such_a_man
in
kluev
ПРЕДИСЛОВИЕ
ЕК редко их пишет, но тут просто не мог не написать. Прочтите - сами поймете почему. :)
"ЧТОБЫ СЛИВАЛИСЬ СЛОВО И СЛОВО, СЛОВО И СЛОВО..."
Предисловие к этой книге остро необходимо, поскольку книга посвящена слову. Редкое стихотворение не включает в себя слова "слово" или слов, имеющих к слову отношение. Корни, суффиксы и приставки, части речи - имена, местоимения, глаголы, грамматические категории - например, совершенный и несовершенный вид, знаки препинания - запятые, точки и многоточия, фонетика - гласные, согласные, а дальше уже без разбора: язык и речь, говорение и молчание, фраза и строка, ритм и метр, мелодия, абзац, заголовок, алфавит... мы, со всей очевидностью, находимся в мире Логоса, отчего мое сердце - филологическое по призванию и образованию - испытывает своего рода комфорт, безоговорочно соглашаясь включиться в эту вечную игру, смысл которой - "понять, что все-таки скрывается за словом" (И. Клюканов).
В моем словаре не существует словосочетания "лингвистическая поэзия", поскольку любая поэзия для меня - лингвистическая. Более того, в моих глазах поэзия и есть прежде всего явление языка: если я не обнаруживаю у стихотворного текста лингвистической подоплеки, текст просто не воспринимается мною как поэтический. Так научил меня относиться к поэзии Роман Робертович Гельгардт - один из самых светлых образов моей юности.
Профессор Гельгардт был для нас - Игоря Клюканова и меня - общим учителем. Это ему прежде всего мы и обязаны присущим, видимо, нам обоим отношением к поэтическому тексту. "Писатель владеет языком, но и язык в известном смысле владеет писателем", - снова и снова повторял Роман Робертович, и мы, тогда студенты, учились воспринимать язык как живое существо, которое иногда не очень-то и считается с присутствием в мире нас, его носителей. "Пока ты идешь на поводу у языка и полагаешься на него, - сказал мне однажды Роман Робертович, - ты защищен и с тобой не случится ничего плохого». Так что мы, его ученики, бродили по Твери времен развитого социализма (до 1990 г. Калинин. - Ред.), предавались опасным по тем временам размышлениям о слове как истине в первой инстанции, читали стихи полузапрещенных или вовсе запрещенных тогда поэтов и... увы, без надежды смотрели в светлое будущее.
Будущее огорошило нас обоих: Игорь Клюканов оказался в Америке, я - в Дании, оба мы стали-таки лингвистами, оба, что еще удивительнее, никогда не прекращали писать стихи. Узнали мы об этом недавно, опять же в Твери встретившись после почти тридцатилетней разлуки и предъявив друг другу свои "послужные списки". Стихи стояли в них на почетном, первом, месте.
Игорь Клюканов преподает сейчас в Восточно-Вашингтонском университете, он автор монографий и учебников, посвященных проблемам речевой коммуникации, и главный редактор "Russian Journal of Communication" (Rouledge/ Taylor&Francis). Этот сборник стихов - его первая "вненаучная публикация". Правда, сборник озаглавлен, скорее, научно (провокативно научно?) - "Резюме", но каждой строкой доказывает, что самое совершенное средство общения - поэзия, для которой "неважно, кто ты - автор этих строк или произведение, написанное под диктовку судьбы", как замечает Игорь Клюканов, завершая свою научную монографию "Коммуникативный универсум..." - или "где этот воздух волшебный и где мы сами", как говорится в одном из стихотворений сборника.
Евгений Клюев
Копенгаген, август 2014
М., Время, Поэтическая библиотека, 2015
"ЧТОБЫ СЛИВАЛИСЬ СЛОВО И СЛОВО, СЛОВО И СЛОВО..."
Предисловие к этой книге остро необходимо, поскольку книга посвящена слову. Редкое стихотворение не включает в себя слова "слово" или слов, имеющих к слову отношение. Корни, суффиксы и приставки, части речи - имена, местоимения, глаголы, грамматические категории - например, совершенный и несовершенный вид, знаки препинания - запятые, точки и многоточия, фонетика - гласные, согласные, а дальше уже без разбора: язык и речь, говорение и молчание, фраза и строка, ритм и метр, мелодия, абзац, заголовок, алфавит... мы, со всей очевидностью, находимся в мире Логоса, отчего мое сердце - филологическое по призванию и образованию - испытывает своего рода комфорт, безоговорочно соглашаясь включиться в эту вечную игру, смысл которой - "понять, что все-таки скрывается за словом" (И. Клюканов).
В моем словаре не существует словосочетания "лингвистическая поэзия", поскольку любая поэзия для меня - лингвистическая. Более того, в моих глазах поэзия и есть прежде всего явление языка: если я не обнаруживаю у стихотворного текста лингвистической подоплеки, текст просто не воспринимается мною как поэтический. Так научил меня относиться к поэзии Роман Робертович Гельгардт - один из самых светлых образов моей юности.
Профессор Гельгардт был для нас - Игоря Клюканова и меня - общим учителем. Это ему прежде всего мы и обязаны присущим, видимо, нам обоим отношением к поэтическому тексту. "Писатель владеет языком, но и язык в известном смысле владеет писателем", - снова и снова повторял Роман Робертович, и мы, тогда студенты, учились воспринимать язык как живое существо, которое иногда не очень-то и считается с присутствием в мире нас, его носителей. "Пока ты идешь на поводу у языка и полагаешься на него, - сказал мне однажды Роман Робертович, - ты защищен и с тобой не случится ничего плохого». Так что мы, его ученики, бродили по Твери времен развитого социализма (до 1990 г. Калинин. - Ред.), предавались опасным по тем временам размышлениям о слове как истине в первой инстанции, читали стихи полузапрещенных или вовсе запрещенных тогда поэтов и... увы, без надежды смотрели в светлое будущее.
Будущее огорошило нас обоих: Игорь Клюканов оказался в Америке, я - в Дании, оба мы стали-таки лингвистами, оба, что еще удивительнее, никогда не прекращали писать стихи. Узнали мы об этом недавно, опять же в Твери встретившись после почти тридцатилетней разлуки и предъявив друг другу свои "послужные списки". Стихи стояли в них на почетном, первом, месте.
Игорь Клюканов преподает сейчас в Восточно-Вашингтонском университете, он автор монографий и учебников, посвященных проблемам речевой коммуникации, и главный редактор "Russian Journal of Communication" (Rouledge/ Taylor&Francis). Этот сборник стихов - его первая "вненаучная публикация". Правда, сборник озаглавлен, скорее, научно (провокативно научно?) - "Резюме", но каждой строкой доказывает, что самое совершенное средство общения - поэзия, для которой "неважно, кто ты - автор этих строк или произведение, написанное под диктовку судьбы", как замечает Игорь Клюканов, завершая свою научную монографию "Коммуникативный универсум..." - или "где этот воздух волшебный и где мы сами", как говорится в одном из стихотворений сборника.
Евгений Клюев
Копенгаген, август 2014
М., Время, Поэтическая библиотека, 2015