such_a_man
in
kluev
ПОДУМАЛА И РЕШИЛА
Раз уж эти - очень любимые - стихи ЕК появились в чужих блогах, раз они опубликованы в июньском номере журнала "Семь искусств", мне тоже надо их опубликовать. До тех пор, пока выйдет сборник "Песни невозврата", который они открывают, можно же их любить и в электронной версии, правда? Тем более что я не уверена в том, в каком виде кто их будет выкладывать, а в своей публикации уверена. Итак...
Нет, сначала скажу, что если вы здесь переведете стрелку на 1:01:30, - узнаете об истории цикла и послушаете его в исполнении автора. На его прошлогоднем вечере в Булгаковском. И добавлю - для сообщников: обратите внимание не комментарии к публикации стихов в "Семи искусствах". Вы-то ведь ни на что не реагируете, разве совсем редко... Вы еще есть? Будем считать, что эта публикация проверочная. :)
Евгений Клюев
ПЕСНИ НЕВОЗВРАТА
В.С.С.
1
Смотри, так выбывают из игры,
так покидают звёздные пиры
кометою, сгоревшей в одночасье
и выбравшей себе иное счастье -
не быть среди счастливцев...
так, смеясь,
с дурной эпохой порывают связь
и больше не хотят ни с кем общаться.
Смотри, так оставляют всё как есть,
так ничего не оставляют людям,
тебе кричащим: мы тебя забудем,
если уйдёшь... останься с нами здесь!
Они не раз твою припомнят спесь
и то, как занимался словоблудьем -
способный, но избалованный весь.
Так покидают толчею мирскую:
ни жалобы, ни вздоха, ни следа,
так молятся о том, чтоб никогда -
чтоб больше никогда и ни в какую!
И сдав кому ни попадя на съём
просторную пустую мастерскую,
так прекращают думать обо всём.
Простившись - или даже не простившись,
так просто исчезают с глаз долой
и прячутся от жизни пожилой
в четверостишьях - или пятистишьях,
как в путаных предгорьях Ёсино,
где встретить никого не суждено
на белых тропах во всевышних вишнях.
2
2
Ну вот... а что касается чужбины,
то - перестаньте-я-вас-умоляю:
я слов подобных не употребляю
и не хожу в подобные глубины.
Весь пафос мой промчался стороной,
И никаких развалин за спиной.
А чем живу - да старою любовью
одной... чей возраст роли не играет,
но более о ней не пустословлю:
чуть греет - вот и хорошо, что греет.
А что она протёрта на локтях -
так я ведь, как бы это... не в гостях.
Дела? Идут... то есть контора пишет -
от жалоб до ходатайств и заявок,
при этом пишет набело, без правок,
при этом пишет искренне, без фишек.
А то, что кровью пишет иногда -
так ведь какое время, господа!
Короче, я живу и припеваю
небесную мелодию нон-грата -
и жизнь моя беспечна кочевая,
и бесконечна песня невозврата
в ту строчку, в то пространство, в то число,
что остановлены на полусло.
3
Один язык останется со мною,
родной язык - всё прочее родное
внезапно перестало быть родным.
Вот как бывает, и рука немеет -
немеет и отныне не умеет
писать про сладкий и приятный дым
отечества... нет дыма без огня,
но это всё уже не про меня:
я не пойду в огонь ни вместе с вами,
ни ради вас, давно прошла пора
играть с огнём, и не моя игра -
игра с огнём, моя - игра словами
вот хоть и в прятки, или в поддавки,
или в лапту... мне, знаешь, не с руки
влиять на расписание событий
в краях, куда я больше не стремлюсь.
Союз сердец или другой союз -
не мой союз, любите - не любите.
Я ни гроша - и сколько ни убавь -
не дам за постороннюю любовь:
мне как-то и не важно быть любимым,
упоминаемым и дорогим.
Но я смотрю с тревогою на дым
отечества... огонь, огонь за дымом.
4
Та жизнь, откуда начались стихи,
прошла - а из того, что остаётся,
и на одну строфу не наскрести.
Но это всё такие пустяки,
покамест есть звезда на дне колодца
и не растаял леденец в горсти,
покамест сердце бьётся и покамест
мой карандаш порывист и смекалист
и на окне пылает остролист,
покамест я при деле и покамест
луна мила, и месяц зубоскалист,
и чай имбирный крепок и английск.
Покамест это так - о, я богат,
и ночь нежна, и лёгок мой фрегат,
и паруса в талантливых пометках:
такой разноязыкий суррогат!
А сам я отбиваюсь наугад
от рифм - английских, датских и немецких.
Прости меня, мой отчий край, прости:
мне было слишком тесно взаперти,
а было бы сейчас еще теснее.
И без меня там тесно, говорят...
дарю стране свой полный невозврат,
но всё никак не распрощаюсь с нею.
5
Есть вещи незабвенные: они,
обычно ничего не означая,
лишь беспокоят... запах, привкус, цвет.
Но мне-то что - я сделан из брони,
меня не сбить с пути ни чашкой чая,
ни запахом прохожих сигарет,
ни именем, вколоченным гвоздём
мне в память, не свернуть меня с дороги,
ни в сердце запечатанным числом.
Они мне говорят: пойдём, пойдём
раскаиваться, подводить итоги -
тут есть одно местечко за углом!
Но этим непутёвым ремеслом
давно мне заниматься не по чину:
я кто? Я ветерок в сухой листве -
и вовсе не затем оставил дом,
а чтоб найти всему первопричину
единственную... или даже две!
Увидимся ли, нет ли - всё равно,
пишите письма или не пишите:
и получу, так после не найду.
Есть вещи незабвеннейшие, но -
но не теперь, не так, не на ходу,
позднее, на санскрите... на самшите.
6
В ту сторону я больше не смотрю,
а если и смотрю, то вижу худо -
мне кажется, что вижу много блуда,
но, может, только кажется отсюда,
а может, я теперь такой зануда,
а может... может, дело к ноябрю.
Пропал, простите, всякий интерес -
и даже интерес к кофейной гуще:
всё сущее - оно на то и суще,
чтоб гуща эта становилась гуще,
а мы, ещё недавно всемогущи,
отгадки отвергали наотрез.
Где ничего загадочного нет,
где просто всё как пареная репа,
где призрак появляется из склепа
с петлёй, которая - всем скрепам скрепа,
там граждане в петлю шагают слепо
и будущее тихо плачет вслед.
Я не смотрю туда, а почему -
я не люблю таких больших идиллий,
кроме того, мы это проходили -
при «Пионере» и при «Крокодиле»,
и прародители нас прародили
по образу и духу своему.
7
Не как тогда, со скоростью улитки, -
теперь я убегал бы без оглядки
от этих мест святых, от этих мест,
где, никого в лицо не узнавая,
всех примирит порука круговая,
и бог не выдаст, и свинья не съест.
Не как тогда... когда я, как другие,
пуще чумы боялся ностальгии -
расплаты за ужасный неприезд:
что никогда мне до скончанья света
не будет ни ответа, ни привета
из этих мест святых, из этих мест.
Не как тогда... теперь мне за державу -
за дежавю - совсем уже, пожалуй,
не горько: я сложил с себя сей крест.
Пусть там опять хоругви и парады -
мне больше ничего уже не надо
от этих мест святых, от этих мест.
Что мы устроим... ах, что мы устроим,
когда я вдруг назад вернусь героем:
как выпьем чарку за Святую Русь,
как зашумят высокие дубравы,
как вновь мы будем молоды и правы
в тот звёздный час, когда я не вернусь.
8
Нет-нет, я ни за что не отвечаю
и ни на что давно не претендую -
я, помнится, ушёл и запер дверь.
Иду и ног не чую, и не чаю
нагнать в дороге строчку молодую -
немолодую, может быть, теперь.
Спиши меня в расход, маститый критик:
я не в контексте, даже и не в теме,
а просто совершенно не у дел -
не трожь моих энклитик и проклитик,
я паралитик, я не враг системе,
я постарел, поблёк и поседел.
Я заработал право на не-знанье,
на не-решенье, на не-отношенье
и на не-пониманье сразу всех,
и вся моя работа - заказная,
вся дорогая, я гоняю в шею
халявщиков, ибо халява - грех.
А кто и чем мне платит тут, на склоне
дней, гор... и, как их, строгости и страсти, -
моё собачье дело, господа.
Тут весь вопрос в небесном эталоне,
в дорожной шляпе и в дорожной трости -
не в гордости... ну разве иногда.
9
Сказать, что много есть чего сказать,
но не скажу, ибо не будет проку, -
так это лучше вовсе промолчать,
не затевать строку или абзац,
не предаваться более пороку
хождения в народ или в печать.
Хотя ведь из краёв, где я живу,
в народ не ходят, а в печать - тем паче:
другие здесь, высокие, задачи -
не тронуть ветку, не примять траву,
не сдвинуть камень, не стряхнуть росу
и паучка не тронуть на весу.
Когда-нибудь потом, упав ничком,
я стану веткой, камнем, паучком,
комариком из здешнего болотца:
пути судьбы чудесны и кривы -
и милый странник, не примяв травы,
посмотрит на меня и улыбнётся.
Никто не возвращается к себе:
пункт А не существует в пункте Б,
и что ни пункт - то новая утрата.
Но каждый раз рискуя головой,
ты празднуешь последний праздник свой -
волшебный, вечный праздник невозврата.
10
Мне надо всё уже переводить -
не потому, что плохо помню глоссы,
а потому что… новые колоссы
и каждый день - очередной вердикт.
Я сдался, мне уже не разобраться,
где что у вас - особенно где братство.
Я путаюсь в словах и словарях,
я больше никакой не собеседник,
я заблудился весь в моих осенних
годах и мыслях, словно твой варяг -
веками путешествующий в греки,
заворожённый музыкой навеки.
Простите всех, идущих стороной,
простите всех, кто не идёт за вами
и кто неподходящими словами
смущает без нужды ваш рай земной:
они исчезнут вместе с прочей скверной -
как морок, как слуга ваш непокорный.
А то ведь как… в краю покорных слуг,
где каждый знает, что почём и сколько,
где всё путем, где без сопливых скользко,
где в будущность несётся грозный струг,
возврат есть часть сценария измены:
все прокляты, все квиты, все забвенны.
11
Нам лучше друг без друга.
Мой поход -
он продолжается уже не год,
не три, не пять, хоть, в общем, и не эру…
но говорю я это так, к примеру,
не вызывая никого к барьеру,
особенно - забывчивый народ.
Кто принял то, что я не смог принять,
и принимает всё это опять, -
они устали и хотят покоя:
их надо пожалеть и всё такое,
а странникам, как сам я, с их тоскою,
не место там, где их отец и мать.
Им место там, где больше нет родства,
где облака, деревья и трава
живут, хоть и все вместе, но поврозно,
где думать больше не о ком и поздно
хозяйничать, поскольку жизнь бесхозна -
и бесполезно подбирать слова.
Они везде, куда ни бросишь взгляд,
разбросаны по тропам невпопад -
и подобрал бы, только толку нету:
носи потом их на себе по свету -
расплатой за карету-мне-карету,
за весь мой бесконечный невозврат.
12
Наверно, я был создан покидать -
так, как другие созданы гадать,
зачем и почему их покидают.
Мы, покидающие, в меньшинстве,
у нас зелёный ветер в голове -
и пользы нет от нас, хоть и вреда нет.
Нет ничего от нас и никому
на свете… нас бы надо бы в тюрьму -
да раньше, а теперь уж опоздали.
Теперь уж мы не местные давно,
всё решено и твёрдо решено:
за нас горой стоят иные дали.
Пусть кровью обливается навзрыд
наш роковой и грозный невозврат,
который никому уже не страшен,
мы больше ничего не натворим:
наш бунт как таковой неповторим
на фоне тех же звёзд и тех же башен.
Хоть и сказали «занавес!» - но мы
уже не выйдем кланяться из тьмы:
следы простыли все на дальних тропах
в запутанных предгорьях Ёсино,
где всё навеки преодолено, -
крутите ваше старое кино
и празднуйте невинность.
Или опыт.
2016
Нет, сначала скажу, что если вы здесь переведете стрелку на 1:01:30, - узнаете об истории цикла и послушаете его в исполнении автора. На его прошлогоднем вечере в Булгаковском. И добавлю - для сообщников: обратите внимание не комментарии к публикации стихов в "Семи искусствах". Вы-то ведь ни на что не реагируете, разве совсем редко... Вы еще есть? Будем считать, что эта публикация проверочная. :)
Евгений Клюев
ПЕСНИ НЕВОЗВРАТА
В.С.С.
1
Смотри, так выбывают из игры,
так покидают звёздные пиры
кометою, сгоревшей в одночасье
и выбравшей себе иное счастье -
не быть среди счастливцев...
так, смеясь,
с дурной эпохой порывают связь
и больше не хотят ни с кем общаться.
Смотри, так оставляют всё как есть,
так ничего не оставляют людям,
тебе кричащим: мы тебя забудем,
если уйдёшь... останься с нами здесь!
Они не раз твою припомнят спесь
и то, как занимался словоблудьем -
способный, но избалованный весь.
Так покидают толчею мирскую:
ни жалобы, ни вздоха, ни следа,
так молятся о том, чтоб никогда -
чтоб больше никогда и ни в какую!
И сдав кому ни попадя на съём
просторную пустую мастерскую,
так прекращают думать обо всём.
Простившись - или даже не простившись,
так просто исчезают с глаз долой
и прячутся от жизни пожилой
в четверостишьях - или пятистишьях,
как в путаных предгорьях Ёсино,
где встретить никого не суждено
на белых тропах во всевышних вишнях.
2
2
Ну вот... а что касается чужбины,
то - перестаньте-я-вас-умоляю:
я слов подобных не употребляю
и не хожу в подобные глубины.
Весь пафос мой промчался стороной,
И никаких развалин за спиной.
А чем живу - да старою любовью
одной... чей возраст роли не играет,
но более о ней не пустословлю:
чуть греет - вот и хорошо, что греет.
А что она протёрта на локтях -
так я ведь, как бы это... не в гостях.
Дела? Идут... то есть контора пишет -
от жалоб до ходатайств и заявок,
при этом пишет набело, без правок,
при этом пишет искренне, без фишек.
А то, что кровью пишет иногда -
так ведь какое время, господа!
Короче, я живу и припеваю
небесную мелодию нон-грата -
и жизнь моя беспечна кочевая,
и бесконечна песня невозврата
в ту строчку, в то пространство, в то число,
что остановлены на полусло.
3
Один язык останется со мною,
родной язык - всё прочее родное
внезапно перестало быть родным.
Вот как бывает, и рука немеет -
немеет и отныне не умеет
писать про сладкий и приятный дым
отечества... нет дыма без огня,
но это всё уже не про меня:
я не пойду в огонь ни вместе с вами,
ни ради вас, давно прошла пора
играть с огнём, и не моя игра -
игра с огнём, моя - игра словами
вот хоть и в прятки, или в поддавки,
или в лапту... мне, знаешь, не с руки
влиять на расписание событий
в краях, куда я больше не стремлюсь.
Союз сердец или другой союз -
не мой союз, любите - не любите.
Я ни гроша - и сколько ни убавь -
не дам за постороннюю любовь:
мне как-то и не важно быть любимым,
упоминаемым и дорогим.
Но я смотрю с тревогою на дым
отечества... огонь, огонь за дымом.
4
Та жизнь, откуда начались стихи,
прошла - а из того, что остаётся,
и на одну строфу не наскрести.
Но это всё такие пустяки,
покамест есть звезда на дне колодца
и не растаял леденец в горсти,
покамест сердце бьётся и покамест
мой карандаш порывист и смекалист
и на окне пылает остролист,
покамест я при деле и покамест
луна мила, и месяц зубоскалист,
и чай имбирный крепок и английск.
Покамест это так - о, я богат,
и ночь нежна, и лёгок мой фрегат,
и паруса в талантливых пометках:
такой разноязыкий суррогат!
А сам я отбиваюсь наугад
от рифм - английских, датских и немецких.
Прости меня, мой отчий край, прости:
мне было слишком тесно взаперти,
а было бы сейчас еще теснее.
И без меня там тесно, говорят...
дарю стране свой полный невозврат,
но всё никак не распрощаюсь с нею.
5
Есть вещи незабвенные: они,
обычно ничего не означая,
лишь беспокоят... запах, привкус, цвет.
Но мне-то что - я сделан из брони,
меня не сбить с пути ни чашкой чая,
ни запахом прохожих сигарет,
ни именем, вколоченным гвоздём
мне в память, не свернуть меня с дороги,
ни в сердце запечатанным числом.
Они мне говорят: пойдём, пойдём
раскаиваться, подводить итоги -
тут есть одно местечко за углом!
Но этим непутёвым ремеслом
давно мне заниматься не по чину:
я кто? Я ветерок в сухой листве -
и вовсе не затем оставил дом,
а чтоб найти всему первопричину
единственную... или даже две!
Увидимся ли, нет ли - всё равно,
пишите письма или не пишите:
и получу, так после не найду.
Есть вещи незабвеннейшие, но -
но не теперь, не так, не на ходу,
позднее, на санскрите... на самшите.
6
В ту сторону я больше не смотрю,
а если и смотрю, то вижу худо -
мне кажется, что вижу много блуда,
но, может, только кажется отсюда,
а может, я теперь такой зануда,
а может... может, дело к ноябрю.
Пропал, простите, всякий интерес -
и даже интерес к кофейной гуще:
всё сущее - оно на то и суще,
чтоб гуща эта становилась гуще,
а мы, ещё недавно всемогущи,
отгадки отвергали наотрез.
Где ничего загадочного нет,
где просто всё как пареная репа,
где призрак появляется из склепа
с петлёй, которая - всем скрепам скрепа,
там граждане в петлю шагают слепо
и будущее тихо плачет вслед.
Я не смотрю туда, а почему -
я не люблю таких больших идиллий,
кроме того, мы это проходили -
при «Пионере» и при «Крокодиле»,
и прародители нас прародили
по образу и духу своему.
7
Не как тогда, со скоростью улитки, -
теперь я убегал бы без оглядки
от этих мест святых, от этих мест,
где, никого в лицо не узнавая,
всех примирит порука круговая,
и бог не выдаст, и свинья не съест.
Не как тогда... когда я, как другие,
пуще чумы боялся ностальгии -
расплаты за ужасный неприезд:
что никогда мне до скончанья света
не будет ни ответа, ни привета
из этих мест святых, из этих мест.
Не как тогда... теперь мне за державу -
за дежавю - совсем уже, пожалуй,
не горько: я сложил с себя сей крест.
Пусть там опять хоругви и парады -
мне больше ничего уже не надо
от этих мест святых, от этих мест.
Что мы устроим... ах, что мы устроим,
когда я вдруг назад вернусь героем:
как выпьем чарку за Святую Русь,
как зашумят высокие дубравы,
как вновь мы будем молоды и правы
в тот звёздный час, когда я не вернусь.
8
Нет-нет, я ни за что не отвечаю
и ни на что давно не претендую -
я, помнится, ушёл и запер дверь.
Иду и ног не чую, и не чаю
нагнать в дороге строчку молодую -
немолодую, может быть, теперь.
Спиши меня в расход, маститый критик:
я не в контексте, даже и не в теме,
а просто совершенно не у дел -
не трожь моих энклитик и проклитик,
я паралитик, я не враг системе,
я постарел, поблёк и поседел.
Я заработал право на не-знанье,
на не-решенье, на не-отношенье
и на не-пониманье сразу всех,
и вся моя работа - заказная,
вся дорогая, я гоняю в шею
халявщиков, ибо халява - грех.
А кто и чем мне платит тут, на склоне
дней, гор... и, как их, строгости и страсти, -
моё собачье дело, господа.
Тут весь вопрос в небесном эталоне,
в дорожной шляпе и в дорожной трости -
не в гордости... ну разве иногда.
9
Сказать, что много есть чего сказать,
но не скажу, ибо не будет проку, -
так это лучше вовсе промолчать,
не затевать строку или абзац,
не предаваться более пороку
хождения в народ или в печать.
Хотя ведь из краёв, где я живу,
в народ не ходят, а в печать - тем паче:
другие здесь, высокие, задачи -
не тронуть ветку, не примять траву,
не сдвинуть камень, не стряхнуть росу
и паучка не тронуть на весу.
Когда-нибудь потом, упав ничком,
я стану веткой, камнем, паучком,
комариком из здешнего болотца:
пути судьбы чудесны и кривы -
и милый странник, не примяв травы,
посмотрит на меня и улыбнётся.
Никто не возвращается к себе:
пункт А не существует в пункте Б,
и что ни пункт - то новая утрата.
Но каждый раз рискуя головой,
ты празднуешь последний праздник свой -
волшебный, вечный праздник невозврата.
10
Мне надо всё уже переводить -
не потому, что плохо помню глоссы,
а потому что… новые колоссы
и каждый день - очередной вердикт.
Я сдался, мне уже не разобраться,
где что у вас - особенно где братство.
Я путаюсь в словах и словарях,
я больше никакой не собеседник,
я заблудился весь в моих осенних
годах и мыслях, словно твой варяг -
веками путешествующий в греки,
заворожённый музыкой навеки.
Простите всех, идущих стороной,
простите всех, кто не идёт за вами
и кто неподходящими словами
смущает без нужды ваш рай земной:
они исчезнут вместе с прочей скверной -
как морок, как слуга ваш непокорный.
А то ведь как… в краю покорных слуг,
где каждый знает, что почём и сколько,
где всё путем, где без сопливых скользко,
где в будущность несётся грозный струг,
возврат есть часть сценария измены:
все прокляты, все квиты, все забвенны.
11
Нам лучше друг без друга.
Мой поход -
он продолжается уже не год,
не три, не пять, хоть, в общем, и не эру…
но говорю я это так, к примеру,
не вызывая никого к барьеру,
особенно - забывчивый народ.
Кто принял то, что я не смог принять,
и принимает всё это опять, -
они устали и хотят покоя:
их надо пожалеть и всё такое,
а странникам, как сам я, с их тоскою,
не место там, где их отец и мать.
Им место там, где больше нет родства,
где облака, деревья и трава
живут, хоть и все вместе, но поврозно,
где думать больше не о ком и поздно
хозяйничать, поскольку жизнь бесхозна -
и бесполезно подбирать слова.
Они везде, куда ни бросишь взгляд,
разбросаны по тропам невпопад -
и подобрал бы, только толку нету:
носи потом их на себе по свету -
расплатой за карету-мне-карету,
за весь мой бесконечный невозврат.
12
Наверно, я был создан покидать -
так, как другие созданы гадать,
зачем и почему их покидают.
Мы, покидающие, в меньшинстве,
у нас зелёный ветер в голове -
и пользы нет от нас, хоть и вреда нет.
Нет ничего от нас и никому
на свете… нас бы надо бы в тюрьму -
да раньше, а теперь уж опоздали.
Теперь уж мы не местные давно,
всё решено и твёрдо решено:
за нас горой стоят иные дали.
Пусть кровью обливается навзрыд
наш роковой и грозный невозврат,
который никому уже не страшен,
мы больше ничего не натворим:
наш бунт как таковой неповторим
на фоне тех же звёзд и тех же башен.
Хоть и сказали «занавес!» - но мы
уже не выйдем кланяться из тьмы:
следы простыли все на дальних тропах
в запутанных предгорьях Ёсино,
где всё навеки преодолено, -
крутите ваше старое кино
и празднуйте невинность.
Или опыт.
2016