rage, rage against the dying of the light
Кристофер Нолан снял фильм, который станет классикой. Фантастика «Интерстеллара» - это не межзвездные перелеты и пространственно-временные парадоксы, а скорее то, что такой фильм вообще стал возможным в современном Голливуде. Нолану стоило снимать все его предыдущие работы, чтобы добиться возможности совершенно неформатного, трехчасового, несвоевременного фильма, который через десятилетия будет каноном.
Этот канон касается в первую очередь рассказанной истории и ее политического манифеста. Все остальное в этом фильме глубоко вторично, не существенно. Слабости и условности сюжета, избыточная сентиментальность, обилие клише, нелепая научная составляющая, - забудьте обо всем этом. В «Интерстелларе» вам предъявляют историю о людях, о том, какими люди мечтают быть, о том, какими они, возможно, однажды могут стать.
«Интерстеллар» отсылает к ядру западной культуры, к «мыслящему тростнику» Паскаля, к основполагающей диалектике человеческой природы, с ее шокирующей слабостью и ничтожеством и поражающим воображение величием. В нем слабые люди умирают, чтобы возродить человеческой род, и становятся героями, вставшими над своей звездной системой, чтобы попрощаться с ней.
Весь мир вокруг нас не похож на людей: он не имеет мягкого подбрюшья, не умирает, и не умеет страдать. Земля погибнет, и Солнце погаснет, не обратив на нас никакого внимания. Вселенной не нужна этика, и тогда люди кидают ей в морду горящие факелы своих ракет.
Человечество окружают враги: кроме природы среди них слабость самих людей, наша трусость и предательство, наше отчаяние, нечеловеческий разум машин, и самое страшное - время. У людей был ничтожный шанс выжить, но мы все еще здесь. Человечество будет однажды изгнано из родительского дома, расположенного под Солцнем, как уже не раз случалось с ним прежде - когда экологические катастрофы и голод гнал наших предков из саванн Африки.
На кого нам надеяться, когда придет время уходить? Может быть, на бога, старую тряпичную куклу на руках у мошенников всех мастей. Может быть на добрых и разумных чужаков, наблюдающих за нами из других миров.
Нет, у людей только одна дорога и одно спасение. Разум, техника, изобретательность, наглость приматов, уставших задирать головы к небу, решивших посмотреть на звезды сверху вниз. Мы будем драться со Вселенной, пока будет жив наш вид - как мы дрались за огонь, за одежду и каменные топоры, за первые засеянные пшеницей поля. Вот о чем снят «Интерстеллар»: наши гены ведут нас по лестнице в небо, где мы однажды сбросим их как змеи сбрасывают старую кожу, и новый человек явится. Мы племя инженеров, которые однажды починят самих себя, сделают новых людей.
В этой истории гениальные клише, экологический конец света показан именно таким, как мы его знаем и любим, пылевые бури над одинокой фермой, затерянной в кукурузных полях. От первобытного охотника прямая дорожка к азарту ловца индийского беспилотника, вооруженного ноутбуком. Сцена высадки на первой планете войдет в историю кино и будет процитирована бессчетное число раз. Сцена стыковки - чистая песня человеческой ярости, человеческой ставки «делать сейчас». Как часы Hamilton Khaki, оставшиеся на Земле, финал истории Нолана идеально синхронизирован.
Человеческое измерение времени случайно, этому нас научил еще корабль «ЗАРЯ» (звездолет Аннигиляционный Релятивистский Ядерный) из детского советского фильма «Москва-Кассиопея». Советская версия гуманизма была еще более радикальной и предполагала, что в космос можно отправлять детей, кого-то вроде дочери главного героя «Интерстеллара» Мерф. Впрочем, она в действительности и есть главный герой фильма, хотя и осталась дома. Маленькая девочка вырастает в исследователя-воина, Мерф - все человечество, каким оно должно стать. Мы умираем, мы наблюдаем за тем, как умирают наши родители, жены и дети, вопрос только в том, что мы можем сделать за отпущенное нам время. Одна правда заключается в том, чтобы сказать «ничего». Другая правда отвечает «всё». «Интерстеллар» предлагает поиграть в эту игру вместе.
Сингулярность в действительности не похожа на книжный шкаф. Но оставьте ваш снобизм, господа ученые физики. После «Интерстеллара» к вам придут новые слушатели, которые будут верить в человеческое знание. История сделает свое дело, и вы только ее часть, только начало.
Когда космический корабль людей уходит в другую галактику, пилот говорит ‘here we go’. Он цитирует Гагарина, потому что никакие другие слова тут не уместны. ‘I see no God up here’ тоже бы вполне подошло.
Рефреном к фильму служат самые известные строки валлийского поэта Дилана Томаса, написанные им на экваторе двадцатого века, за шесть лет до запуска спутника, обращенные к умирающему отцу.
Do not go gentle into that good night,
Old age should burn and rave at close of day;
Rage, rage against the dying of the light.
Click to viewOriginally published at kmartynov.com. You can comment here or there.