Мода на велосипед прошла
Редактор взял с меня слово, что я не буду писать о погоде.
- О чём угодно, только не о погоде! А знаете ли почему? Да потому, что наш брат, фельетонист, волею судеб уподобился пермским циклистам в некотором роде. Как только напишешь, что погода переменилась к лучшему, как только похвалишь её, так она нахмурится и заплачет. Точь-в-точь как велосипедисты: стоит только им афишу о гонках выпустить - и «разверзаются хляби небесные», и льёт ливмя дождь, несутся тучи...
Вот на сегодня не назначили гонок, и молодцы!... Погода и направляется.
Ах, чёрт возьми! Вот и облачко набежало.
Нет, не буду о погоде!
Упомянув о велосипедистах, кстати, пройдусь еще на их счёт.
Пора былого увлечения стальным конём, увы, прошла. Было время, когда на «Дуксах» и «Гумберах» ездили и стар и млад, и не просто ездили, а увлекались циклизом, увлекались подчас до смешного. На этой-то благодатной почве общего увлечения велосипедным спортом и начались гонки, чемпионаты, рекорды и тому подобное, вызвавшие к жизни, в свою очередь, институт гонщиков.
Быстрое и широкое распространение и развитие гонок во многих местах выразилось в довольно уродливых формах и дало повод Дорошевичу так охарактеризовать гонщиков: «У отца было три сына: один очень умный, второй - так себе, третий - вовсе велосипедист».
Но, как и всякое увлечение, прошло увлечение гонками и, собственно, спортом. Велосипед остался как средство быстрого и удобного сообщения, как приятное развлечение, как орудие для известного гимнастического упражнения на воздухе. Для одних он является просто роскошью, а для других - и практически полезным предметом в то же время. Но гонки, чемпионаты, рекорды, увлечение велосипедным спортом миновало безвозвратно.
А раз не стало гонок - не нужны стали и треки, и велодромы, и велосипедные клубы, и они, в большинстве, уже прекратили своё существование.
Возьмите наш пермский велодром. Точно яркий метеор на полночном небе вспыхнул, точно гриб после теплого дождя вырос пермский велодром, и публика им заинтересовалась. Гонки, ценные призы, золотые жетоны, гастролёры, чемпионаты, рекорды заняли Пермь года на три. А потом вдруг увлечение это быстро погасло, как загорелось.
И теперь пермский велодром наводит уныние. Публика, посещавшая его, равнодушно говорит, что «мода прошла», заправилы уныло поют: «Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?», а былой гонщик, забираясь на вираж, громко поёт: «Мне всё здесь на память приводит былое...»
Но я лично не согласен, что виною всему только мода. Нет, господа, не мода прошла, а прошло только увлечение велосипедным спортом. Гонки со всеми их атрибутами были своего рода накипью в деле применения велосипеда, и теперь эта накипь прошла, улетучилась, остался просто велосипед.
А увлечение перешло к другому спорту, к спорту автомобильному, но и тут увлечение минует, и останется просто автомобиль, будущность которого вне всякого сомнения.
Но это еще впереди. А пока в Перми не только не увлекаются автомобилем, но и ни одного еще здесь не видывали.
В.Гукс.
13 июня 1904.
(«Прогулки по старой Перми: Страницы городского фельетона конца XIX - начала XX в.»).
- О чём угодно, только не о погоде! А знаете ли почему? Да потому, что наш брат, фельетонист, волею судеб уподобился пермским циклистам в некотором роде. Как только напишешь, что погода переменилась к лучшему, как только похвалишь её, так она нахмурится и заплачет. Точь-в-точь как велосипедисты: стоит только им афишу о гонках выпустить - и «разверзаются хляби небесные», и льёт ливмя дождь, несутся тучи...
Вот на сегодня не назначили гонок, и молодцы!... Погода и направляется.
Ах, чёрт возьми! Вот и облачко набежало.
Нет, не буду о погоде!
Упомянув о велосипедистах, кстати, пройдусь еще на их счёт.
Пора былого увлечения стальным конём, увы, прошла. Было время, когда на «Дуксах» и «Гумберах» ездили и стар и млад, и не просто ездили, а увлекались циклизом, увлекались подчас до смешного. На этой-то благодатной почве общего увлечения велосипедным спортом и начались гонки, чемпионаты, рекорды и тому подобное, вызвавшие к жизни, в свою очередь, институт гонщиков.
Быстрое и широкое распространение и развитие гонок во многих местах выразилось в довольно уродливых формах и дало повод Дорошевичу так охарактеризовать гонщиков: «У отца было три сына: один очень умный, второй - так себе, третий - вовсе велосипедист».
Но, как и всякое увлечение, прошло увлечение гонками и, собственно, спортом. Велосипед остался как средство быстрого и удобного сообщения, как приятное развлечение, как орудие для известного гимнастического упражнения на воздухе. Для одних он является просто роскошью, а для других - и практически полезным предметом в то же время. Но гонки, чемпионаты, рекорды, увлечение велосипедным спортом миновало безвозвратно.
А раз не стало гонок - не нужны стали и треки, и велодромы, и велосипедные клубы, и они, в большинстве, уже прекратили своё существование.
Возьмите наш пермский велодром. Точно яркий метеор на полночном небе вспыхнул, точно гриб после теплого дождя вырос пермский велодром, и публика им заинтересовалась. Гонки, ценные призы, золотые жетоны, гастролёры, чемпионаты, рекорды заняли Пермь года на три. А потом вдруг увлечение это быстро погасло, как загорелось.
И теперь пермский велодром наводит уныние. Публика, посещавшая его, равнодушно говорит, что «мода прошла», заправилы уныло поют: «Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?», а былой гонщик, забираясь на вираж, громко поёт: «Мне всё здесь на память приводит былое...»
Но я лично не согласен, что виною всему только мода. Нет, господа, не мода прошла, а прошло только увлечение велосипедным спортом. Гонки со всеми их атрибутами были своего рода накипью в деле применения велосипеда, и теперь эта накипь прошла, улетучилась, остался просто велосипед.
А увлечение перешло к другому спорту, к спорту автомобильному, но и тут увлечение минует, и останется просто автомобиль, будущность которого вне всякого сомнения.
Но это еще впереди. А пока в Перми не только не увлекаются автомобилем, но и ни одного еще здесь не видывали.
В.Гукс.
13 июня 1904.
(«Прогулки по старой Перми: Страницы городского фельетона конца XIX - начала XX в.»).