история, случайно записанная на кухне ночью на диктофон и расшифрованная одним героем
(продолжение) а начало здесь - https://knam.livejournal.com/52968.html
1987
«Дорогая Елена Сергеевна». Наша первая премьера. Эта пьеса была написана именно в эти годы, когда уже наступила гласность, но пьеса была официально запрещена, ее нельзя было показывать на сценах государственных театров! Но, видимо, не самодеятельных - мы уже не спрашивали у всяких ведомств разрешения. Хотя когда мы поехали с этим спектаклем на театральный фестиваль (тогда их много было, в Хабаровске, например) в Доме актера, и вот руководительница этого Дома актеров (это профессиональное сообщество было, профсоюз), сказала: «Как же ваш спектакль объявить в афише! он запрещен! нас же потом уволят!» Мы сказали ей, милая была женщина, - «Знаете что, успокойтесь. Гласность, Горбачев, мы еще ему пожалуемся!» Она сказала: «Да?.. ну и х*й с ним, дадут мне по башке - не первый раз и не последний».
Спектакль был в 84-м году запрещен как антисоветская пьеса, которая неправильно освещает, как живет наша молодежь, а мы в 87-м сыграли его для хабаровских актеров и театральных студентов.
Осенью был принят первый закон о кооперации. Событие! Мы все время бегали, говорили: мы ничьи, мы никто, мы свободная труппа. А такого в Советском Союзе вообще было. На нас смотрели: «Чьи вы?», - даже люди, которые за нас были горой - руководители профсоюзов культурных говорили: «Надо вам чьими-то быть». А мы ничьи, мы просто театр КнАМ. Нам говорят: «Ну вы народный театр?» - Нет. «Вы при Комсомоле?» - Нет. «При профсоюзах?» - Нет. Ну не государственный - само собой. Мы независимая труппа. Частная. «Нет такого! не бывает! Давайте мы вас туда возьмем или сюда…» Мы сказали: «Не надо нас никуда брать, все эти начальники нам нафиг не нужны». И вот вышел закон о кооперации, мы сказали себе - давайте кооперативом попробуем стать. Пошли в администрацию (тогда райисполком), подали заявление. Это по наводке Синельникова, начальника отделы культуры нашего города. Этот дядька сыграл огромную, огромную роль в поддержке театра КнАМ; без него, честно говоря, театра бы просто не стало. Низкий поклон ему, решал многие вопросы… и с деньгами, и с помещениями, как всегда это, знаешь, бывает… Даже вот ковровое покрытие лежит - это вот им подаренное, еще гэдээровское; ГДР нет уже, а покрытие лежит.
Мы пошли туда, он нам написал все письма с гербовой печатью: что он «просит поддержать». Мы написали заявление, что хотим зарегистрировать кооператив - театр. Там был тогда Хохлов, который сейчас директор завода, он был такой молодой, замначальника, сказал: «Да я не против, в общем-то…» Но все равно он там тоже юлил, мы ему: «Пожалуемся Михал Сергеичу [Горбачеву]». Он: «Да чего вы сразу все Михал Сергеичу жалуетесь! ладно, я не против, - говорит, - ну там же комиссия, там всякие старперы сидят, бабы, всякие мужики коммунистические, ну как?»
Ну давайте, говорит, свои письма. Сам потом выступал с пламенной речью: «Нам надо, у нас гласность!» И эти начальники, комиссия, говорили: «Как же можно зарегистрировать? это же идеология; театр - это идеология! а в Советском союзе за идеологию отвечает только коммунистическая партия, никаких других частных кооперативных идеологий быть не может». Мы им: «А мы вот Михал Сергеичу пожалуемся». Они: «Ладно - гласность, сделаем эксперимент».
Думали, первые будем на Дальнем Востоке. Потом выяснили: были первый в стране кооператив-театр! Вообще первый в стране кооператив, который занялся, собственно, каким-то искусством, а не… там, разведением и продажей рыбок… И мы стояли одновременно, в одной очереди, то ли мы за ним, то ли он за нами - Игнатович, «Инфра», крупнейшая у нас строительная компания, вот это был первый кооператив строительный , и мы с ним в одном коридорчике так стояли… Беседуем: «Выгонят нас, нах*й, отсюда» - «Да не, не выгонят, Михал Сергеичу пожалуемся». Тогда еще можно было ему пожаловаться! - спускались громы небесные!..
В общем, и его зарегистрировали в этот день, и нас. Мы вышли с этими бумажками - они одиннадцатые, мы двенадцатые. Были первые в стране, в архивах это отмечено, частные театры как закрыли сразу после НЭПа, в 26-27 годах, Сталин все это завернул, так и частные театры завернулись. А мы, вот посмотрите, есть! в 87-м году - первые, ну, такие легальные, с документами. Даже «Табакерка» после нас. И мы, собственно, последние в 99-м году закрылись, кооперативов уже не было.
Хохлов все время говорил - да мне каждый раз из-за вас шишки набивали! да вы же тогда диверсию совершили! Смеемся, да!
Первого сентября зарегистрировались, открыли в банке счет, завели печать, и стали крутым театром, настоящим. Нет бы там делали… ну, стриптиз, а мы же лабудой занимались, спектакли ставили…
1987
«Дорогая Елена Сергеевна». Наша первая премьера. Эта пьеса была написана именно в эти годы, когда уже наступила гласность, но пьеса была официально запрещена, ее нельзя было показывать на сценах государственных театров! Но, видимо, не самодеятельных - мы уже не спрашивали у всяких ведомств разрешения. Хотя когда мы поехали с этим спектаклем на театральный фестиваль (тогда их много было, в Хабаровске, например) в Доме актера, и вот руководительница этого Дома актеров (это профессиональное сообщество было, профсоюз), сказала: «Как же ваш спектакль объявить в афише! он запрещен! нас же потом уволят!» Мы сказали ей, милая была женщина, - «Знаете что, успокойтесь. Гласность, Горбачев, мы еще ему пожалуемся!» Она сказала: «Да?.. ну и х*й с ним, дадут мне по башке - не первый раз и не последний».
Спектакль был в 84-м году запрещен как антисоветская пьеса, которая неправильно освещает, как живет наша молодежь, а мы в 87-м сыграли его для хабаровских актеров и театральных студентов.
Осенью был принят первый закон о кооперации. Событие! Мы все время бегали, говорили: мы ничьи, мы никто, мы свободная труппа. А такого в Советском Союзе вообще было. На нас смотрели: «Чьи вы?», - даже люди, которые за нас были горой - руководители профсоюзов культурных говорили: «Надо вам чьими-то быть». А мы ничьи, мы просто театр КнАМ. Нам говорят: «Ну вы народный театр?» - Нет. «Вы при Комсомоле?» - Нет. «При профсоюзах?» - Нет. Ну не государственный - само собой. Мы независимая труппа. Частная. «Нет такого! не бывает! Давайте мы вас туда возьмем или сюда…» Мы сказали: «Не надо нас никуда брать, все эти начальники нам нафиг не нужны». И вот вышел закон о кооперации, мы сказали себе - давайте кооперативом попробуем стать. Пошли в администрацию (тогда райисполком), подали заявление. Это по наводке Синельникова, начальника отделы культуры нашего города. Этот дядька сыграл огромную, огромную роль в поддержке театра КнАМ; без него, честно говоря, театра бы просто не стало. Низкий поклон ему, решал многие вопросы… и с деньгами, и с помещениями, как всегда это, знаешь, бывает… Даже вот ковровое покрытие лежит - это вот им подаренное, еще гэдээровское; ГДР нет уже, а покрытие лежит.
Мы пошли туда, он нам написал все письма с гербовой печатью: что он «просит поддержать». Мы написали заявление, что хотим зарегистрировать кооператив - театр. Там был тогда Хохлов, который сейчас директор завода, он был такой молодой, замначальника, сказал: «Да я не против, в общем-то…» Но все равно он там тоже юлил, мы ему: «Пожалуемся Михал Сергеичу [Горбачеву]». Он: «Да чего вы сразу все Михал Сергеичу жалуетесь! ладно, я не против, - говорит, - ну там же комиссия, там всякие старперы сидят, бабы, всякие мужики коммунистические, ну как?»
Ну давайте, говорит, свои письма. Сам потом выступал с пламенной речью: «Нам надо, у нас гласность!» И эти начальники, комиссия, говорили: «Как же можно зарегистрировать? это же идеология; театр - это идеология! а в Советском союзе за идеологию отвечает только коммунистическая партия, никаких других частных кооперативных идеологий быть не может». Мы им: «А мы вот Михал Сергеичу пожалуемся». Они: «Ладно - гласность, сделаем эксперимент».
Думали, первые будем на Дальнем Востоке. Потом выяснили: были первый в стране кооператив-театр! Вообще первый в стране кооператив, который занялся, собственно, каким-то искусством, а не… там, разведением и продажей рыбок… И мы стояли одновременно, в одной очереди, то ли мы за ним, то ли он за нами - Игнатович, «Инфра», крупнейшая у нас строительная компания, вот это был первый кооператив строительный , и мы с ним в одном коридорчике так стояли… Беседуем: «Выгонят нас, нах*й, отсюда» - «Да не, не выгонят, Михал Сергеичу пожалуемся». Тогда еще можно было ему пожаловаться! - спускались громы небесные!..
В общем, и его зарегистрировали в этот день, и нас. Мы вышли с этими бумажками - они одиннадцатые, мы двенадцатые. Были первые в стране, в архивах это отмечено, частные театры как закрыли сразу после НЭПа, в 26-27 годах, Сталин все это завернул, так и частные театры завернулись. А мы, вот посмотрите, есть! в 87-м году - первые, ну, такие легальные, с документами. Даже «Табакерка» после нас. И мы, собственно, последние в 99-м году закрылись, кооперативов уже не было.
Хохлов все время говорил - да мне каждый раз из-за вас шишки набивали! да вы же тогда диверсию совершили! Смеемся, да!
Первого сентября зарегистрировались, открыли в банке счет, завели печать, и стали крутым театром, настоящим. Нет бы там делали… ну, стриптиз, а мы же лабудой занимались, спектакли ставили…