(no subject)
За несколько прошедших месяцев сочинил и разослал туда и сюда немало безделиц: все для родного магазина. Не люблю, когда добро пропадает, пусть и здесь кое-что повисит.
Яйленко Е. Венецианская античность (серия «Очерки визуальности»). - М.: Новое литературное обозрение, 2010 г.
Венецианское «припоминание» Античности отличалось от римского, флорентийского или миланского так же, как и сама Яснейшая Республика отличалась от этих городов. Здесь не было античного прошлого, а потому и Возрождение приобрело совершенно особые черты: гуманизм был не оружием или действием, но роскошью, лирической идиллией и пасторалью. Книга Евгения Яйленко состоит всего из пяти (хотя и весьма объемных) глав, каждая из которых рассказывает об определенном этапе венецианской эволюции. Путь от графических набросков Якопо Беллини до многожанровой искушенности Тициана венчается официальным «республиканским» истолкованием мифологических мотивов и образов.
Плампер Я. Алхимия власти. Культ Сталина в изобразительном искусстве (серия «Очерки визуальности»). - М.: Новое литературное обозрение, 2010 г.
«Сталин выполняет роль сакрального центра советского космоса», «культ Сталина во многих отношениях напоминает собой алхимию» - подобные фразы могут насторожить тривиальностью, ориентированной на бытовую мистику, но книга Яна Плампера если и тривиальна, то в самом положительном смысле. О Сталине и искусстве при Сталине написано много и разно, однако Плампер подкупает дотошностью. Начав с анализа трансформаций, которые претерпел «культ личности» в Новейшее время, он переходит к подробному рассмотрению продукции и методов производства визуального советского канона. Некоторые периоды рассмотрены обескураживающе пристально: как менялось изображение «отца народов» в дни войны, в «Правде» на протяжении 1947 года. Добавим к этому исследование локальных феноменов спектакля власти: «сталинская скромность», «Сталин и дети» etc.
Бренер А., Щурц В. Римские откровения. - М.: Гилея, 2011.
Александр Бренер и его верная подруга Варвара (Барбара) Шурц не пишут полотен, но из-за этого не перестают быть художниками. Их задача - вымазать фекалиями (в буквальном смысле) великих и малых мира сего - и плебс, и истеблишмент. И себя, разумеется, тоже. Новая книга является, в какой-то степени, продолжением нашумевшего эпоса «Рвотные калочки», повествовавшего о берлинских приключениях художественной четы. На сей раз неутомимая парочка приключается в Риме, где оказалась с целью одолжить немного денег у философа Агамбена.
Чихольд Я. Новая типографика: руководство для современного дизайна. - М.: Изд-во Студии Артемия Лебедева, 2011.
Работа чешского академического и формалистического (как назвали его в Советском Союзе) «конструктора книги» Яна Чихольда датирована 1928 годом, однако не только переиздана как оправданно актуальная, но и стала своего рода поводом для соединения «отцов и детей»: подготовила книгу Студия Артемия Лебедева, а предисловие написал Владимир Кричевский - представитель старшего поколения книжных дизайнеров, неизменно тяготеющий к созданию нетрадиционных, новаторских изданий.
Мислер Н. Вначале было тело. - М.: Искусство-XXI век, 2011.
Еще совсем недавно о том, как серьезно занимались в молодой Советской России динамическим искусством, о том, насколько прочно американская система тейлоризма связывала театральные искания Мейерхольда с прото-индустриальными озарениями Гастева, знали, в основном, лишь специалисты. Да и сегодня статьи на эту тему можно пересчитать по пальцам. Монография же итальянского исследователя, профессора неаполитанского университета l’Orientale Николетты Мислер - единственная в своем роде. На основе большого количества источников и с привлечением богатого иллюстративного материала автор описывает уникальное явление - советскую «алхимию тела».
Смит П. Просто дети. - М.: Астрель: CORPUS, 2011.
Биография-травелог, зафиксировавшая этапы большого путешествия в мире идей и людей. Патти и Роберт движутся из нью-йоркских трущоб к уорхоловской Фабрике, от увлечения французскими романтиками и мистическими офортами Блейка к гимнам поколений и откровенным гомоэротическим снимкам; от любви к расставанию. В мемуарах родительницы панк-андрогинии не так уж много музыки. Более того, здесь не так много самой Патриции Смит: о Роберте Мэпплторпе сказано едва ли не больше. А главное, что звуки, краски и повседневные приключения сплетаются так же тесно, как в жизни.
Фуко М. Живопись Мане. - СПб.: Владимир Даль, 2011.
По мнению великого археолога от философии именно творчество Эдуарда Мане стоит в начале новой истории искусства: «злая и лукавая» игра художника задействовала свойства холста, наделила свет и тень известной самостоятельностью, а живопись направила по пути не-репрезентативности, даровавшему удивительные, неизобразительные, но все-таки художественные результаты. Текст лекции Мишеля Фуко, так и не ставший полноценным исследованием, занимает менее четверти книги. Прочее - статьи о фукианской рефлексии на темы творчества Мане и даже о деятельности самого Фуко в Тунисе, где была прочитана лекция.
Альберт Ю. Что я видел (Серия «Очерки визуальности»). - М.: Новое литературное обозрение, 2011.
Юрий Альберт записывал сны десять лет: с 1996-го по 2007-й. Записывает, вероятно, и сейчас, но в книгу вошли гипнопутешествия лишь за указанный период. В уютном, до невероятности обжитом пространстве этих снов нет места месмерическим откровениям или предчувствию angst’а - это мир друзей и соратников, золотые горы возможностей. Концептуалист Альберт противостоит опыту и надрыву сюрреалистов, его интересует не то, как во сне расцветает бессознательное, а то, как там проступает «скучный», повседневный, житейский опыт с той лишь поправкой, что в его случае это опыт активно работающего и выставляющегося художника.
Разумеется, сама книга (что и указано на обложке) становится художественным проектом, где отсутствующее равно воплотившемуся, несостоявшиеся акции и выставки ничем не хуже бывших в действительности, а биография подлинная и мнимая не вступают в противоречие. Мир Альберта может ошеломить читателя, далекого от будней современной культурной жизни, ему потребуется помощь, а потому в самом конце книги размещен именной указатель. Очевидный концептуалистский прием, посредством которого устанавливается и разрушается граница между персонажами грез и их двойниками из реальной жизни.
Андреева Е. Все и ничто: символические фигуры в искусстве второй половины ХХ века. - СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2011.
Переиздание известной книги известного петербургского искусствоведа. Рассматривая узловые моменты в развитии современного искусства можно составить полное представление о развертывании его сущности вообще, стремлении к триумфальному отображению всего и ничто на новом цивилизационном витке. Герои - русские футуристы (особое внимание, конечно же, привлекает первая «вспышка» нового беспредметного смысла - Черный квадрат), а далее - везде: Джексон Поллок, Ив Кляйн, Клэс Ольденбург, Энди Уорхол, Синди Шерман, Илья Кабаков и «Новые художники». Последние - отнюдь не питерские сепаратисты, а мирового масштаба комментаторы и толкователи итогов минувшего столетия.
Пэлин М. Вокруг света за 80 дней: записная книжка путешественника. - М.: СЛОВО/ SLOVO, 2011.
Майкл Пэлин - славный малый, известный всему свету гениальным соучастием в проделках «монтипайтонов». А теперь минутку внимания: Майкл Пэлин - президент Королевского географического общества и командор ордена Британской империи. Так что все игры всерьез, а путешествие - настоящий эксперимент. Никаких самолетов, только корабли и железные дороги. Несмотря на это, Пэлин стремителен: Каир - перекусили - Бомбей - хлебнули чайку - Гонконг, Шанхай, Токио - пара недель в Тихом океане - Лос-Анджелес, Колорадо, Нью-Йорк. По сути, мы имеем дело с отчетом о художественной акции, протоколом, сопровождаемым внушительным количеством фотографий, как это любят делать все акционисты. Ко всему прочему, гомеопатических доз юмора в духе «Питона Монти» нам не избежать: «Мы движемся не быстрее статуи Рамсеса II <…> яйца на завтрак после странного сна, в котором Маргарет Тэтчер была весьма ласкова со мной».
Театр. Журнал о театре. № 4 (07) / 2011.
Представлениями о театральности как засыпающем и полумертвом виде искусства сегодня можно лишь насмешить. С особой силой в этом убеждает по-настоящему современный журнал «Театр.» (именно так, с точкой). Пока вышло четыре номера, но уже ясно, что перед нами издание, которое не заменишь электронной версией - его приятно взять в руки, раскрыть, интересно разглядывать и читать, оно качественное, красочное (при этом очень строгое) и не может быть посвящено чему-то мумифицированному. Остановимся на самом свежем, четвертом выпуске. В значительной степени он посвящен театральной жизни Петербурга, причем самому эзотерическому и мрачному ее периоду - от застоя до перестройки. Кроме этого нас ожидают: краткая история театральной цензуры, мистериальные искания Алистера Кроули, переработка пьесы Гольдони, сделанная Фассбиндером, переводы стихотворений крупнейшего немецкого драматурга Хайнера Мюллера. Отдельный богато иллюстрированный материал посвящен выставке работ театрального художника Николая Акимова. Даже этого простого перечня достаточно, чтобы понять, насколько любопытен журнал, стоящий, к слову, почти копейки.
Спящая красавица: Фантазия на тему сказок Шарля Перро и братьев Гримм / иллюстрации А. Рэкхема. - М.: Издательский Дом Мещерякова, 2011.
Перед нами не совсем та сказка, что известна всем с детства. Главное в книжке все-таки не текст, а силуэты, изображенные Артуром Рекхемом, фактически создавшим собственную историю Спящей Красавицы. Пересказ, сопровождающий картинки, отличается от канонических историй Перро и братьев Гримм, он даже проясняет некоторые туманности. Например, почему принцессу назвали именно Шиповничек, а не как-то иначе. Кое-что остается недосказанным. Куда делся лягушонок, предсказавший рождение принцессы? Почему о нем не рассказывают подробно? Внимательно изучив рисунки Рекхема, кто-нибудь непременно разгадает эту загадку. Возможность проделывать подобное - главное достоинство издания. Глядя на картинки, маленький (и не очень) читатель запросто придумает свою «авторскую сказку».
Быт пушкинского Петербурга: Опыт энциклопедического словаря (в 2-х тт.). - СПб: Изд-во Ивана Лимбаха, 2011.
«Быт пушкинского Петербурга» уже выходил лет пять назад, но тогда это был всего-навсего единственный второй том. Теперь его переиздали, наконец-то дополнили первым. Суть проста - что ели и читали, как одевались и гуляли, на чем ездили и как спасались от наводнений в северной столице две сотни лет назад. Таких книг о «повседневной истории» и «жизни обычных вещей» сейчас пруд пруди, но «Лимбах» берет всегдашней основательностью при отсутствии и тени занудства. Не могут не восхищать, скажем, такие строчки (из статьи «Письменные принадлежности»): «Пушкин исписывал свои перья почти до основания. Сохранились два его гусиных пера, коротких, обгрызенных сверху». Гений, не забывший школярские привычки, в который раз становится еще ближе и гениальнее. А вот прекрасный пассаж из статьи «Долги и кредит»: «В пушкинское время существовало несколько способов получения кредита, и Пушкин пользовался ими всеми». Но дело, конечно же, не в милых и предсказуемых долгах и обгрызенных перьях, а в том, что все три героя красуются и действуют, не оттеняя друг друга: и быт, и Пушкин, и Петербург.
Яйленко Е. Венецианская античность (серия «Очерки визуальности»). - М.: Новое литературное обозрение, 2010 г.
Венецианское «припоминание» Античности отличалось от римского, флорентийского или миланского так же, как и сама Яснейшая Республика отличалась от этих городов. Здесь не было античного прошлого, а потому и Возрождение приобрело совершенно особые черты: гуманизм был не оружием или действием, но роскошью, лирической идиллией и пасторалью. Книга Евгения Яйленко состоит всего из пяти (хотя и весьма объемных) глав, каждая из которых рассказывает об определенном этапе венецианской эволюции. Путь от графических набросков Якопо Беллини до многожанровой искушенности Тициана венчается официальным «республиканским» истолкованием мифологических мотивов и образов.
Плампер Я. Алхимия власти. Культ Сталина в изобразительном искусстве (серия «Очерки визуальности»). - М.: Новое литературное обозрение, 2010 г.
«Сталин выполняет роль сакрального центра советского космоса», «культ Сталина во многих отношениях напоминает собой алхимию» - подобные фразы могут насторожить тривиальностью, ориентированной на бытовую мистику, но книга Яна Плампера если и тривиальна, то в самом положительном смысле. О Сталине и искусстве при Сталине написано много и разно, однако Плампер подкупает дотошностью. Начав с анализа трансформаций, которые претерпел «культ личности» в Новейшее время, он переходит к подробному рассмотрению продукции и методов производства визуального советского канона. Некоторые периоды рассмотрены обескураживающе пристально: как менялось изображение «отца народов» в дни войны, в «Правде» на протяжении 1947 года. Добавим к этому исследование локальных феноменов спектакля власти: «сталинская скромность», «Сталин и дети» etc.
Бренер А., Щурц В. Римские откровения. - М.: Гилея, 2011.
Александр Бренер и его верная подруга Варвара (Барбара) Шурц не пишут полотен, но из-за этого не перестают быть художниками. Их задача - вымазать фекалиями (в буквальном смысле) великих и малых мира сего - и плебс, и истеблишмент. И себя, разумеется, тоже. Новая книга является, в какой-то степени, продолжением нашумевшего эпоса «Рвотные калочки», повествовавшего о берлинских приключениях художественной четы. На сей раз неутомимая парочка приключается в Риме, где оказалась с целью одолжить немного денег у философа Агамбена.
Чихольд Я. Новая типографика: руководство для современного дизайна. - М.: Изд-во Студии Артемия Лебедева, 2011.
Работа чешского академического и формалистического (как назвали его в Советском Союзе) «конструктора книги» Яна Чихольда датирована 1928 годом, однако не только переиздана как оправданно актуальная, но и стала своего рода поводом для соединения «отцов и детей»: подготовила книгу Студия Артемия Лебедева, а предисловие написал Владимир Кричевский - представитель старшего поколения книжных дизайнеров, неизменно тяготеющий к созданию нетрадиционных, новаторских изданий.
Мислер Н. Вначале было тело. - М.: Искусство-XXI век, 2011.
Еще совсем недавно о том, как серьезно занимались в молодой Советской России динамическим искусством, о том, насколько прочно американская система тейлоризма связывала театральные искания Мейерхольда с прото-индустриальными озарениями Гастева, знали, в основном, лишь специалисты. Да и сегодня статьи на эту тему можно пересчитать по пальцам. Монография же итальянского исследователя, профессора неаполитанского университета l’Orientale Николетты Мислер - единственная в своем роде. На основе большого количества источников и с привлечением богатого иллюстративного материала автор описывает уникальное явление - советскую «алхимию тела».
Смит П. Просто дети. - М.: Астрель: CORPUS, 2011.
Биография-травелог, зафиксировавшая этапы большого путешествия в мире идей и людей. Патти и Роберт движутся из нью-йоркских трущоб к уорхоловской Фабрике, от увлечения французскими романтиками и мистическими офортами Блейка к гимнам поколений и откровенным гомоэротическим снимкам; от любви к расставанию. В мемуарах родительницы панк-андрогинии не так уж много музыки. Более того, здесь не так много самой Патриции Смит: о Роберте Мэпплторпе сказано едва ли не больше. А главное, что звуки, краски и повседневные приключения сплетаются так же тесно, как в жизни.
Фуко М. Живопись Мане. - СПб.: Владимир Даль, 2011.
По мнению великого археолога от философии именно творчество Эдуарда Мане стоит в начале новой истории искусства: «злая и лукавая» игра художника задействовала свойства холста, наделила свет и тень известной самостоятельностью, а живопись направила по пути не-репрезентативности, даровавшему удивительные, неизобразительные, но все-таки художественные результаты. Текст лекции Мишеля Фуко, так и не ставший полноценным исследованием, занимает менее четверти книги. Прочее - статьи о фукианской рефлексии на темы творчества Мане и даже о деятельности самого Фуко в Тунисе, где была прочитана лекция.
Альберт Ю. Что я видел (Серия «Очерки визуальности»). - М.: Новое литературное обозрение, 2011.
Юрий Альберт записывал сны десять лет: с 1996-го по 2007-й. Записывает, вероятно, и сейчас, но в книгу вошли гипнопутешествия лишь за указанный период. В уютном, до невероятности обжитом пространстве этих снов нет места месмерическим откровениям или предчувствию angst’а - это мир друзей и соратников, золотые горы возможностей. Концептуалист Альберт противостоит опыту и надрыву сюрреалистов, его интересует не то, как во сне расцветает бессознательное, а то, как там проступает «скучный», повседневный, житейский опыт с той лишь поправкой, что в его случае это опыт активно работающего и выставляющегося художника.
Разумеется, сама книга (что и указано на обложке) становится художественным проектом, где отсутствующее равно воплотившемуся, несостоявшиеся акции и выставки ничем не хуже бывших в действительности, а биография подлинная и мнимая не вступают в противоречие. Мир Альберта может ошеломить читателя, далекого от будней современной культурной жизни, ему потребуется помощь, а потому в самом конце книги размещен именной указатель. Очевидный концептуалистский прием, посредством которого устанавливается и разрушается граница между персонажами грез и их двойниками из реальной жизни.
Андреева Е. Все и ничто: символические фигуры в искусстве второй половины ХХ века. - СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2011.
Переиздание известной книги известного петербургского искусствоведа. Рассматривая узловые моменты в развитии современного искусства можно составить полное представление о развертывании его сущности вообще, стремлении к триумфальному отображению всего и ничто на новом цивилизационном витке. Герои - русские футуристы (особое внимание, конечно же, привлекает первая «вспышка» нового беспредметного смысла - Черный квадрат), а далее - везде: Джексон Поллок, Ив Кляйн, Клэс Ольденбург, Энди Уорхол, Синди Шерман, Илья Кабаков и «Новые художники». Последние - отнюдь не питерские сепаратисты, а мирового масштаба комментаторы и толкователи итогов минувшего столетия.
Пэлин М. Вокруг света за 80 дней: записная книжка путешественника. - М.: СЛОВО/ SLOVO, 2011.
Майкл Пэлин - славный малый, известный всему свету гениальным соучастием в проделках «монтипайтонов». А теперь минутку внимания: Майкл Пэлин - президент Королевского географического общества и командор ордена Британской империи. Так что все игры всерьез, а путешествие - настоящий эксперимент. Никаких самолетов, только корабли и железные дороги. Несмотря на это, Пэлин стремителен: Каир - перекусили - Бомбей - хлебнули чайку - Гонконг, Шанхай, Токио - пара недель в Тихом океане - Лос-Анджелес, Колорадо, Нью-Йорк. По сути, мы имеем дело с отчетом о художественной акции, протоколом, сопровождаемым внушительным количеством фотографий, как это любят делать все акционисты. Ко всему прочему, гомеопатических доз юмора в духе «Питона Монти» нам не избежать: «Мы движемся не быстрее статуи Рамсеса II <…> яйца на завтрак после странного сна, в котором Маргарет Тэтчер была весьма ласкова со мной».
Театр. Журнал о театре. № 4 (07) / 2011.
Представлениями о театральности как засыпающем и полумертвом виде искусства сегодня можно лишь насмешить. С особой силой в этом убеждает по-настоящему современный журнал «Театр.» (именно так, с точкой). Пока вышло четыре номера, но уже ясно, что перед нами издание, которое не заменишь электронной версией - его приятно взять в руки, раскрыть, интересно разглядывать и читать, оно качественное, красочное (при этом очень строгое) и не может быть посвящено чему-то мумифицированному. Остановимся на самом свежем, четвертом выпуске. В значительной степени он посвящен театральной жизни Петербурга, причем самому эзотерическому и мрачному ее периоду - от застоя до перестройки. Кроме этого нас ожидают: краткая история театральной цензуры, мистериальные искания Алистера Кроули, переработка пьесы Гольдони, сделанная Фассбиндером, переводы стихотворений крупнейшего немецкого драматурга Хайнера Мюллера. Отдельный богато иллюстрированный материал посвящен выставке работ театрального художника Николая Акимова. Даже этого простого перечня достаточно, чтобы понять, насколько любопытен журнал, стоящий, к слову, почти копейки.
Спящая красавица: Фантазия на тему сказок Шарля Перро и братьев Гримм / иллюстрации А. Рэкхема. - М.: Издательский Дом Мещерякова, 2011.
Перед нами не совсем та сказка, что известна всем с детства. Главное в книжке все-таки не текст, а силуэты, изображенные Артуром Рекхемом, фактически создавшим собственную историю Спящей Красавицы. Пересказ, сопровождающий картинки, отличается от канонических историй Перро и братьев Гримм, он даже проясняет некоторые туманности. Например, почему принцессу назвали именно Шиповничек, а не как-то иначе. Кое-что остается недосказанным. Куда делся лягушонок, предсказавший рождение принцессы? Почему о нем не рассказывают подробно? Внимательно изучив рисунки Рекхема, кто-нибудь непременно разгадает эту загадку. Возможность проделывать подобное - главное достоинство издания. Глядя на картинки, маленький (и не очень) читатель запросто придумает свою «авторскую сказку».
Быт пушкинского Петербурга: Опыт энциклопедического словаря (в 2-х тт.). - СПб: Изд-во Ивана Лимбаха, 2011.
«Быт пушкинского Петербурга» уже выходил лет пять назад, но тогда это был всего-навсего единственный второй том. Теперь его переиздали, наконец-то дополнили первым. Суть проста - что ели и читали, как одевались и гуляли, на чем ездили и как спасались от наводнений в северной столице две сотни лет назад. Таких книг о «повседневной истории» и «жизни обычных вещей» сейчас пруд пруди, но «Лимбах» берет всегдашней основательностью при отсутствии и тени занудства. Не могут не восхищать, скажем, такие строчки (из статьи «Письменные принадлежности»): «Пушкин исписывал свои перья почти до основания. Сохранились два его гусиных пера, коротких, обгрызенных сверху». Гений, не забывший школярские привычки, в который раз становится еще ближе и гениальнее. А вот прекрасный пассаж из статьи «Долги и кредит»: «В пушкинское время существовало несколько способов получения кредита, и Пушкин пользовался ими всеми». Но дело, конечно же, не в милых и предсказуемых долгах и обгрызенных перьях, а в том, что все три героя красуются и действуют, не оттеняя друг друга: и быт, и Пушкин, и Петербург.