...
http://levael.livejournal.com/11076.html
В период с 2003-го по 2007-й мы с Витей посетили внушительное количество концертов и прочих мероприятий, полтора-два года и вовсе едва ли не каждый вечер были вместе: шлялись, трепались в кафе. Потом у Вити началась полоса неудач, мы отдалились, перестали слышать друг друга. Меня раздражали его инертность и депрессия, я считал, что он должен хотя бы разозлиться. И он сильно разозлился - на меня. Я радовался: надеялся, это что-то изменит. Когда мы увиделись этим летом, я обрадовался еще больше: Витя был "в духе" - спокойный и очень живой. Мы пожали друг другу руки.
Он был скрытным: любил пропадать и появляться внезапно. Он был молчун: если ему что-то было не по душе, он отворачивался и ничего не слышал. Он был болтун: никто, кажется, не задал мне столько вопросов. Я не слышал, чтобы он говорил о ком-либо по-настоящему дурно; если ругал кого-то, сам же страдал от этого. Случалось, он давал волю скверному настроению, но на подлость был не способен. В нем было много любви, иногда он боялся ее дарить.
Тысячу раз мы договаривались, что я приеду к нему погостить. Сегодня я приехал проститься с Витей.
В период с 2003-го по 2007-й мы с Витей посетили внушительное количество концертов и прочих мероприятий, полтора-два года и вовсе едва ли не каждый вечер были вместе: шлялись, трепались в кафе. Потом у Вити началась полоса неудач, мы отдалились, перестали слышать друг друга. Меня раздражали его инертность и депрессия, я считал, что он должен хотя бы разозлиться. И он сильно разозлился - на меня. Я радовался: надеялся, это что-то изменит. Когда мы увиделись этим летом, я обрадовался еще больше: Витя был "в духе" - спокойный и очень живой. Мы пожали друг другу руки.
Он был скрытным: любил пропадать и появляться внезапно. Он был молчун: если ему что-то было не по душе, он отворачивался и ничего не слышал. Он был болтун: никто, кажется, не задал мне столько вопросов. Я не слышал, чтобы он говорил о ком-либо по-настоящему дурно; если ругал кого-то, сам же страдал от этого. Случалось, он давал волю скверному настроению, но на подлость был не способен. В нем было много любви, иногда он боялся ее дарить.
Тысячу раз мы договаривались, что я приеду к нему погостить. Сегодня я приехал проститься с Витей.