность и творческих подход к делу у представителей оппозиции зашкаливали. По сравнению с ними все потуги «охранителей стабильности» выглядели либо унылыми перепевами обветшалой старины, выстроенными по системе пошлых и безнравственных правил, либо неприкрытыми заимствованиями и переиначиваниями чужого креатива, в которых едва теплились призраки жизни.
И в то же время, на стороне «стабилизаторов» выступало немало признанных «мастеров культуры» и других «креативных» специалистов, работающих в бизнесе, финансах и праве, которых формально необходимо отнести к креативному классу по Флориде.
А если взять историческую ретроспективу (чтобы заодно и очистить креативных «охранителей» от наивных обвинений в «продажности»), то можно вспомнить и такого «креативного стабилизатора», как Н.Г. Чернышевский, который писал вполне революционные байки про «сны о будущем», несомненно относился к философам и писал, что «о философах идет говор по всему образованному обществу целого света. Это - столичные люди, вельможи в столице». То есть, причислял себя к «аристократии духа» и «креативному классу» своего времени.
И в то же время, гениального поэта Фета, во многом опередившего свое время, он называл «идиотом», а о шедевре «Шепот, робкое дыханье…» отзывался как о стихах «такого содержания, что их могла бы написать лошадь, если б выучилась писать стихи». «Я знавал Фета. - писал Чернышевский в письме сыновьям, - Он положительный идиот: идиот, каких мало на свете».
Кроме того, написание стихов «без глаголов» этот светоч ума и образования сравнивал с идиотизмом введения «геометрии без аксиомы параллельных линий» (это он уже про Лобачевского). «Ребятишки забавляются тем, что прыгают на одной ноге», - утверждал он, хотя признавался, что «не знаток математики»: «Я не знаю и не хочу знать ее. Мне некогда узнавать ее. И никогда у меня не было досуга на то… но ровно ничего несогласного с «Эвклидом» в ней не только теперь нет, но и никогда не будет. Так, никакое развитие математики не внесет в математику вообще ровно ничего несогласного с правилами сложения и вычитания, и - спустимся еще ниже по лестнице знаний - ничего несогласного даже с арифметикой дикарей, умеющих считать только до трех». «Математика. Что, математика! - Кому она интересна, кроме математиков? Это глухая деревня, до которой никому нет дела, кроме ее жителей». И, наконец, апофеозом «прогрессивного» мышления Чернышевского является констатация целей этой науки: «цель работ дельная, если автор доискивался решений, уж данных другими, лишь неизвестных ему».
Упаси нас Бог от таких представителей «креативного класса», ибо по всем признакам Чернышевский - натуральное быдло, хоть и «креативное»!
Однако даже несмотря на то, что среди формальных представителей креативного класса оказались махровые консерваторы, и на то, что формально к креативному классу в России можно отнести только 10% населения, наше общество оказалось не таким архаичным, как его пытались представить. «Быдлостадо» проявило себя ровно в той же мере живым, динамичным и лояльным к новым веяниям эпохи, как и «креативный класс», и даже по официальным данным выборов показало, что не менее трети его активной по отношению к политике части готово адаптироваться к новому.
То есть, по формальному признаку «креативности» на приверженцев нового и охранителей старого масса не бьётся, да и само определение «креативного класса» нуждается в уточнении.
5. Плутократия и быдло
В заключение можно сформулировать несколько важных следствий из вышесказанного в контексте политики.
Во-первых, очевидным становится высокий накал страстей и непримиримость в политических дискуссиях:
С одной стороны, «прогрессоры», оставаясь в значительном меньшинстве (а по мнению психологов, склонность к активной борьбе против власти имеют всего 3-5% людей), подсознательно ощущают свою несостоятельность, неполноценность, которую стремятся компенсировать возмущенным и яростным самоутверждением перед лицом массы. Ситуация усугубляется еще и тем, что в условиях так называемой «демократии» они не могут добиться успеха даже в роли доминирующей силы.
С другой стороны, констатация приверженности к переменам и необходимости отсутствия ностальгии по прошлому для принадлежности к «креативному классу», ставит в щекотливое положение креативных приверженцев «стабильности», которых явно тяготит отнесение их по этому признаку к «быдлостаду» - они тоже подспудно ощущают свою несостоятельность и неполноценность, которую также стремятся компенсировать возмущенным и яростным самоутверждением.
И, наконец, на все это накладывается традиционно русская нетерпимость к инакомыслию kocce в Русский ум, которая приводит к тому, что обе стороны из политических противников превращаются в натуральных врагов, с привлечением всех необходимых атрибутов для такого превращения - сразу же предполагаются какие-то грязные мотивы, подкуп, прямое влияние Запада и т.д.
Во-вторых, интересным следствием является наблюдаемое расслоение массы по политическим мотивам. Отбрасывая треть «деревянного» электората (т.е. тех, которые не принимают никакого участие в политической жизни и не голосуют, в общем - «Здравствуй, дерево!»), будем рассматривать выявленную треть «протестного» электората, как абстрактных «политических прогрессоров» (ну никто же не будет всерьез предполагать, что словесная эквалибристика и фейерверки слов от «марионеточных кандидатур» в ходе прошедших событий сделали выбор в пользу того или другого кандидата осознанным). А вот противостоящую им часть можно разделить на реальных сторонников кандидата «если не он, то кто», и абстрактных приверженцев «стабильности», как таковой. Так вот ключом к успеху в будущей предвыборной борьбе видится не привлечение на свою сторону абстрактных «стабилизаторов» (они, в силу природной генетической лени и активного нежелания перемен вряд ли поведутся на агитацию), и уж конечно не на «деревянных» (последние, даже если придут на выборы, то наверняка примкнут к тем же «стабилизаторам»), а именно на активных приверженцев «реального кандидата». То есть, если именно из под них выбить конструктивную аргументацию их выбора, то как раз они-то и примкнут в первую очередь к сторонникам перемен.
(продолжение у kocce в Апология быдла (Часть III. Теократия))