372. Стельмах Ярослав Как мы к Генке ходили
Стельмах Ярослав
Как мы к Генке ходили
Пошли мы как-то в гости. К Генке. Он нам дверь открывает с ведром в руке. И в коридоре мокрый пол.
Ой, - мы говорим, - у тебя так чисто! А где ваш коврик, чтобы ноги вытирать?
А он:
Знаете, ребята, я только что в квартире убрал, видите, даже пол помыл. У меня сейчас просто стерильная чистота.
Так что же нам и зайти нельзя? - спрашиваю я.
Зайти можно, - он в ответ, - но я коврик постирал, и мне, э-э-э, не хотелось бы, э-э-э, чтобы вы его сразу испачкали.
Ну, так повесь его над кроватью, - Митька говорит, - и любуйся. Идем, Сергей.
Да что вы, ребята, что вы! Вытирать ноги можно, но я хотел, чтобы мама с работы пришла, посмотрела, как всё чисто у меня, даже коврик, и обрадовалась, а потом вы уже вытирайте ноги сколько угодно. Хоть целый день вытирайте - мне не жалко.
Митька спрашивает:
Что же нам нам вот так под дверью стоять, пока твоя мама придет?
А вы лучше ноги вот о тот коврик вытрите. Он же сухой.
Мы подошли к соседскому коврику и стали вытирать ноги, чтобы Генкина мама порадовалась, какой у неё сын, но в это время соседская дверь открылась, и мы увидели дядечку - в очках и высокого.
Вы ко мне? - спросил дядечка.
К-к-к... К вам, - соврал Митька и оглянулся на Генку.
Прошу, заходите! - улыбнулся дядечка, но мы так и стояли на том коврике, думая, что же нам сказать (или, может, лучше убежать?) - всё время при этом шаркали ногами.
Заходите! - повторил дядечка, и мы зашли.
Ну, чем могу... - начал было он, но Митька его быстро перебил. - А у вас металлолома нет?! - закричал он.
Нет, - удивился таком крику дядечка.
А макулатуры?! - еще громче закричал Митька.
Я понял, что это он кричит от растерянности, но дядечка же этого не знал. Он немного отошел и сказал: - Да ты, мальчик, не ори! Я не глухой! - Потом взглянул на нас сквозь очки и добавил: - А макулатуру можете забирать, и повел нас на кухню.
Потом он залез на табуретку и стал доставать с антресолей целые кипы каких-то журналов, исписанных листов бумаги.
О, как замечательно! О, как прекрасно! - монотонно повторял Митька. - Мы принесем больше всех!
На самом деле же нам никакой макулатуры не надо было. Потому что в школе мы её собирали на прошлой неделе, и тогда нам нигде в квартирах не давали много. А теперь, когда мы просто не знали, что с ней делать, дядечка выкладывал всё больше и больше, и приговаривал:
Хорошо, что вы пришли. А то накопилось за несколько лет, никак не соберусь выбросить.
О, как замечательно! - всё более уныло повторял Митька. В конце концов я не выдержал.
Знаете, мы столько за один раз не донесем.
Ох, и то правда, - засмеялся дядечка. - Что-то я увлекся. Ну ничего, придете еще.
Мы вышли за дверь и свернули к Генке, но дядечка крикнул:
Куда вы? Лифт вон там!
Мы сделали вид, что идем к лифту, подождали, пока дядя закроет дверь, и на цыпочках, держа перед собой по огромной охапке, прокрались к Генкиной двери.
Звони! - сказал я Митьке.
Лучше ты!
Как же я позвоню, когда у меня руки заняты?
А у меня, по-твоему, свободные?
Мы постояли некоторое время под дверью. Можно было постучать ногами, но мы боялись, что выйдет дядя, а положить бумагу на пол просто не догадались. Я попытался позвонить головой, поднявшись на цыпочки, но только ударился о косяк. Тогда я спросил Митьку:
Что же, мы долго так будем стоять? Пойдем лучше.
Давай хоть веревку у него попросим, - ответил он. А потом добавил: - Положи свою бумагу на мою и позвони:
А ты удержишь?
Постараюсь!
Я положил свою охапку на Митькину, - он аж закачался, - и позвонил.
Щелкнул замок, и тут я увидел, что Митька прижал эту здоровенную кипу к двери, чтобы легче держать.
Сейчас я тебе помогу, - сказал я, но в тот же миг дверь отворилась и мой друг вместе со всей горой макулатуры повалился на Генку.
Послышался отчаянный крик, а я даже закрыл глаза. А когда открыл - на высохшем полу в кучу журналов и всякой бумаги лежали Генка и Митька.
Вы что, с ума сошли! - стал кричать Генка. - Что вы мне из квартиры устроили! Я целый день убирал, старался! А вы! Что мне теперь мама скажет?
Тут он замолчал и посмотрел куда-то через мое плечо. Я тоже оглянулся. В дверях стояла Генкина мама и оторопело смотрела на пол, заваленный бумагами, который соседний дяденька накапливал столько лет. Хорошо, что мы не всё забрали, а то куча была бы куда больше...
Это не я, мама! - заныл Генка. - А они. Я всё убрал.
Да, сказали тогда мы с Митькой. - Генка всё убрал, честное слово.
И мы наперебой стали рассказывать, как пришли к Генке и какая у него была стерильная чистота, что он даже пускать не хотел и отправил вытирать ноги к соседскому дядечке, чтобы она, то есть мама, порадовалась... И как дяденька дал нам столько макулатуры, что мы теперь просто не знаем, что с этой макулатуры делать, потому что в школе её сейчас не примут - ведь сбор макулатуры был на прошлой неделе.
Но не успели мы рассказать всё до конца, как Генкина мама стала смеяться, и чем дальше мы рассказывали, тем сильнее она смеялась.
Ох!.. Ноги вытирать!.. К Петру Николаевичу (это, оказывается, дядечку так зовут). Чтобы коврик!.. Не испачкать!..
А потом, когда уже вдоволь насмеялась, достала какую-то газету и говорит:
Вот здесь адрес приемного пункта. Собирайте свою бумагу и сдавайте её - Генка вам поможет. А за это вам дадут хорошую книгу.
Мы быстро собрали всё в две стопки, перевязали каждую веревкой и поехали на трамвае по этому адресу. Там мы сдали макулатуру, а взамен получили талончики, и еще нам сказали, что в какой книжный магазин надо эти талончики отвезти.
Мы сели в троллейбус, приехали в магазин, и нам выдали сказки Андерсена в двух томах.
Пфу, сказки, - сказал Генка. - А у вас про шпионов не выдают?
Ему ответили, что про шпионов не выдают, и мы поехали обратно. В троллейбусе Генка начал первую книгу, и она ему очень понравилась.
Дайте мне почитать, - попросил он, - а вы пока вторую будете! А потом обменяемся.
Так это же не о шпионах, - сказал Митька.
Ничего, она интересная.
Пусть почитает, - сказал я. - Ведь если бы не Генка, то у нас никакой бы не было.
Мы дали Генке одну книжку, а потом поехали ко мне и весь вечер читали сказки Андерсена, и они нам тоже очень понравились, хотя некоторые из них мы знали. Но всё равно мы и их перечитали тоже.
Надо и дядечке дать прочитать, Петру Николаевичу, ведь это его макулатура.
Правильно! Вот обменяемся с Генкой, а тогда сразу обе ему занесем.
Поэтому теперь мы совершенно не жалеем, что все у нас так вышло.