Ответственность и ответственные. часть 2.
Оригинал взят у beam_truth в Ответственность и ответственные. часть 2.
Еще большее значение, чем концлагерю Майданек, придавалось в советской пропаганде, разумеется, концлагерю Аушвиц. Если теперь сравнить сообщение о концлагере Аушвиц с сообщением о концлагере Майданек, то выясняется также, что расстрелы и пытки как способы убийства до конца войны играли в советской пропаганде главную роль, а уничтожение газом - лишь подчиненную. Уже в рапорте, направленном секретарю ЦК Маленкову в Москве членом Военного совета 1-го Украинского фронта генерал-лейтенантом (политработником) Крайнюковым 30 января 1945 г., через 3 дня после занятия лагеря, сказано, к примеру, только следующее: "В Аушвице, согласно предварительным показаниям узников, сотни тысяч людей были замучены до смерти, сожжены, расстреляны".[47]
Об уничтожении газом, которое ведь явилось бы достаточно большой сенсацией, здесь нет речи. И даже текст заключительного сообщения "Чрезвычайной государственной комиссии" об Аушвице содержит в этом отношении показательное несоответствие.[48] Ведь в русской версии этого официального советского сообщения, опубликованной 7 мая в партийном органе "Правда", говорилось об убийствах путем "расстрела, голода, отравления и чудовищных истязаний", а в пропагандистском журнале "Soviet War News", изданном советским посольством в Лондоне 24 мая 1945 г., то есть в английской версии, - о "расстрелах и чудовищных пытках". Об "отравлении" здесь больше не говорится, хотя ведь Аушвицкое дело вдоволь использовалось советской пропагандой и концлагерь Аушвиц справедливо характеризовался как гораздо более страшный, чем Майданек. Правда, в сообщении "Чрезвычайной государственной комиссии" от 7 мая 1945 г. об Аушвице, по аналогии с сообщением о Майданеке, уже упоминалось наличие газовых камер в территориальной привязке к крематориям. Так, с лета 1943 г. в Аушвице имелось в целом 4 крематория, связанных с такими газовыми камерами. Однако, как ни удивительно, эти газовые камеры не находились в центре советского пропагандистского интереса. Их существование вообще предполагалось настолько мало известным, что немцы, чтобы вводить в заблуждение ни о чем не подозревавших жертв, даже могли еще выдавать их за "бани особого назначения".[49]
Итак, в официальном советском сообщении об Аушвице в качестве методов убийства в первую очередь приводились "расстрелы и чудовищные пытки". Правда, уничтожение газом, как и в Майданеке, упоминалось, и было даже рассчитано, что в четырех (позднее - в пяти) крематориях за все время теоретически, якобы, могло быть сожжено 5121000 трупов. Тем временем в советской пропаганде отравления газом занимали место позади вивисекций, медицинских экспериментов на живых людях и тому подобных злодеяний. И они в конечном счете, как видно из недавно опубликованных протоколов допросов "аушвицких инженеров" Прюфера, Зандера и Шульце органами НКВД в 1946 г., очевидно, затронули все же только относительно небольшие группы лиц - в каждом случае порядка нескольких сот человек. Впрочем, в сообщении от 7 мая 1945 г. идет речь об уничтожении не евреев, а граждан Советского Союза и многих других европейских государств. Результаты расследований "Чрезвычайной государственной комиссии" о Майданеке и Аушвице были представлены Международному военному трибуналу в Нюрнберге в качестве обвинительных документов Советского Союза, согласно статье 21 Лондонского устава трибунала, безоговорочно приняты в качестве официального доказательного материала правительства Советского Союза, как и результаты расследований по Катыни, и изложены обвинителем, старшим советником юстиции Смирновым на заседании 19 февраля 1946 г.[50] Тем не менее, Международный военный трибунал в вопросе уничтожения газом проявил примечательную сдержанность и в обосновании приговора от 30 сентября 1946 г. лишь лаконично провозгласил: "Из них (а именно, из газовых камер с печами для сжигания трупов) некоторые действительно использовались для искоренения евреев в качестве составной части "окончательного решения" еврейской проблемы".[51]
Международный военный трибунал в Нюрнберге, сомнительная компетентность, состав и практика которого не являются предметом для обсуждения в данном месте, мог опереться при этом и на показания судьи СС, штурмбаннфюрера д-ра Моргена и заместителя начальника главного управления суда СС, главного судьи Верховного суда СС и полиции, оберфюрера д-ра Райнеке от 7 и 8 августа 1946 г., которые в целом считались заслуживающими доверия. Указанные судьи СС и другие в 1943-44 гг. по поручению Гиммлера производили длительные дознания в отношении комендантов и охранного персонала 7-10 концлагерей, но лишь по поводу возникшего там "беспорядка",[52] в ходе чего случайно напали на след систематических акций уничтожения. Морген в Люблине в 1943 г. узнал о наличии соответствующего "специального секретного поручения фюрера высшей степени важности" и в связи с этим в 1944 г. в Аушвице - о существовании газовых камер (замаскированных под "крупные банные заведения"), связанных с крематориями для уничтожения людей, как он выразился, в "лагере смерти Моновитц". Впрочем, то обстоятельство, что согласно этому показанию, данному под присягой, об акциях уничтожения не знали, очевидно, даже руководящие круги СС, явился для органов обвинения одной из причин, чтобы отказаться от перекрестного допроса этого свидетеля защиты, ведь огульное обвинение против всех членов СС нужно было оставить в силе любой ценой.
Проблема Аушвица во всех ее аспектах стала в наши дни в стране и за рубежом предметом интенсивных публицистических дебатов, которые в целом ведутся со знанием дела и проницательностью, хотя некоторые круги ревностно преступают допустимые рамки в политических целях. Эта дискуссия ведется не столько в "официальной" литературе, сколько в более периферийных изданиях, и она немало страдает от официально предписанных запретов на идеи и формулировки, за соблюдением которых ревностно следят политические доносчики. Правда, связанное с этим препятствие для свободного обсуждения значимой проблемы новейшей истории, сколько бы досадным оно подчас ни являлось сегодня, не может сохраниться надолго. Ведь опыт свидетельствует, что уголовно-правовые меры могут воспрепятствовать свободному историческому исследованию лишь на время. Исторические истины имеют обыкновение продолжать оказывать воздействие скрытно и, наконец, все же прокладывать себе путь. Впрочем, в отношении проблемы Аушвица речь идет вовсе не об "очевидном" факте жестокого преследования и уничтожения представителей еврейского народа, который не требует никаких дальнейших дискуссий, а исключительно об использовавшихся механизмах умерщвления и о том, сколько людей стали жертвами преследований. И в этом отношении, во всяком случае, намечаются важные выводы, так что могут стать неизбежными некоторые коррективы ходячих представлений.
Если, например, даже сегодня общее количество в 6 миллионов погибших выдается за выражение неоспоримых исторических фактов, установленной аксиомы, то возникает вопрос: когда и где вообще появилась эта 6-миллионная цифра и на чем она основана. Суды в ФРГ, которые расценивают как состав преступления и преследуют вовсе не "отрицание" данной цифры (это выражение неверно), а просто невозможность в нее поверить, проявление сомнений в ее правомерности, не в состоянии дать на него ответа, когда от них требуют объяснений.[53] Это вызывает необходимость в некоторых рассуждениях.
Хотя части советской 60-й армии захватили территорию концлагеря Аушвиц 27 января 1945 г., лишь 1 марта 1945 г., если не считать некоторых неопределенных сообщений, последовало официальное советское заявление, в котором на основе сомнительных расследований утверждалось, что в этом концлагере "были уничтожены не менее 5 миллионов человек". Итак, цифра, доложенная 30 января 1945 г. генерал-лейтенантом Крайнюковым Маленкову, теперь претерпела огромное увеличение и стала настолько велика, что даже советская пропаганда сочла необходимостью ее опять несколько уменьшить. Так, в опубликованном 7 мая 1945 г. в партийном органе "Правда" сообщении "Чрезвычайной государственной комиссии" идет речь лишь о том, что в Аушвице лишились жизни "более 4 миллионов граждан". Эта 4-миллионная цифра оставалась в сфере советского господства (Советский Союз и Польская Народная Республика) неприкосновенной как установленная величина до 1990 г., хотя даже находившийся под нажимом советского "доказательного материала" (документ СССР-008) Международный военный трибунал в Нюрнберге в своем обосновании приговора в августе 1946 г. счел нужным признать лишь 3 миллиона жертв Аушвица.[54] "Конфуз при определении цифры убитых в Освенциме мог бы послужить достаточным предостережением, - писал профессор экономической и социальной истории и куратор по научным вопросам мемориала Аушвиц-Биркенау Вацлав Длугоборский 4 сентября 1998 г.[55] - Вскоре после окончания войны она без дальнейшего расследования была установлена советской следственной комиссией на уровне 4 миллионов. Хотя сомнения в правильности этой оценки имелись с самого начала, она стала догмой. До 1989 г. в Восточной Европе было запрещено выражать сомнения в цифре 4 миллиона убитых; в мемориале Освенцима служащим, усомнившимся в правильности этой оценки, угрожали дисциплинарными мерами." Едва ли лучше была ситуация в ФРГ. Ведь и здесь советская пропагандистская цифра 4 миллиона считалась "очевидной" до 1990 г., хотя никто не знал, как она, собственно, была подсчитана. Сомневающиеся преследовались невежественной политической юстицией только за то, что не доверяли пропагандистским цифрам сталинизма и тем самым их "отрицали".
Тем временем, в апреле 1990 г. директор Государственного музея в Освенциме д-р Францишек Пипер, который вообще, похоже, знает больше, чем он иногда выдает, велел тайком убрать надписи на 19 памятных камнях и 19 языках, сделанные в память об убитых в Аушвице 4 миллионах евреев. Но и названная им тогда цифра в 1-1,2 миллионов просуществовала недолго и была вскоре сокращена до 800000.[56] Наличие 74000 погибших жертв, причем лишь из числа "трудоспособных депортированных", подтверждается списками из "книг записей о смерти", открытых в советских архивах. Правда, они составляют лишь часть общего количества жертв, реальная величина которого, однако, остается покрытой мраком. Разница в 726000 погибших, согласно последним сообщениям, была получена путем использования "имеющихся технических данных", то есть, как и в советском сообщении от 7 мая 1945 г., добавлена к итогу, исходя из принятой пропускной способности крематориев в Аушвице. Потому и эти цифры, в конечном счете, не могли считаться доказанными. Сегодня Жан-Клод Прессак (Pressac) называет общей численностью погибших в Аушвице 631000-711000.
Правда, Международный военный трибунал в Нюрнберге, методично вводимый в заблуждение фальшивками советской "Чрезвычайной государственной комиссии", в отношении общего числа жертв еврейского народа сошелся во мнениях с советской военной пропагандой. Ведь, хотя даже главный британский обвинитель сэр Дэвид Максвелл-Файф (Maxwell-Fyfe) проявил сомнения в достоверности советских цифр, когда он 21 марта 1946 г. предположительно сказал о 3 миллионах погибших евреев,[57] и хотя незадолго до этого, 3 января 1946 г., бывший гауптштурмфюрер СС Вислицени из еврейского отдела Главного управления имперской безопасности показал в Нюрнберге, что оберштурмбаннфюрер СС Эйхман (начальник подотдела в IV управлении) говорил ему в феврале 1945 г. о 4-5 миллионах,[58] Международный военный трибунал в своем обосновании приговора определил число погибших евреев в 6 миллионов. Он основывался при этом на другом показании из Главного управления имперской безопасности, а именно на письменном показании под присягой (аффидевит) бывшего штурмбаннфюрера СС д-ра Хёттля (документ PS-2738 от 26 ноября 1945 г.),[59] которому референт по еврейским делам Эйхман, присутствуя на совещании в Будапеште в конце августа 1944 г., "после распития барака, венгерского спиртного напитка из абрикосов", якобы, рассказал, что в целом было убито 6 миллионов евреев. Хёттль, как он сообщает, "еще до краха Германии" (то есть весной 1945 г.) "передал более подробные данные об этом одной американской службе в нейтральном зарубежье (Алену Даллесу в Швейцарии)",[60] так что объяснимо, по крайней мере, то, что эта цифра уже в сентябре 1945 г. могла курсировать в американском лагере Фрайзинг, хотя возмущенные заключенные в нее не поверили. Когда сидевший здесь Хёттль теперь еще раз повторил услышанное от Эйхмана в августе 1944 г., служба контрразведки США немедленно занесла его показание в протокол. Тем временем приведенные Эйхманом цифры, "согласно выводам исторической науки", "однозначно считаются завышенными", а сам д-р Хёттль тоже говорит сегодня о склонности Эйхмана, которого он знал с 1938 г., к преувеличениям.
Если исходить из того, что 6-миллионная цифра, которая, видимо, должна была приобрести неизгладимое историко-политическое символичное значение, дошла до сведения американцев лишь весной 1945 г., то это удивительно, во всяком случае, потому, что советская зарубежная пропаганда оперировала 6-миллионной цифрой уже за месяцы до этого. В еженедельнике "Soviet War News", издававшемся советским посольством в Лондоне, 22 декабря 1944 г., то есть ровно за пять недель до освобождения концлагеря Аушвиц, где, якобы, погибли 5 миллионов человек, в статье ведущего советского пропагандиста Ильи Эренбурга под заголовком "Помнить, помнить, помнить" (Remember, Remember, Remember) как нечто само собою разумеющееся распространяется следующее: «В захваченных ими странах и областях немцы убили всех евреев: стариков, грудных детей. Спросите пленного немца, во имя чего его соотечественники уничтожили шесть миллионов неповинных людей, он ответит: "Они евреи..."». Эта статья Эренбурга была перепечатана 4 января 1945 г., то есть за 23 дня до освобождения Аушвица, под названием "Еще раз - помнить!" (Once again - Remember!) в "Soviet War News Weekly" с дословно тем же пассажем: «Спросите пленного немца, во имя чего его соотечественники уничтожили шесть миллионов неповинных людей, он ответит: "Они евреи..."».[61]
Уже 5 октября 1944 г.[62] Эренбург выдвинул свои тезисы в другой статье в "Soviet War News". "Они (немцы), - писал он, - и не пытались замаскировать свои деяния в Польше, где соорудили "лагеря смерти" в Майданеке, Сабибуре, Больжице и Треблинке и убили миллионы - повторяю: миллионы - безоружных людей." Использовав соответствующее пропагандистское понятие, имеющее хождение и сегодня, он, что показательно, добавил: "Если немцы убили миллионы евреев, то тот факт, что те были евреями, важен только для "расистов". Для человеческих существ важно, что эти жертвы были человеческими существами". Далее следовал клеветнический вывод: "Сотни тысяч (немцев) повинны в преступлениях и миллионы - в соучастии".
6-миллионная цифра, впервые точно названная Эренбургом 22 декабря 1944 г. в неприметном месте в "Soviet War News" и 4 января 1945 г. еще раз внушенная им в том же пропагандистском органе, была напечатана 15 марта 1945 г. в еще одной его статье в "Soviet War News Weekly" под заголовком "Были волками, ими и останутся" (Wolfes they were - Wolfes they remain) уже жирным шрифтом, как факт, который никто больше не может оспорить. Хотя общее число жертв, следуя сообщению советской печати от 1 марта 1945 г., должно было увеличиться еще на 5 миллионов, составив теперь в целом 11 миллионов, Эренбург писал 11 марта 1945 г., невзирая на это: "Мир теперь знает, что немцы убили шесть миллионов евреев" - утверждение, о котором мир тогда вообще еще ничего не знал.
Стереотипное повторение общей численности в 6 миллионов убитых - цифры, о которой с полной однозначностью утверждалось уже 22 декабря 1944 г., причем в предназначенном для англоязычных читателей пропагандистском органе "Soviet War News", приводит к выводу, что 6-миллионная цифра, как и аушвицкая 4-миллионная цифра от 7 мая 1945 г., являлись цифрами советской пропаганды, предназначенными для того, чтобы повлиять на общественность и прежде всего на образ мыслей в англосаксонских странах и индоктринировать их. Содержащееся в "Soviet War News" за 22 декабря 1944 г., 4 января и 15 марта 1945 г. доказательство, что именно Эренбург ввел 6-миллионную цифру в советскую военную пропаганду, имеет свое значение для научного обсуждения этого заряженного эмоциями вопроса.
Сегодня мы знаем, что сообщения о зверствах нацистов хотя и нашли доступ в западный мир, но не вызвали там безоговорочного доверия. В Великобритании, как показывает Гилберт (Gilbert), до июня 1944 г. понятие "Аушвиц" было неизвестно. Когда в это время два спасшихся беглеца, Врба и Ветцлер, сообщили об умерщвлении газом,[63] им не поверили и союзники отвергли связанные с этим требования евреев. Они придерживались мнения, что еврейские организации "поддались на сознательный обманный маневр нацистов". И еще в ноябре 1945 г. президент Всемирного еврейского конгресса Хаим Вейцман обескураженно замечал в своих мемуарах: "Английское правительство не захотело воспринять мнение, что в Европе были убиты шесть миллионов евреев".[64]
Для советской пропаганды, стремившейся отвлечь внимание от собственных злодеяний, возникло в этом отношении обильное поле деятельности. Эренбургу, как упоминалось, была давно доверена задача вызвать расположение общественности в США и Великобритании к советским нашептываниям. Как видный советский еврей он выглядел также особенно подходящим, чтобы послужить связующим звеном между Советским Союзом и столь влиятельными евреями США, хотя сам он ранее однажды предстал скорее в качестве антисемита. Еще 12 октября 1941 г. он, например, пытался отрицать, что нацизм настроен принципиально против всех евреев.[65] Тогда он писал: "Они говорят: "Мы против евреев". Ложь. У них есть свои евреи, которых они жалуют. У таких евреев в паспорте две буквы - "W.J." - "ценный еврей" (имелся в виду, видимо, не "wertvoller Jude", а "Geltungsjude" - "значимый еврей")". Но уже 24 августа 1941 г., в статье "К евреям", он апеллировал к евреям еще нейтральной Америки "как русский писатель и как еврей", связанный с ними очень многими узами: "Евреи, в вас прицелились звери... Мы не простим равнодушным. Мы проклянем тех, что умывают руки... На помощь Англии! На помощь Советской России!"[66] В своих воспоминаниях он сообщает, что летом 1943 г. получил поручение направить "американским евреям письмо о зверствах немецких фашистов", чтобы подчеркнуть "насущную необходимость" скорейшего разгрома Германии, то есть - об этом конкретно шла речь - скорейшего открытия Второго фронта.[67]
В этих же мемуарах Эренбург попытался обосновать свои вакханалии ненависти против немцев следующим аргументом: «Мне попало в руки мыло, изготовленное из трупов расстрелянных евреев. На нем стоял штамп: "Чисто еврейское мыло"».[68] И затем совсем мимоходом: "Но к чему напоминать об этом? Об этом написаны тысячи книг". Не тысячи книг написаны об этом, а советский обвинитель, старший советник юстиции Смирнов 19 февраля 1946 г. на основе обширных сфальсифицированных материалов (СССР-196, СССР-197, СССР-393) представил Международному военному трибуналу обвинение, что немцы фабричным способом производили мыло из трупов убитых евреев.[69] Однако это советское пропагандистское утверждение, которое распространяется и которому верят вплоть до наших дней, лишено всякого основания, и даже израильский центр документации "Яд Вашем" в Иерусалиме в 1990 г. счел нужным выступить с опровержением, заявив: "Не существует документа, доказывающего, что нацисты производили мыло из человеческого жира".[70] Этот случай доказывает лишь, какими живучими могут быть легенды и с какой осторожностью и критичностью следует воспринимать обвинения, имеющие своим источником мутные воды советской пропаганды, а тем более писанину Ильи Эренбурга.
При неизбежном в перспективе согласовании историко-политических сочинений с реально доказуемыми фактами (процесс, который, очевидно, только начинается), конечно, не должно скрываться, что в отношении еврейского населения были совершены чудовищные зверства, причем, во-первых, как было сказано, оперативными группами охранной полиции и СД на оккупированных советских территориях и, во-вторых, уполномоченными на это группами лагерного персонала СС в концлагерях тогдашнего генерал-губернаторства. Советский обвинитель в Нюрнберге, старший советник юстиции Смирнов, который вместе со своими коллегами стремился привнести в процесс перед Международным военным трибуналом утверждения советской военной пропаганды, 19 февраля 1946 г. позволил себе выдвинуть огульные обвинения против всего немецкого народа, сказав о "сотнях тысяч и миллионах преступников" среди немцев.[71] В действительности же геноцид против евреев творился за завесой строгой секретности. Если само британское правительство не верило соответствующим сообщениям, к тому же поступившим только в 1944 г., если военная пропаганда западных союзников, в остальном не особо разборчивая, не проронила об этом ни слова, и если даже руководящие круги СС не были посвящены в это и, например, следственные комиссии Главного управления суда СС лишь после длительных расследований скорее случайно напали на след систематического и массового уничтожения людей в Люблине и Аушвице, то следовало бы проявить некоторое доверие к часто упоминаемому неведению представителей других сфер разветвленного аппарата власти гитлеровской Германии. Ведь иначе, например, едва ли можно понять, как, скажем, пресловутый бригадефюрер СС Олендорф, который, будучи шефом оперативной группы D охранной полиции и СД на Украине, по собственному признанию, убил не менее 90000 евреев,[72] в 1945 г. мог найти применение в качестве министериальдиректора во временном правительстве Рейха во главе с гросс-адмиралом Дёницем, которое ведь заботилось о собственной репутации перед лицом держав-победителей.
Говорят, Гиммлер в апреле 1943 г. отметил, что круг непосредственно ответственных за "окончательное решение" ограничивается 200 фюрерами СС.[73] А д-р Хёттль сказал в своем аффидевите, будто Эйхман говорил ему, что вся акция является "Великой тайной Рейха". Американский специалист по международному праву профессор д-р д-р де Заяс, некоторые американские и британские авторы сегодня и не скрывают своего мнения, что "число лиц, знавших во время войны о холокосте, было чрезвычайно ограниченным".[74] Де Заяс пишет: "Все больше историков приходят к выводу, что познания о холокосте были во время войны намного ограниченней, чем считалось до сих пор". И в особенности это относилось к массе немецкого народа. А утаивание геноцида было настоятельно необходимо уже потому, что, как показал, например, министериальдиректор д-р Фритцше, признанный в Нюрнберге невиновным по всем пунктам обвинения, немецкий народ отказался бы повиноваться Гитлеру, узнав об убийстве евреев, или его доверие к Гитлеру было бы, по меньшей мере, подорвано глубочайшим образом.[75] В этом отношении показателен доверительный информационный циркуляр от 9 октября 1942 г., направленный партийной канцелярией гауляйтерам и крайсляйтерам и процитированный Международным военным трибуналом в обосновании своего приговора[76] "корпусу политических руководителей нацистской партии" в 1946 г. в Нюрнберге, из которого вытекает, что даже ведущие функционеры НСДАП были оставлены в неведении относительно подлинной участи евреев. Правда, перед лицом слухов, ходивших по Германии о "ситуации с евреями на Востоке", которую, как открыто признавалось, "возможно, не поняли бы некоторые немцы", партийный аппарат был теперь поставлен на ноги, "чтобы воспрепятствовать протестам немецкого общественного мнения против мер, предпринятых против евреев на Востоке". Тем временем, по мнению Международного военного трибунала, даже этот доверительный циркуляр, предназначенный для информирования гауляйтеров и крайсляйтеров, не содержал "определенного утверждения, что евреи были истреблены, но было дано понять, что они попали в трудовые лагеря..."
Впрочем, сам Гитлер высказался совершенно аналогично, когда он в связи с начатыми депортациями утверждал 12 мая 1942 г. в ставке фюрера,[77] что еврей - "самый стойкий к климатическим воздействиям человек на земле", чтобы затем увязать с этим следующее признание: "...об этом, конечно, не задумается ни один из тех, кто прольет свои крокодиловы слезы вослед отправленному на Восток еврею", "наша так называемая буржуазия сегодня причитала бы по поводу того самого еврея, который в 1917 г. нанес удар ножом по военным займам, если бы его отправили на Восток". Итак, и Гитлер среди своего ближайшего окружения говорил лишь об отправке евреев на Восток, а не о их уничтожении.
В соответствии с этим известная публицистка и издательница "Цайт", графиня д-р Дёнхоф, которую уж точно нельзя обвинить в "умалении", могла достоверно засвидетельствовать, что "впервые услышала название "Аушвиц" только после войны". "Мы знали, - говорила она своей портретистке Алисе Шварцер,[78] - что людей убирают на Восток. Но то, что это были не трудовые лагеря, а лагеря смерти, я узнала только после войны. Ни один человек не мог прийти к мысли, что их убивают..."
Примечания
[47]. Protokolle des Todes.
[48]. More terrible than Maidanek, in: Soviet War News, 1.3.1945; Oswiecim (Auschwitz). The Camp where the Nazis murdered over 4,000,000 People, ebenda, 24.5.1945.
[49]. См. прим. 47.
[50]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. VII, S. 641.
[51]. Ebenda, Bd. XXII, S. 43.
[52]. Ebenda, Bd. XX, S. 524, S. 545 ff., S. 555 ff., S. 562 f.; см. также: Lippe, Nürnberger Tagebuchnotizen, S. 428 ff.
[53]. "Намерение либеральных депутатов Бундестага сделать наказуемым утверждение, что преступления, связанные с именем "Аушвиц", вымышлены полностью или частично, настолько абсурдно, что сначала вообще опасаешься пускаться в рассуждения об этом. Имеется ли в цивилизованном мире хотя бы один пример уголовного наказания за отрицание исторического факта? Как, собственно, понимает свои задачи государство, если в нем возможны рассуждения об угрозе наказания за глупую выходку, связанную со злостным дефицитом исторического образования?", Busche, So treibt man Schindluder. Die beabsichtigte Strafnorm gegen das Leugnen von nationalsozialistischen Verbrechen. Однако такая уголовная норма действительно стала реальностью в ФРГ, см.: Neue Juristische Wochenschrift. См. также Заключение, прим. 3.
[54]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. XXII, S. 563.
[55]. Dlugoborski, Da war noch mehr als die Toten.
[56]. Maillo, Neue Erkenntnisse über Auschwitz.
[57]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. IX, S. 675.
[58]. Lippe, Nürnberger Tagebuchnotizen, S. 84.
[59]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. XXXI, S. 86.
[60]. Kaufmann, "Auschwitz-Lüge" - Auschwitz-Wahrheit, S. 16 ff.
[61]. Ehrenburg, Remember, Remember, Remember, in: Soviet War News, 22.12.1944; Ehrenburg, Once Again - Remember!, ebenda, 4.1.1945. - Господин профессор д-р Робер Фориссон (Виши), который хотел проверить найденную мною цитату из Эренбурга от 4.1.1945 г. в справочной библиотеке Имперского военного музея (Лондон), обнаружил, что указанная статья от 4.1.1945 г. является лишь перепечаткой статьи, опубликованной в "Soviet War News" под другим названием уже 22.12.1944 г. Я искренне благодарю господина профессора Фориссона за любезное указание и предоставление копии.
[62]. Ehrenburg, They shall all be Tried. "We guarantee that", in: Soviet War News, 5.10.1944.
[63]. Gilbert, Auschwitz and the Allies, S. 272, S. 397, S. 399 f.
[64]. Weizmann, Memoiren, S. 642.
[65]. Russia at War, S. 220.
[66]. Ebenda, S. 209.
[67]. Эренбург, Люди, годы, жизнь, т. 5, с. 126.
[68]. Там же, с. 30.
[69]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. VII, S. 656 ff. См. также: Zaslavskij, The Human Soap Factory, in: Soviet Weekly, 19.7.1945.
[70]. Deutsche Presse-Agentur, 24.4.1990, Archiv des Verf.
[71]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. VII, S. 660.
[72]. Ebenda, Bd. XXXI, S. 40.
[73]. Lippe, Nürnberger Tagebuchnotizen, S. 217.
[74]. Zayas, The Wehrmacht Bureau on War Crimes, S. 397 ff.
[75]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. XVII, S. 200 f.
[76]. Das Urteil von Nürnberg, S. 99.
[77]. Picker, Hitlers Tischgespräche im Führerhauptquartier, S. 310.
[78]. Schwarzer, Marion Dönhoff, S. 135; см. также: Hoffmann, Auf keiner Funkwelle von den ermordeten Juden die Rede.
http://hedrook.vho.org/hoffmann/
Еще большее значение, чем концлагерю Майданек, придавалось в советской пропаганде, разумеется, концлагерю Аушвиц. Если теперь сравнить сообщение о концлагере Аушвиц с сообщением о концлагере Майданек, то выясняется также, что расстрелы и пытки как способы убийства до конца войны играли в советской пропаганде главную роль, а уничтожение газом - лишь подчиненную. Уже в рапорте, направленном секретарю ЦК Маленкову в Москве членом Военного совета 1-го Украинского фронта генерал-лейтенантом (политработником) Крайнюковым 30 января 1945 г., через 3 дня после занятия лагеря, сказано, к примеру, только следующее: "В Аушвице, согласно предварительным показаниям узников, сотни тысяч людей были замучены до смерти, сожжены, расстреляны".[47]
Об уничтожении газом, которое ведь явилось бы достаточно большой сенсацией, здесь нет речи. И даже текст заключительного сообщения "Чрезвычайной государственной комиссии" об Аушвице содержит в этом отношении показательное несоответствие.[48] Ведь в русской версии этого официального советского сообщения, опубликованной 7 мая в партийном органе "Правда", говорилось об убийствах путем "расстрела, голода, отравления и чудовищных истязаний", а в пропагандистском журнале "Soviet War News", изданном советским посольством в Лондоне 24 мая 1945 г., то есть в английской версии, - о "расстрелах и чудовищных пытках". Об "отравлении" здесь больше не говорится, хотя ведь Аушвицкое дело вдоволь использовалось советской пропагандой и концлагерь Аушвиц справедливо характеризовался как гораздо более страшный, чем Майданек. Правда, в сообщении "Чрезвычайной государственной комиссии" от 7 мая 1945 г. об Аушвице, по аналогии с сообщением о Майданеке, уже упоминалось наличие газовых камер в территориальной привязке к крематориям. Так, с лета 1943 г. в Аушвице имелось в целом 4 крематория, связанных с такими газовыми камерами. Однако, как ни удивительно, эти газовые камеры не находились в центре советского пропагандистского интереса. Их существование вообще предполагалось настолько мало известным, что немцы, чтобы вводить в заблуждение ни о чем не подозревавших жертв, даже могли еще выдавать их за "бани особого назначения".[49]
Итак, в официальном советском сообщении об Аушвице в качестве методов убийства в первую очередь приводились "расстрелы и чудовищные пытки". Правда, уничтожение газом, как и в Майданеке, упоминалось, и было даже рассчитано, что в четырех (позднее - в пяти) крематориях за все время теоретически, якобы, могло быть сожжено 5121000 трупов. Тем временем в советской пропаганде отравления газом занимали место позади вивисекций, медицинских экспериментов на живых людях и тому подобных злодеяний. И они в конечном счете, как видно из недавно опубликованных протоколов допросов "аушвицких инженеров" Прюфера, Зандера и Шульце органами НКВД в 1946 г., очевидно, затронули все же только относительно небольшие группы лиц - в каждом случае порядка нескольких сот человек. Впрочем, в сообщении от 7 мая 1945 г. идет речь об уничтожении не евреев, а граждан Советского Союза и многих других европейских государств. Результаты расследований "Чрезвычайной государственной комиссии" о Майданеке и Аушвице были представлены Международному военному трибуналу в Нюрнберге в качестве обвинительных документов Советского Союза, согласно статье 21 Лондонского устава трибунала, безоговорочно приняты в качестве официального доказательного материала правительства Советского Союза, как и результаты расследований по Катыни, и изложены обвинителем, старшим советником юстиции Смирновым на заседании 19 февраля 1946 г.[50] Тем не менее, Международный военный трибунал в вопросе уничтожения газом проявил примечательную сдержанность и в обосновании приговора от 30 сентября 1946 г. лишь лаконично провозгласил: "Из них (а именно, из газовых камер с печами для сжигания трупов) некоторые действительно использовались для искоренения евреев в качестве составной части "окончательного решения" еврейской проблемы".[51]
Международный военный трибунал в Нюрнберге, сомнительная компетентность, состав и практика которого не являются предметом для обсуждения в данном месте, мог опереться при этом и на показания судьи СС, штурмбаннфюрера д-ра Моргена и заместителя начальника главного управления суда СС, главного судьи Верховного суда СС и полиции, оберфюрера д-ра Райнеке от 7 и 8 августа 1946 г., которые в целом считались заслуживающими доверия. Указанные судьи СС и другие в 1943-44 гг. по поручению Гиммлера производили длительные дознания в отношении комендантов и охранного персонала 7-10 концлагерей, но лишь по поводу возникшего там "беспорядка",[52] в ходе чего случайно напали на след систематических акций уничтожения. Морген в Люблине в 1943 г. узнал о наличии соответствующего "специального секретного поручения фюрера высшей степени важности" и в связи с этим в 1944 г. в Аушвице - о существовании газовых камер (замаскированных под "крупные банные заведения"), связанных с крематориями для уничтожения людей, как он выразился, в "лагере смерти Моновитц". Впрочем, то обстоятельство, что согласно этому показанию, данному под присягой, об акциях уничтожения не знали, очевидно, даже руководящие круги СС, явился для органов обвинения одной из причин, чтобы отказаться от перекрестного допроса этого свидетеля защиты, ведь огульное обвинение против всех членов СС нужно было оставить в силе любой ценой.
Проблема Аушвица во всех ее аспектах стала в наши дни в стране и за рубежом предметом интенсивных публицистических дебатов, которые в целом ведутся со знанием дела и проницательностью, хотя некоторые круги ревностно преступают допустимые рамки в политических целях. Эта дискуссия ведется не столько в "официальной" литературе, сколько в более периферийных изданиях, и она немало страдает от официально предписанных запретов на идеи и формулировки, за соблюдением которых ревностно следят политические доносчики. Правда, связанное с этим препятствие для свободного обсуждения значимой проблемы новейшей истории, сколько бы досадным оно подчас ни являлось сегодня, не может сохраниться надолго. Ведь опыт свидетельствует, что уголовно-правовые меры могут воспрепятствовать свободному историческому исследованию лишь на время. Исторические истины имеют обыкновение продолжать оказывать воздействие скрытно и, наконец, все же прокладывать себе путь. Впрочем, в отношении проблемы Аушвица речь идет вовсе не об "очевидном" факте жестокого преследования и уничтожения представителей еврейского народа, который не требует никаких дальнейших дискуссий, а исключительно об использовавшихся механизмах умерщвления и о том, сколько людей стали жертвами преследований. И в этом отношении, во всяком случае, намечаются важные выводы, так что могут стать неизбежными некоторые коррективы ходячих представлений.
Если, например, даже сегодня общее количество в 6 миллионов погибших выдается за выражение неоспоримых исторических фактов, установленной аксиомы, то возникает вопрос: когда и где вообще появилась эта 6-миллионная цифра и на чем она основана. Суды в ФРГ, которые расценивают как состав преступления и преследуют вовсе не "отрицание" данной цифры (это выражение неверно), а просто невозможность в нее поверить, проявление сомнений в ее правомерности, не в состоянии дать на него ответа, когда от них требуют объяснений.[53] Это вызывает необходимость в некоторых рассуждениях.
Хотя части советской 60-й армии захватили территорию концлагеря Аушвиц 27 января 1945 г., лишь 1 марта 1945 г., если не считать некоторых неопределенных сообщений, последовало официальное советское заявление, в котором на основе сомнительных расследований утверждалось, что в этом концлагере "были уничтожены не менее 5 миллионов человек". Итак, цифра, доложенная 30 января 1945 г. генерал-лейтенантом Крайнюковым Маленкову, теперь претерпела огромное увеличение и стала настолько велика, что даже советская пропаганда сочла необходимостью ее опять несколько уменьшить. Так, в опубликованном 7 мая 1945 г. в партийном органе "Правда" сообщении "Чрезвычайной государственной комиссии" идет речь лишь о том, что в Аушвице лишились жизни "более 4 миллионов граждан". Эта 4-миллионная цифра оставалась в сфере советского господства (Советский Союз и Польская Народная Республика) неприкосновенной как установленная величина до 1990 г., хотя даже находившийся под нажимом советского "доказательного материала" (документ СССР-008) Международный военный трибунал в Нюрнберге в своем обосновании приговора в августе 1946 г. счел нужным признать лишь 3 миллиона жертв Аушвица.[54] "Конфуз при определении цифры убитых в Освенциме мог бы послужить достаточным предостережением, - писал профессор экономической и социальной истории и куратор по научным вопросам мемориала Аушвиц-Биркенау Вацлав Длугоборский 4 сентября 1998 г.[55] - Вскоре после окончания войны она без дальнейшего расследования была установлена советской следственной комиссией на уровне 4 миллионов. Хотя сомнения в правильности этой оценки имелись с самого начала, она стала догмой. До 1989 г. в Восточной Европе было запрещено выражать сомнения в цифре 4 миллиона убитых; в мемориале Освенцима служащим, усомнившимся в правильности этой оценки, угрожали дисциплинарными мерами." Едва ли лучше была ситуация в ФРГ. Ведь и здесь советская пропагандистская цифра 4 миллиона считалась "очевидной" до 1990 г., хотя никто не знал, как она, собственно, была подсчитана. Сомневающиеся преследовались невежественной политической юстицией только за то, что не доверяли пропагандистским цифрам сталинизма и тем самым их "отрицали".
Тем временем, в апреле 1990 г. директор Государственного музея в Освенциме д-р Францишек Пипер, который вообще, похоже, знает больше, чем он иногда выдает, велел тайком убрать надписи на 19 памятных камнях и 19 языках, сделанные в память об убитых в Аушвице 4 миллионах евреев. Но и названная им тогда цифра в 1-1,2 миллионов просуществовала недолго и была вскоре сокращена до 800000.[56] Наличие 74000 погибших жертв, причем лишь из числа "трудоспособных депортированных", подтверждается списками из "книг записей о смерти", открытых в советских архивах. Правда, они составляют лишь часть общего количества жертв, реальная величина которого, однако, остается покрытой мраком. Разница в 726000 погибших, согласно последним сообщениям, была получена путем использования "имеющихся технических данных", то есть, как и в советском сообщении от 7 мая 1945 г., добавлена к итогу, исходя из принятой пропускной способности крематориев в Аушвице. Потому и эти цифры, в конечном счете, не могли считаться доказанными. Сегодня Жан-Клод Прессак (Pressac) называет общей численностью погибших в Аушвице 631000-711000.
Правда, Международный военный трибунал в Нюрнберге, методично вводимый в заблуждение фальшивками советской "Чрезвычайной государственной комиссии", в отношении общего числа жертв еврейского народа сошелся во мнениях с советской военной пропагандой. Ведь, хотя даже главный британский обвинитель сэр Дэвид Максвелл-Файф (Maxwell-Fyfe) проявил сомнения в достоверности советских цифр, когда он 21 марта 1946 г. предположительно сказал о 3 миллионах погибших евреев,[57] и хотя незадолго до этого, 3 января 1946 г., бывший гауптштурмфюрер СС Вислицени из еврейского отдела Главного управления имперской безопасности показал в Нюрнберге, что оберштурмбаннфюрер СС Эйхман (начальник подотдела в IV управлении) говорил ему в феврале 1945 г. о 4-5 миллионах,[58] Международный военный трибунал в своем обосновании приговора определил число погибших евреев в 6 миллионов. Он основывался при этом на другом показании из Главного управления имперской безопасности, а именно на письменном показании под присягой (аффидевит) бывшего штурмбаннфюрера СС д-ра Хёттля (документ PS-2738 от 26 ноября 1945 г.),[59] которому референт по еврейским делам Эйхман, присутствуя на совещании в Будапеште в конце августа 1944 г., "после распития барака, венгерского спиртного напитка из абрикосов", якобы, рассказал, что в целом было убито 6 миллионов евреев. Хёттль, как он сообщает, "еще до краха Германии" (то есть весной 1945 г.) "передал более подробные данные об этом одной американской службе в нейтральном зарубежье (Алену Даллесу в Швейцарии)",[60] так что объяснимо, по крайней мере, то, что эта цифра уже в сентябре 1945 г. могла курсировать в американском лагере Фрайзинг, хотя возмущенные заключенные в нее не поверили. Когда сидевший здесь Хёттль теперь еще раз повторил услышанное от Эйхмана в августе 1944 г., служба контрразведки США немедленно занесла его показание в протокол. Тем временем приведенные Эйхманом цифры, "согласно выводам исторической науки", "однозначно считаются завышенными", а сам д-р Хёттль тоже говорит сегодня о склонности Эйхмана, которого он знал с 1938 г., к преувеличениям.
Если исходить из того, что 6-миллионная цифра, которая, видимо, должна была приобрести неизгладимое историко-политическое символичное значение, дошла до сведения американцев лишь весной 1945 г., то это удивительно, во всяком случае, потому, что советская зарубежная пропаганда оперировала 6-миллионной цифрой уже за месяцы до этого. В еженедельнике "Soviet War News", издававшемся советским посольством в Лондоне, 22 декабря 1944 г., то есть ровно за пять недель до освобождения концлагеря Аушвиц, где, якобы, погибли 5 миллионов человек, в статье ведущего советского пропагандиста Ильи Эренбурга под заголовком "Помнить, помнить, помнить" (Remember, Remember, Remember) как нечто само собою разумеющееся распространяется следующее: «В захваченных ими странах и областях немцы убили всех евреев: стариков, грудных детей. Спросите пленного немца, во имя чего его соотечественники уничтожили шесть миллионов неповинных людей, он ответит: "Они евреи..."». Эта статья Эренбурга была перепечатана 4 января 1945 г., то есть за 23 дня до освобождения Аушвица, под названием "Еще раз - помнить!" (Once again - Remember!) в "Soviet War News Weekly" с дословно тем же пассажем: «Спросите пленного немца, во имя чего его соотечественники уничтожили шесть миллионов неповинных людей, он ответит: "Они евреи..."».[61]
Уже 5 октября 1944 г.[62] Эренбург выдвинул свои тезисы в другой статье в "Soviet War News". "Они (немцы), - писал он, - и не пытались замаскировать свои деяния в Польше, где соорудили "лагеря смерти" в Майданеке, Сабибуре, Больжице и Треблинке и убили миллионы - повторяю: миллионы - безоружных людей." Использовав соответствующее пропагандистское понятие, имеющее хождение и сегодня, он, что показательно, добавил: "Если немцы убили миллионы евреев, то тот факт, что те были евреями, важен только для "расистов". Для человеческих существ важно, что эти жертвы были человеческими существами". Далее следовал клеветнический вывод: "Сотни тысяч (немцев) повинны в преступлениях и миллионы - в соучастии".
6-миллионная цифра, впервые точно названная Эренбургом 22 декабря 1944 г. в неприметном месте в "Soviet War News" и 4 января 1945 г. еще раз внушенная им в том же пропагандистском органе, была напечатана 15 марта 1945 г. в еще одной его статье в "Soviet War News Weekly" под заголовком "Были волками, ими и останутся" (Wolfes they were - Wolfes they remain) уже жирным шрифтом, как факт, который никто больше не может оспорить. Хотя общее число жертв, следуя сообщению советской печати от 1 марта 1945 г., должно было увеличиться еще на 5 миллионов, составив теперь в целом 11 миллионов, Эренбург писал 11 марта 1945 г., невзирая на это: "Мир теперь знает, что немцы убили шесть миллионов евреев" - утверждение, о котором мир тогда вообще еще ничего не знал.
Стереотипное повторение общей численности в 6 миллионов убитых - цифры, о которой с полной однозначностью утверждалось уже 22 декабря 1944 г., причем в предназначенном для англоязычных читателей пропагандистском органе "Soviet War News", приводит к выводу, что 6-миллионная цифра, как и аушвицкая 4-миллионная цифра от 7 мая 1945 г., являлись цифрами советской пропаганды, предназначенными для того, чтобы повлиять на общественность и прежде всего на образ мыслей в англосаксонских странах и индоктринировать их. Содержащееся в "Soviet War News" за 22 декабря 1944 г., 4 января и 15 марта 1945 г. доказательство, что именно Эренбург ввел 6-миллионную цифру в советскую военную пропаганду, имеет свое значение для научного обсуждения этого заряженного эмоциями вопроса.
Сегодня мы знаем, что сообщения о зверствах нацистов хотя и нашли доступ в западный мир, но не вызвали там безоговорочного доверия. В Великобритании, как показывает Гилберт (Gilbert), до июня 1944 г. понятие "Аушвиц" было неизвестно. Когда в это время два спасшихся беглеца, Врба и Ветцлер, сообщили об умерщвлении газом,[63] им не поверили и союзники отвергли связанные с этим требования евреев. Они придерживались мнения, что еврейские организации "поддались на сознательный обманный маневр нацистов". И еще в ноябре 1945 г. президент Всемирного еврейского конгресса Хаим Вейцман обескураженно замечал в своих мемуарах: "Английское правительство не захотело воспринять мнение, что в Европе были убиты шесть миллионов евреев".[64]
Для советской пропаганды, стремившейся отвлечь внимание от собственных злодеяний, возникло в этом отношении обильное поле деятельности. Эренбургу, как упоминалось, была давно доверена задача вызвать расположение общественности в США и Великобритании к советским нашептываниям. Как видный советский еврей он выглядел также особенно подходящим, чтобы послужить связующим звеном между Советским Союзом и столь влиятельными евреями США, хотя сам он ранее однажды предстал скорее в качестве антисемита. Еще 12 октября 1941 г. он, например, пытался отрицать, что нацизм настроен принципиально против всех евреев.[65] Тогда он писал: "Они говорят: "Мы против евреев". Ложь. У них есть свои евреи, которых они жалуют. У таких евреев в паспорте две буквы - "W.J." - "ценный еврей" (имелся в виду, видимо, не "wertvoller Jude", а "Geltungsjude" - "значимый еврей")". Но уже 24 августа 1941 г., в статье "К евреям", он апеллировал к евреям еще нейтральной Америки "как русский писатель и как еврей", связанный с ними очень многими узами: "Евреи, в вас прицелились звери... Мы не простим равнодушным. Мы проклянем тех, что умывают руки... На помощь Англии! На помощь Советской России!"[66] В своих воспоминаниях он сообщает, что летом 1943 г. получил поручение направить "американским евреям письмо о зверствах немецких фашистов", чтобы подчеркнуть "насущную необходимость" скорейшего разгрома Германии, то есть - об этом конкретно шла речь - скорейшего открытия Второго фронта.[67]
В этих же мемуарах Эренбург попытался обосновать свои вакханалии ненависти против немцев следующим аргументом: «Мне попало в руки мыло, изготовленное из трупов расстрелянных евреев. На нем стоял штамп: "Чисто еврейское мыло"».[68] И затем совсем мимоходом: "Но к чему напоминать об этом? Об этом написаны тысячи книг". Не тысячи книг написаны об этом, а советский обвинитель, старший советник юстиции Смирнов 19 февраля 1946 г. на основе обширных сфальсифицированных материалов (СССР-196, СССР-197, СССР-393) представил Международному военному трибуналу обвинение, что немцы фабричным способом производили мыло из трупов убитых евреев.[69] Однако это советское пропагандистское утверждение, которое распространяется и которому верят вплоть до наших дней, лишено всякого основания, и даже израильский центр документации "Яд Вашем" в Иерусалиме в 1990 г. счел нужным выступить с опровержением, заявив: "Не существует документа, доказывающего, что нацисты производили мыло из человеческого жира".[70] Этот случай доказывает лишь, какими живучими могут быть легенды и с какой осторожностью и критичностью следует воспринимать обвинения, имеющие своим источником мутные воды советской пропаганды, а тем более писанину Ильи Эренбурга.
При неизбежном в перспективе согласовании историко-политических сочинений с реально доказуемыми фактами (процесс, который, очевидно, только начинается), конечно, не должно скрываться, что в отношении еврейского населения были совершены чудовищные зверства, причем, во-первых, как было сказано, оперативными группами охранной полиции и СД на оккупированных советских территориях и, во-вторых, уполномоченными на это группами лагерного персонала СС в концлагерях тогдашнего генерал-губернаторства. Советский обвинитель в Нюрнберге, старший советник юстиции Смирнов, который вместе со своими коллегами стремился привнести в процесс перед Международным военным трибуналом утверждения советской военной пропаганды, 19 февраля 1946 г. позволил себе выдвинуть огульные обвинения против всего немецкого народа, сказав о "сотнях тысяч и миллионах преступников" среди немцев.[71] В действительности же геноцид против евреев творился за завесой строгой секретности. Если само британское правительство не верило соответствующим сообщениям, к тому же поступившим только в 1944 г., если военная пропаганда западных союзников, в остальном не особо разборчивая, не проронила об этом ни слова, и если даже руководящие круги СС не были посвящены в это и, например, следственные комиссии Главного управления суда СС лишь после длительных расследований скорее случайно напали на след систематического и массового уничтожения людей в Люблине и Аушвице, то следовало бы проявить некоторое доверие к часто упоминаемому неведению представителей других сфер разветвленного аппарата власти гитлеровской Германии. Ведь иначе, например, едва ли можно понять, как, скажем, пресловутый бригадефюрер СС Олендорф, который, будучи шефом оперативной группы D охранной полиции и СД на Украине, по собственному признанию, убил не менее 90000 евреев,[72] в 1945 г. мог найти применение в качестве министериальдиректора во временном правительстве Рейха во главе с гросс-адмиралом Дёницем, которое ведь заботилось о собственной репутации перед лицом держав-победителей.
Говорят, Гиммлер в апреле 1943 г. отметил, что круг непосредственно ответственных за "окончательное решение" ограничивается 200 фюрерами СС.[73] А д-р Хёттль сказал в своем аффидевите, будто Эйхман говорил ему, что вся акция является "Великой тайной Рейха". Американский специалист по международному праву профессор д-р д-р де Заяс, некоторые американские и британские авторы сегодня и не скрывают своего мнения, что "число лиц, знавших во время войны о холокосте, было чрезвычайно ограниченным".[74] Де Заяс пишет: "Все больше историков приходят к выводу, что познания о холокосте были во время войны намного ограниченней, чем считалось до сих пор". И в особенности это относилось к массе немецкого народа. А утаивание геноцида было настоятельно необходимо уже потому, что, как показал, например, министериальдиректор д-р Фритцше, признанный в Нюрнберге невиновным по всем пунктам обвинения, немецкий народ отказался бы повиноваться Гитлеру, узнав об убийстве евреев, или его доверие к Гитлеру было бы, по меньшей мере, подорвано глубочайшим образом.[75] В этом отношении показателен доверительный информационный циркуляр от 9 октября 1942 г., направленный партийной канцелярией гауляйтерам и крайсляйтерам и процитированный Международным военным трибуналом в обосновании своего приговора[76] "корпусу политических руководителей нацистской партии" в 1946 г. в Нюрнберге, из которого вытекает, что даже ведущие функционеры НСДАП были оставлены в неведении относительно подлинной участи евреев. Правда, перед лицом слухов, ходивших по Германии о "ситуации с евреями на Востоке", которую, как открыто признавалось, "возможно, не поняли бы некоторые немцы", партийный аппарат был теперь поставлен на ноги, "чтобы воспрепятствовать протестам немецкого общественного мнения против мер, предпринятых против евреев на Востоке". Тем временем, по мнению Международного военного трибунала, даже этот доверительный циркуляр, предназначенный для информирования гауляйтеров и крайсляйтеров, не содержал "определенного утверждения, что евреи были истреблены, но было дано понять, что они попали в трудовые лагеря..."
Впрочем, сам Гитлер высказался совершенно аналогично, когда он в связи с начатыми депортациями утверждал 12 мая 1942 г. в ставке фюрера,[77] что еврей - "самый стойкий к климатическим воздействиям человек на земле", чтобы затем увязать с этим следующее признание: "...об этом, конечно, не задумается ни один из тех, кто прольет свои крокодиловы слезы вослед отправленному на Восток еврею", "наша так называемая буржуазия сегодня причитала бы по поводу того самого еврея, который в 1917 г. нанес удар ножом по военным займам, если бы его отправили на Восток". Итак, и Гитлер среди своего ближайшего окружения говорил лишь об отправке евреев на Восток, а не о их уничтожении.
В соответствии с этим известная публицистка и издательница "Цайт", графиня д-р Дёнхоф, которую уж точно нельзя обвинить в "умалении", могла достоверно засвидетельствовать, что "впервые услышала название "Аушвиц" только после войны". "Мы знали, - говорила она своей портретистке Алисе Шварцер,[78] - что людей убирают на Восток. Но то, что это были не трудовые лагеря, а лагеря смерти, я узнала только после войны. Ни один человек не мог прийти к мысли, что их убивают..."
Примечания
[47]. Protokolle des Todes.
[48]. More terrible than Maidanek, in: Soviet War News, 1.3.1945; Oswiecim (Auschwitz). The Camp where the Nazis murdered over 4,000,000 People, ebenda, 24.5.1945.
[49]. См. прим. 47.
[50]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. VII, S. 641.
[51]. Ebenda, Bd. XXII, S. 43.
[52]. Ebenda, Bd. XX, S. 524, S. 545 ff., S. 555 ff., S. 562 f.; см. также: Lippe, Nürnberger Tagebuchnotizen, S. 428 ff.
[53]. "Намерение либеральных депутатов Бундестага сделать наказуемым утверждение, что преступления, связанные с именем "Аушвиц", вымышлены полностью или частично, настолько абсурдно, что сначала вообще опасаешься пускаться в рассуждения об этом. Имеется ли в цивилизованном мире хотя бы один пример уголовного наказания за отрицание исторического факта? Как, собственно, понимает свои задачи государство, если в нем возможны рассуждения об угрозе наказания за глупую выходку, связанную со злостным дефицитом исторического образования?", Busche, So treibt man Schindluder. Die beabsichtigte Strafnorm gegen das Leugnen von nationalsozialistischen Verbrechen. Однако такая уголовная норма действительно стала реальностью в ФРГ, см.: Neue Juristische Wochenschrift. См. также Заключение, прим. 3.
[54]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. XXII, S. 563.
[55]. Dlugoborski, Da war noch mehr als die Toten.
[56]. Maillo, Neue Erkenntnisse über Auschwitz.
[57]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. IX, S. 675.
[58]. Lippe, Nürnberger Tagebuchnotizen, S. 84.
[59]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. XXXI, S. 86.
[60]. Kaufmann, "Auschwitz-Lüge" - Auschwitz-Wahrheit, S. 16 ff.
[61]. Ehrenburg, Remember, Remember, Remember, in: Soviet War News, 22.12.1944; Ehrenburg, Once Again - Remember!, ebenda, 4.1.1945. - Господин профессор д-р Робер Фориссон (Виши), который хотел проверить найденную мною цитату из Эренбурга от 4.1.1945 г. в справочной библиотеке Имперского военного музея (Лондон), обнаружил, что указанная статья от 4.1.1945 г. является лишь перепечаткой статьи, опубликованной в "Soviet War News" под другим названием уже 22.12.1944 г. Я искренне благодарю господина профессора Фориссона за любезное указание и предоставление копии.
[62]. Ehrenburg, They shall all be Tried. "We guarantee that", in: Soviet War News, 5.10.1944.
[63]. Gilbert, Auschwitz and the Allies, S. 272, S. 397, S. 399 f.
[64]. Weizmann, Memoiren, S. 642.
[65]. Russia at War, S. 220.
[66]. Ebenda, S. 209.
[67]. Эренбург, Люди, годы, жизнь, т. 5, с. 126.
[68]. Там же, с. 30.
[69]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. VII, S. 656 ff. См. также: Zaslavskij, The Human Soap Factory, in: Soviet Weekly, 19.7.1945.
[70]. Deutsche Presse-Agentur, 24.4.1990, Archiv des Verf.
[71]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. VII, S. 660.
[72]. Ebenda, Bd. XXXI, S. 40.
[73]. Lippe, Nürnberger Tagebuchnotizen, S. 217.
[74]. Zayas, The Wehrmacht Bureau on War Crimes, S. 397 ff.
[75]. Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. XVII, S. 200 f.
[76]. Das Urteil von Nürnberg, S. 99.
[77]. Picker, Hitlers Tischgespräche im Führerhauptquartier, S. 310.
[78]. Schwarzer, Marion Dönhoff, S. 135; см. также: Hoffmann, Auf keiner Funkwelle von den ermordeten Juden die Rede.
http://hedrook.vho.org/hoffmann/