Архитектура Бельгии XIX века (черновик)
А вот вам черновик-простыня на тему "Архитектура Бельгии XIX века" без начала-без конца. Написана "от нефиг делать" в поезде по пути из Нидерландов домой. Написано целиком "из головы". Надо было бы, конечно, потом сделать из этого текста удобоваримое - структурировать как-то, дописать до логического завершения. Но мне лень. Зная себя могу предположить, что этот черновик будет валяться в папках до третьего пришествия, как до сих пор валяются японские посты, написанные год назад. Ибо лень. Так что размещу пока в таком виде. Вдруг кому-то будет интересно.
Только картинку вставил. Их википедии. Ибо рыться в своих архивах и загружать - лень.
Бельгия стала независимым государством в 1830 году, отделившись от Объединённого Королевства Нидерландов (образовано в 1815 году, фактически объединяло все земли Бенилюкса).
В XIX веке Бельгия стала первым индустриализированным государством континентальной Европы. Фактически индустриализация (или «протоиндустриализация») началась еще раньше. В районе Шарлеруа «протоиндустриализация» началась уже в конце XVII века. Тогда здесь начали развиваться угледобыча, металлургия, производства стекла. В XVIII веке здесь уже фактически главенствовал капиталистический уклад. Здесь даже действовали транснациональные корпорации, которые были активны не только в Австрийских Нидерландах (нынешней Бельгии) но и на севере Франции. В Генте индустриализация началась в конце XVIII века, в основном благодаря Ливену Баувенсу, который выкрал из Англии механическую прялку, и таким образом фактически положил начало гентской текстильной промышленности.
В XIX веке важнейшими центрами бельгийской индустриализации были следующие: Гент (текстиль, первоначально - хлопок, затем - лён), Вервье (текстиль, шерсть), Льеж (железо, уголь, цинк, стекло), Монс (уголь) и Шарлеруа (железо, уголь, стекло - к концу XIX века Бельгия делила с США первое место в мире по производству оконного стекла; 95% шло на экспорт).
Константин Менье, "Отливка стали в Урже"
В 1835 году в Бельгии начала действовать первая в континентальной Европе железная дорога общего пользования (Мехелен-Брюссель). Вскоре (за десять-двадцать лет) была создана не только национальная железнодорожная сеть, но и международная. В 1846 году начал курсировать поезд Брюссель - Париж - первый международный поезд между двумя столицами в мире. Важнейшей железнодорожной осью стало направление Антверпен - Мехелен - Льеж - немецкая граница, которая связала антверпенский порт с промышленными районами Валлонии и Германии (Рур).
Ян-Антон Нюхёйс, "Открытие первой железной дороги в Бельгии"
Все центры бельгийской индустриализации XIX века, кроме одного (Гент), находились в Валлонии (франкоязычной части страны). С некоторой долей преувеличения можно сказать, что Фландрия (нидерландскоязычная часть) до конца XIX века оставалась чем-то вроде «внутренней колонии» - сельскохозяйственного придатка и источника дешёвой рабочей. По Фландрии сильно ударил сельскохозяйственный кризис 1848 года (массовая гибель картофеля). Его последствия во Фландрии были не столько катастрофическими, как в Ирландии, но все же он привел к разорению массы фламандских крестьян. Их труд стал широко использоваться на угольных шахтах Валонии (нередко в «колониальных» условиях). Также было широко распространено отходничество - временный труд в сельском хозяйстве и промышленности Северной Франции.
В XIX веке во Фландрии было только два «современных» города - промышленный Гент и портовый Антверпен. Индустриализация Фландрии началась только в последней четверти XIX века.
Брюссель играл роль главного финансового и административного центра. В то же время и сам Брюссель был промышленным городом. Особенностью промышленного производства Брюсселя была его мелкомасштабность. Множество мелких (полу)кустарных производств находилось в районе канала Шарлеруа - Брюссель - Шельда (Виллебрук и Антверпен) - коммуны Моленбек и (частично) Андерлехт, Схарбек и Брюссель-город.
Несмотря на индустриализацию, урбанизация и рост городов в Бельгии остались относительно ограниченными. Во многом этом это объясняется сознательной политикой бельгийского государства, которую вполне можно назвать «антигородской». Правительство сознательно сдерживало миграцию в города. В качестве альтернативы проводилась политика развития транспорта, который позволил бы рабочим ежедневно ездить на работу в города, продолжая при этом жить в сельской местности «в тени церковной башни». Уже в 1860-х годах была создана система «дешевых рабочих поездов». Уровень комфорта в них был даже хуже, чем в третьем классе. Нередко использовались даже грузовые вагоны. Также практиковалась система «недельной миграции», когда рабочие в течении рабочей недели жили в казармах, а на выходные возвращались домой. Особенно часто такая система применялась по отношению к фламандцам, работавшим на угольных шахтах Валлонии.
Главным проводником «антигородской политики» была католическая партия, которая опасалась, что рост городов и концентрация там больших рабочих масс приведет к утрате «моральных ценностей» и снижению религиозности среди населения. Католическая партия была особенно сильна в традиционно консервативной Фландрии.
Тем не менее полностью остановить рост городов было невозможно. Назревала и проблема трущоб - хотя, благодаря «антигородской политике», в Бельгии она действительно стояла менее остро, чем в большинстве индустриальных стран. Характерным выражением этой проблемы в Генте стали так называемые «белёйки». «Белёйк» (beluik) - непереводимое слово, обозначающее группу рабочих домиков, сгруппированных вокруг дворика или проулка. Нередко такие «белёйки» находились внутри существующих кварталов. Доступ ко всей группе домов осуществлялся через одну дверь, выходившую на обычную улицу. Условия жизни в «белёйках» были тяжелыми. Как правило, рабочие домики состояли из одной-двух небольших комнат. Удобств не было, на один белёйк (десять-двадцать домиков и, соответственно, семей) приходилась одна колонка с водой и один туалет. В Брюсселе аналогичные «жилые комплексы» назывались «импас» (impasse - тупик), в Антверпене - ганг (gang - коридор). А вот многоэтажных «рабочих казарм» в Бельгии практически не было.
Один из "тупиков" в Брюсселе. Хотя эта улочка (Rue de la Cigogne/Ooievaarstraat) как раз "проходная" сквозная. В прошлом - трущобы. А сейчас выглядит мило.
Иногда капиталисты проявляли человеколюбие, и создавали для своих рабочих «образцовые жилые комплексы» с достаточно комфортным жильем и даже социально-культурной инфраструктурой. Пожалуй, лучшим примером является «Рабочий город» (Cité ouvrière), относившейся к шахте Гран-Орню (Grand-Hornu) рядом с Бергеном. Рабочий город состоял из 425 идентичных домов. Каждый дом имел свой колодец и небольшой садик. Понедельная арендная плата составляла одну дневную зарплату и вычиталась и зарплаты. Район имел начальную школу, посещение которой было обязательным для мальчиков и девочек до двенадцати лет, бесплатную больницу и даже «праздничный зал» (т.е. «дом культуры»). Также был свой парк. Здесь жило примерно две с половиной тысячи человек. Но в целом это было исключением.
ЖК "Гран-Орню", стандартный дом на одну рабочую семью, 1822 год. Хотели бы так жить?
Но в первую очередь облик городов определялся буржуазией. Уже в 1830-х годах к востоку от брюссельского «пентагона» началось создание «элитного района» Леопольда. Пентагоном в Брюсселе называют периметр бывших городских стен. Они были снесены на рубеже XVIII-XIX веков. После этого Пентагон стал периметром шикарных бульваров - за исключением западного ребра, которое фактически было границей промышленно-рабочего района, прилегавшего к каналу. Создание района Леопольда началось в 1837 году. Район отличался регулярной планировкой с широкими улицами. Было создано и две площади-сквера. В 1854 году здесь появился собственный железнодорожный вокзал.
Площадь-сквер Фраер-Орбана и церковь Св. Иосифа, район Леопольда
Но менялся и старый центр города. К середине XIX века Нижний город Брюсселя (Брюссель исторически делится на две части, аристократический Верхний город и Нижний город, где обитали представители самых разных классов, от бедноты до зажиточных ремесленников и торговцев) сохранял средневековую планировку с лабиринтом узких улочек. К середине XIX века он был в основном населен городской беднотой. Через Нижний город протекала речка Сенна, которая фактически использовалась, как открытый канализационный коллектор. Санитарно-гигиенические условия были соответствующими. В 1865 году начались работы по заключению Сенны в подземный коллектор. На протяжении следующих двух десятилетий центр Брюсселя подвергся коренной модернизации. В соответствии с бельгийской пословицей «Когда в Париже идет дождь, в Брюсселе накрапывает», источником вдохновения стала реконструкция Парижа бароном Османом. На месте Сенны по образцу Парижа был создан центральный бульвар - бульвар Анспах.
Инициатива по модернизации Брюсселя во многом исходила от Леопольда II, второго короля Бельгии. Леопольд II уделял очень большое внимание развитию городов, за что даже получил прозвище «король-урбанист». Ни один крупный градостроительный проект в Бельгии не обходился без его внимания. Что касается вкусов Леопольда II, то он был сторонником монументальной, «имперской» архитектуры. Разумеется, наибольшее влияние он оказал на Брюссель. По его инициативе и под его влиянием во второй половине XIX веке в Брюсселе был создан Парк Пятидесятилетия (или Юбилейный парк) с триумфальной аркой и комплексом выставочных залов (ныне из занимают несколько музеев, Королевский музей и искусства и истории, музей армии и частный автомобильный музей Автомир), огромный Дворец правосудия и Музей Центральной Африки (первоначально - музей Конго; формально это уже не Брюссель, а соседний фламандский город Тервюрен).
Парк Пятидесятилетия (Юбилейный парк), комплекс выставочных павильонов с триумфальной аркой
Однако стопроцентным успехом реконструкцию Брюсселя назвать нельзя. Построенные по парижскому образцу многоквартирные дома на бульваре Анспаха оказались коммерческим провалом - брюссельцы крайне неохотно снимали квартиры в них. Вообще, стремление иметь свой собственный дом - именно дом, а не квартиру, до сих пор остается характерной особенностью менталитета бельгийцев. При этом это стремление характерно и для фламандцев, и для валлонов. Хотя бы в этом стремлении бельгийцев можно считать единой нацией. Конечно, оно в какой-то степени связано с «антигородской политикой», упоминавшейся раньше. Но даже в городе бельгийцы стремятся иметь свой дом. Бельгийский городской дом - многоэтажный (два, иногда три этажа), узкий по фасаду и «глубокий». Иногда на каждом этаже находится всего одна комната (плюс какое-нибудь подсобное помещение или туалет), получается нечто вроде «вертикальной квартиры». Внутренние лестницы узкие и крутые. Казалось бы - очень неудобно. Тем не менее, такая застройка до сих пор в значительной степени определяет облик большинства бельгийских городов.
Типичный бельгийский дом
Градостроительная политика Леопольда II нравилась не всем. Его главным противником в Брюсселе стал Шарль (Карел) Бюлс, бургомистр города. В отличие от Леопольда II, Бюлс ценил не монументальную, а «живописную» нерегулярную историческую застройку. Не широкие бульвары с монументальной застройкой, а кривые средневековые улочки. Бюлсу действительно удалось сохранить старый Брюссель - или хотя бы его фрагменты, в первую очередь «народный» район Мароллы. Бюлс был не только практиком, но и теоретиком. Он написал книгу «Эстетика городов», которая была переведена на многие языки и оказала заметное влияние на охрану памятников архитектуры. Эта книга переиздается до сих пор.
Брюссель, который мы чуть было не потеряли (спасибо Бюлсу!). Улочка Rue des Renards/Vossenstraat (Лисья), Мароллы.
«Отметился» Леопольд II и в других городах, прежде всего - в Остенде. До XIX века Остенде был относительно небольшим, хотя и важным портовым и рыбацким городом. В XIX веке во всей Европе начался бум морских курортов. Тогда Остенде стал главным бельгийским курортом, «Королевой Северного моря» (и в нидерландском, и во французском языке слово «город» - женского рода, хотя в нидерландском это не так сильно выражено). Этому способствовало строительство железной дороги в 1838 году. Кстати, курорт Остенде пользовался популярностью не только у бельгийцев, но и у британцев. В 1846 году начала действовать паромная линия Остенде-Дувр. В Остенде появились курхаус, ипподром и другие объекты курортно-туристической инфраструктуры. По инициативе Леопольда II на морской набережной были построены Королевские галереи.
Королевские галереи, Остенде
В других городах новые буржуазные районы нередко создавались на окраинах, при этом катализатором нередко было строительство железнодорожных вокзалов. Например в Генте таким районом стал Гент-Южный (Gent-Zuid). В 1837 году здесь открылся одноименный вокзал. В последующие десятилетия вокруг вырос новый район. Улица Фламандская (Vlaanderenstraat), связавшая его со старым центром, стала местным аналогом бульвара. Однако в 1912 году в Генте открылся новый вокзал Гент-Синт-Питерс. Вокзал Гент-Южный быстро утратил свое значение (он был неудобен, поскольку был тупиковым), и в 1928 году закрылся окончательно. Весь район пришел в упадок. Вплоть до того, что шикарный торговый пассаж превратился в бордель! Кстати, несмотря на то, что в последние десятилетия этот район во многом «ревитализировался» и утратил нехорошую репутацию, проституция тут практикуется до сих пор. В витринах бывших бутиков «прекрасной эпохи» теперь демонстрируется несколько иной товар.
Бывший торговый пассаж в Районе Гент-Южный, ныне - бордель (система - как в Амстердаме, т.е. дамы сидят в комнатках за стеклом). Между прочим, имеет статус памятника архитектуры
Зато новый район возник в окрестностях вокзала Синт-Питерс. Частично - на территориях Всемирной выставки, которая проводилась здесь в 1913 году. Возникший здесь район получил название «Миллионка» (Miljoenenkwartier). Застройка тут не только городского типа (как описано выше - с узкими домами), но и сельского, с просторными виллами-коттеджами. Цены - соответствующие.
Одна из вилл гентской "Миллионки"
В Антверпене в последней четверти XIX веке застраивались южные окраины города. Самым престижным районом стал Зюренборг (Zurenborg). Здесь до сих сохранилась роскошная буржуазная застройка рубежа XIX-XX веков.
Скромное обаяние буржуазии. Один из домов в районе Зюренборг
Сильно изменился центр города. В отличие от Брюсселя, Антверпен до середины XIX века сохранял городские укрепления, так называемые «Испанские валы» (Spaanse wallen, назывались так потому, что были построены еще в эпоху испанского владычества в XVI веке). Они были срыты в 1859-1869 годах, а на их месте было создано полукольцо бульваров («полу» поскольку Антверпен расположен только на одном берегу Шельды). В 1875 году были спрямлены набережные Шельды, в связи с чем был полностью уничтожен средневековый Антверпен. Там, где до этого находился целый лабиринт средневековых улочек, остались широкие и пустые набережные, которые использовались для разгрузки кораблей. Если не считать нескольких церквей, то от всего средневекового Антверпена остался только замок Стен, да и то, по сути, небольшой фрагмент.
Антверпен, который мы потеряли (безвозвратно). Уголок средневекового города, полностью уничтоженного в 1875 году
В XIX веке такого понятия, как «охрана памятников истории и культуры» еще не существовало. Оно только формировалось, и протекал этот процесс очень постепенно. В какой-то степени Бельгия даже была пионером этого процесса, поскольку еще в 1835 году здесь была сформирована Королевская комиссия исторических памятников. Однако этот орган имел лишь совещательные полномочия. Первый закон о охране памятников истории был принят в Бельгии лишь в 1931 году, то есть довольно поздно.
Исключением стал Брюгге. Уже в 1877 году город начал проводить политику, направленную на систематическую реставрацию памятников истории. В том году в Брюгге начала действовать система «Художественных восстановлений» (Kunstige herstelling). Она заключалась в том, что город выделял домовладельцем субсидии на реставрации их домов, но на условиях сохранения (точнее - восстановления) исторического облика. Таким образом еще за десятилетия до принятия общебельгийского закона об охране памятников истории, в Брюгге начали проводить политику сохранения исторического наследия. Система «Художественных восстановлений» функционирует до сих пор. Способствовало этому и растущая популярность Брюгге, как туристического центра. Бренд «старый Брюгге» приобрел общеевропейскую популярность задолго до фильма «Залечь на дно в Брюгге». Точнее - «Мервый Брюгге». Именно так назывался роман Жоржа Роденбаха, опубликованный в 1892 году. Роман вскоре был переведен на разные языки (оригинал был на французском) и приобрел широкую популярность. Особенно важную роль в «открытии» Брюгге играли англичане. Да, они были пионерами не только морского, но и культурно-исторического туризма.
Ирония истории заключается в том, что ы процессе «художественных восстановлений» город делали «средневековее», чем он был на самом деле. Конечно, нельзя сказать, что «средневековый Брюгге» - это всего лишь миф и «социальный конструкт». Но другие периоды истории фактически «вымарывались». Прежде всего это относится к XVIII веку. Малоизвестный факт заключается в том, что в то время Брюгге переживал «вторую молодость». Да, значение Брюгге в то время было несравнимо с тем, которое он имел в эпоху позднего средневековья. Тем не менее в XVIII веке был динамичным городом с развивающийся экономикой. Богатые купцы и капитаны из Брюгге снаряжали морские торговые экспедиции по всему миру - вплоть до экзотических берегов Азии. Правда, фактической базой флота был Остенде, но оседали прибыли и капиталы в первую очередь в Брюгге. Развивалась и промышленность. Торговцы и промышленники Брюгге перестраивали старые дома на свой новый лад. Фасады штукатурились и украшались лепниной в духе «стилей Людовиков». Старые «крестовые» окна заменялись большими французскими окнами. Нередко несколько старых средневековых домиков объединялись в одну новую резиденцию, практически городской дворец, с общим «современным» фасадом. Брюгге не стал пионером бельгийской индустриализации лишь по чистой случайности, упустив пальму первенства Генту.
В XIX веке наследие XVIII века в Брюгге абсолютно не ценилось. Отреставрированные средневековые постройки дополнялись новыми зданиями в стиле неоготики. Главным «творцом» средневекового Брюгге стал архитектор Луи Де Ла Ценсери. Он руководил множеством реставраций и строил новые здания в стиле неоготики.
"Средневековизация" здания в Брюгге по проекту Де Лацензесри (до и после)
Современное состояние