Вкус кладбища..
Сегодня во рту вкус кладбища. А все потому, что утром съела сырокопченую колбасу и свежий огурец. А именно это сочетание у меня ассоциируется с кладбищем.
Ненавижу кладбища. В детстве любила туда ходить. Бабушка расстилала на могилке белое льняное полотенце, расставляла щербатые ,когда-то белые тарелки из толстой ,дешевой керамики, обнимала памятник ,плакала и протирала фотографию скомканным платочком. Я же складывала конфетки и вареные яйца возле памятника, съедала традиционные огурец с колбасой ,а потом отправлялась по кладбищу гулять. Мне нравилось рассматривать надписи на памятниках и крестах, считать ,кто сколько прожил ,всматриваться в фотографии и гадать ,кем были все эти люди. Я скользила между могилками ,старалась двигаться как можно тише, чтобы не потревожить эту атмосферу вечного покоя. Я замечала, что на кладбище не чирикают птички. Иногда я встречала на могильных плитах сонных ужей или ящерок.
В деревне большое кладбище. У меня там были даже любимые могилки и памятники. Некоторые могилки мне было очень жалко. Запущенные, заросшие бурьяном, с разломанной оградкой, с покосившимися проржавевшими крестами. Я думала: как же так? неужели у тех людей совсем-совсем никого нет, кто бы пришел за ними ухаживать? Неужели совсем никого? И я разгребала траву у основания крестов ,складывала туда дешевые карамельки и осторожно гладила крест или табличку, если она была. Детские могилки всегда вызывали у меня какое-то недоумение. Маленькие такие. Там всегда стояли игрушки. А фотографий не было никогда. Наверно, это слишком больно - видеть фотографию своего малыша на могильном памятнике..
В праздники мне на кладбище не нравилось. Слишком много людей, звуков, нарушающие спокойствие. Уже тогда я чувствовала лживость этого мероприятия. Люди приходят ,чтобы поесть на могилке и выпить водки. А потом нередко, особенно на Пасху, народ начинал голосить песни. И всё превращалось в какую-то бредовую вакханалию, абсолютно неправильную и неуместную.
Мне ,наверное ,даже стыдно. Я не была на могилах прабабушек уже очень много лет. И я не хочу туда ехать. Родственники упрекают ,что я забыла их, что нужно чтить память предков. Но я помню своих прабабушек в другом! бабу Ксеню я вспоминаю каждый раз, когда вижу коричневую бабочку. Она всегда говорила таким бабочкам: "Матушка, Богородица, забери меня с собой!" До сих пор у меня лежит её маленькая старенькая иконка. Милая моя баба Ксеня....Настоящая русская женщина, сильная и стойкая. А я ведь даже не успела сказать ,что люблю тебя...
От бабы Тани помню только похороны - мне было три года. Я помню похороны в мельчайших деталях...
В общем, к чему я всё? Когда я стану невероятной старушкой с дряблой задницей ,вредным характером и бокалом розовой винтажной "Клико" в высохшей лапке ,когда мне будет 100 лет и две недели ,а именно это будет 20 июня 2088 года, когда так одуряюще будет пахнуть жасмином из открытых окон моего дома на какой-нибудь ривьере, куда соберутся всё стадо моих многочисленных родственничков, детей, внуков, правнуков и древних подружек, именно тогда я зачитаю свое завещание, не стесняясь ,перед всеми, глядя в глаза, а последней моей волей будет - кремация моего тощего дохлого тельца с последующим развеванием праха над местом ,которое я пока еще не выбрала... Чтобы ни у кого потом не было от колбасы и огурца привкуса кладбища во рту!
Ненавижу кладбища. В детстве любила туда ходить. Бабушка расстилала на могилке белое льняное полотенце, расставляла щербатые ,когда-то белые тарелки из толстой ,дешевой керамики, обнимала памятник ,плакала и протирала фотографию скомканным платочком. Я же складывала конфетки и вареные яйца возле памятника, съедала традиционные огурец с колбасой ,а потом отправлялась по кладбищу гулять. Мне нравилось рассматривать надписи на памятниках и крестах, считать ,кто сколько прожил ,всматриваться в фотографии и гадать ,кем были все эти люди. Я скользила между могилками ,старалась двигаться как можно тише, чтобы не потревожить эту атмосферу вечного покоя. Я замечала, что на кладбище не чирикают птички. Иногда я встречала на могильных плитах сонных ужей или ящерок.
В деревне большое кладбище. У меня там были даже любимые могилки и памятники. Некоторые могилки мне было очень жалко. Запущенные, заросшие бурьяном, с разломанной оградкой, с покосившимися проржавевшими крестами. Я думала: как же так? неужели у тех людей совсем-совсем никого нет, кто бы пришел за ними ухаживать? Неужели совсем никого? И я разгребала траву у основания крестов ,складывала туда дешевые карамельки и осторожно гладила крест или табличку, если она была. Детские могилки всегда вызывали у меня какое-то недоумение. Маленькие такие. Там всегда стояли игрушки. А фотографий не было никогда. Наверно, это слишком больно - видеть фотографию своего малыша на могильном памятнике..
В праздники мне на кладбище не нравилось. Слишком много людей, звуков, нарушающие спокойствие. Уже тогда я чувствовала лживость этого мероприятия. Люди приходят ,чтобы поесть на могилке и выпить водки. А потом нередко, особенно на Пасху, народ начинал голосить песни. И всё превращалось в какую-то бредовую вакханалию, абсолютно неправильную и неуместную.
Мне ,наверное ,даже стыдно. Я не была на могилах прабабушек уже очень много лет. И я не хочу туда ехать. Родственники упрекают ,что я забыла их, что нужно чтить память предков. Но я помню своих прабабушек в другом! бабу Ксеню я вспоминаю каждый раз, когда вижу коричневую бабочку. Она всегда говорила таким бабочкам: "Матушка, Богородица, забери меня с собой!" До сих пор у меня лежит её маленькая старенькая иконка. Милая моя баба Ксеня....Настоящая русская женщина, сильная и стойкая. А я ведь даже не успела сказать ,что люблю тебя...
От бабы Тани помню только похороны - мне было три года. Я помню похороны в мельчайших деталях...
В общем, к чему я всё? Когда я стану невероятной старушкой с дряблой задницей ,вредным характером и бокалом розовой винтажной "Клико" в высохшей лапке ,когда мне будет 100 лет и две недели ,а именно это будет 20 июня 2088 года, когда так одуряюще будет пахнуть жасмином из открытых окон моего дома на какой-нибудь ривьере, куда соберутся всё стадо моих многочисленных родственничков, детей, внуков, правнуков и древних подружек, именно тогда я зачитаю свое завещание, не стесняясь ,перед всеми, глядя в глаза, а последней моей волей будет - кремация моего тощего дохлого тельца с последующим развеванием праха над местом ,которое я пока еще не выбрала... Чтобы ни у кого потом не было от колбасы и огурца привкуса кладбища во рту!