«Старая Пермь»
Пароход подходил к Новому Усолью утром.
- Посмотрите, какой американский вид! - восторгался кто-то из публики. - Дым столбом...
Действительно, издали вид на Усолье очень хорош. Оба берега Камы заняты сплошь всевозможными постройками: тут и обывательское жильё, и деревянные башенки над буровыми скважинами для добывания соляного рассола, и громадные амбары для склада соли, и десятки труб над солеварнями, и опять амбары, баржи, плоты и пристани, и даже вокзал железной дороги. Получается удивительно живая и бойкая картина, особенно если смотреть с средины усольского плёса на Каме: вы очутитесь в центре сплошного круга построек верст в десять. Могу сказать про себя, что я был поражён - это что-то уж совсем по-американски, а на Каме ничего подобного нет. Ближе эта картина распадается на несколько отдельных частей. Собственно Усолье занимает один правый берег, а на левом в ряд вытянулись Березники, Лёнва и заштатный горный город Дедюхин.
На пристани усольских пассажиров уже ждали свои экипажи, а все остальные должны были отправиться в селенье по образу пешего хождения. Ни о «проезжающих номерах», ни об извозчиках, конечно, не могло быть и речи. На моё счастье, попалась земская лошадь, оставшаяся не у дел, и я воспользовался ею, чтобы добраться до земской квартиры. Конец получался в несколько вёрст. Пароходная пристань для удобства публики поставлена на конце селения, где высыпали на берегу жалкие лачужки и в несколько рядов вытянулись соляные амбары. Центр был впереди. Картина соляного городка привлекательного ничего не представляет. Постройки все деревянные и все какого-то обветшалого вида: пропитанные солью брёвна лупились измочаленными лентами, как вынутое из воды лыко. Пахнуло застоявшейся сыростью и гнившим деревом. Бревенчатые башенки, в которых добывали соляной рассол, походили на сторожевые укрепления старинных городов. К каждой такой башенке проведены были деревянные штанги самого первобытного устройства. По кирпичным и железным трубам можно было догадываться о существовании варниц, по наружному виду походивших отчасти на сеновалы, отчасти на кирпичные сараи. Слишком уж много дерева, и ничего такого, что напоминало бы обстановку заводского или фабричного дела, точно вы по щучьему веленью перенеслись в доброе старое время московского лихолетья или еще дальше - к эпохе новгородских ушкуйников и Марфы Посадницы. Рабочих было почти не видно, и только валивший из некоторых труб дым говорил о какой-то невидимой работе.
- Работают на варницах? - спрашивал я земского возницу.
- Це ино? - нараспев и с чердынским акцентом ответил он. - Которы работают, которы нет...
Само по себе Усолье - довольно красивое селенье, с типичным промысловым характером. Середины не было: или лачуги обывателей, или хоромины солеварных магнатов. На главной площади - собор старинной архитектуры и кругом базар, тоже устроенный по-старинному. Получалось что-то такое особенное - село не село, город не город, завод не завод. Вон хмурятся на берегу каменные палаты Строгановых - совсем уж они не гармонируют с остальной бревенчатой мелюзгой, а потом опять чьи-то хоромины и опять деревянная ничтожность. В собственном смысле слова, живут здесь одни управляющие промыслов, а остальное причастное соляному делу промысловое человечество только влачит существование, выражаясь высоким слогом.
Земская станция скромно приютилась в каком-то закоулке. В Усолье у меня не было ни одной души знакомой, но, на моё счастье, на станции я случайно встретил своего приятеля, г. Б. Мне хотелось осмотреть варницы, а потом знаменитый содовый завод бр. Любимовых в Березниках - единственный содовый завод на всю Россию.
- Мы сегодня же всё можем осмотреть, - решил мой знакомый. - Только нужно достать разрешение...
Добыть последнее оказалось не так-то легко. Мы забрались к какому-то управляющему и отрекомендовались. Оказалось, что нужно было дать чуть не присягу, что мы не будем сами варить соль, как только осмотрим промыслы, а главное - грозила опасность, что мы предвосхитим чудеса усольской солеваренной техники. Мне, наконец, надоела эта глупая церемония, и мы ушли ни с чем.
- Лучше всего отправиться прямо в Березники к Любимову, - советовал огорчённый неудачей г. Б. - Там гораздо проще...
Так мне и не удалось познакомиться собственно с усольскими промыслами, основание которых восходит к началу XVI столетия. Усолье вначале принадлежало Строгановым, а теперь право собственности на промыслы распалось. Львиная часть осталась всё-таки за Строгановыми, а за ними уже следуют наследники графа Шувалова, кн. Абамелек-Лазарева и кн. Голицына. В общей сложности усольские промыслы дают около 7 мил. пудов соли.
Д. Н. Мамин-Сибиряк
1888 г.
- Посмотрите, какой американский вид! - восторгался кто-то из публики. - Дым столбом...
Действительно, издали вид на Усолье очень хорош. Оба берега Камы заняты сплошь всевозможными постройками: тут и обывательское жильё, и деревянные башенки над буровыми скважинами для добывания соляного рассола, и громадные амбары для склада соли, и десятки труб над солеварнями, и опять амбары, баржи, плоты и пристани, и даже вокзал железной дороги. Получается удивительно живая и бойкая картина, особенно если смотреть с средины усольского плёса на Каме: вы очутитесь в центре сплошного круга построек верст в десять. Могу сказать про себя, что я был поражён - это что-то уж совсем по-американски, а на Каме ничего подобного нет. Ближе эта картина распадается на несколько отдельных частей. Собственно Усолье занимает один правый берег, а на левом в ряд вытянулись Березники, Лёнва и заштатный горный город Дедюхин.
На пристани усольских пассажиров уже ждали свои экипажи, а все остальные должны были отправиться в селенье по образу пешего хождения. Ни о «проезжающих номерах», ни об извозчиках, конечно, не могло быть и речи. На моё счастье, попалась земская лошадь, оставшаяся не у дел, и я воспользовался ею, чтобы добраться до земской квартиры. Конец получался в несколько вёрст. Пароходная пристань для удобства публики поставлена на конце селения, где высыпали на берегу жалкие лачужки и в несколько рядов вытянулись соляные амбары. Центр был впереди. Картина соляного городка привлекательного ничего не представляет. Постройки все деревянные и все какого-то обветшалого вида: пропитанные солью брёвна лупились измочаленными лентами, как вынутое из воды лыко. Пахнуло застоявшейся сыростью и гнившим деревом. Бревенчатые башенки, в которых добывали соляной рассол, походили на сторожевые укрепления старинных городов. К каждой такой башенке проведены были деревянные штанги самого первобытного устройства. По кирпичным и железным трубам можно было догадываться о существовании варниц, по наружному виду походивших отчасти на сеновалы, отчасти на кирпичные сараи. Слишком уж много дерева, и ничего такого, что напоминало бы обстановку заводского или фабричного дела, точно вы по щучьему веленью перенеслись в доброе старое время московского лихолетья или еще дальше - к эпохе новгородских ушкуйников и Марфы Посадницы. Рабочих было почти не видно, и только валивший из некоторых труб дым говорил о какой-то невидимой работе.
- Работают на варницах? - спрашивал я земского возницу.
- Це ино? - нараспев и с чердынским акцентом ответил он. - Которы работают, которы нет...
Само по себе Усолье - довольно красивое селенье, с типичным промысловым характером. Середины не было: или лачуги обывателей, или хоромины солеварных магнатов. На главной площади - собор старинной архитектуры и кругом базар, тоже устроенный по-старинному. Получалось что-то такое особенное - село не село, город не город, завод не завод. Вон хмурятся на берегу каменные палаты Строгановых - совсем уж они не гармонируют с остальной бревенчатой мелюзгой, а потом опять чьи-то хоромины и опять деревянная ничтожность. В собственном смысле слова, живут здесь одни управляющие промыслов, а остальное причастное соляному делу промысловое человечество только влачит существование, выражаясь высоким слогом.
Земская станция скромно приютилась в каком-то закоулке. В Усолье у меня не было ни одной души знакомой, но, на моё счастье, на станции я случайно встретил своего приятеля, г. Б. Мне хотелось осмотреть варницы, а потом знаменитый содовый завод бр. Любимовых в Березниках - единственный содовый завод на всю Россию.
- Мы сегодня же всё можем осмотреть, - решил мой знакомый. - Только нужно достать разрешение...
Добыть последнее оказалось не так-то легко. Мы забрались к какому-то управляющему и отрекомендовались. Оказалось, что нужно было дать чуть не присягу, что мы не будем сами варить соль, как только осмотрим промыслы, а главное - грозила опасность, что мы предвосхитим чудеса усольской солеваренной техники. Мне, наконец, надоела эта глупая церемония, и мы ушли ни с чем.
- Лучше всего отправиться прямо в Березники к Любимову, - советовал огорчённый неудачей г. Б. - Там гораздо проще...
Так мне и не удалось познакомиться собственно с усольскими промыслами, основание которых восходит к началу XVI столетия. Усолье вначале принадлежало Строгановым, а теперь право собственности на промыслы распалось. Львиная часть осталась всё-таки за Строгановыми, а за ними уже следуют наследники графа Шувалова, кн. Абамелек-Лазарева и кн. Голицына. В общей сложности усольские промыслы дают около 7 мил. пудов соли.
Д. Н. Мамин-Сибиряк
1888 г.