Снова любовь поселитца
Мы вдруг очень старые, сморщенные на сороковинах одного из последних уже смутно знакомых людей. Сороковины, поминки и похороны случаются каждый день, потому что умирают все. Хорошо, что не вразброс или кучно, а неспешно, последовательно.
Зал заводского кафе «Лира». Поскольку люди по интересам, то на столе 72-ой, хлеба черного, колбаска крупным кружком, огурец моченый, щи, зефир, сальце, ноготь большой, синий почему-то никто из компота не вытащил. Кто-то его неосмотрительно схавал(хорошо ближе к развязке мероприятия)на запивку и подавился. Умер. Будет чем завтра время провести не только до, но и после обеда.
Понемногу грусть переходит в веселье. Кто-то заводится, как покойный ДК любил. Все пусть и старые очень, но родились уже когда информационная контрреволюция случилась и все носители уничтожили разнообразными методами. Миша самый старший. Он герой - у него "Электроника-321" кассетная была. То есть ДК может помнить только Миша.Почетно. Поднялся. Пиджак вельветовый оправил, а стоять не очень может. Пришлось Мишу слева стулом подпереть (справа не стали - ибо совсем уж комично). Затянул Миша про мокрые клеша, тамбов и корни рваные, а сам вправо так медленно клонится и ровно по нисходящей амплитуде песнь его идет вниз к выщербленному ламинату кафе «Лира» и вбок-вбок - к бесконечному кладбищу, с датами смерти "+1".
Зал заводского кафе «Лира». Поскольку люди по интересам, то на столе 72-ой, хлеба черного, колбаска крупным кружком, огурец моченый, щи, зефир, сальце, ноготь большой, синий почему-то никто из компота не вытащил. Кто-то его неосмотрительно схавал(хорошо ближе к развязке мероприятия)на запивку и подавился. Умер. Будет чем завтра время провести не только до, но и после обеда.
Понемногу грусть переходит в веселье. Кто-то заводится, как покойный ДК любил. Все пусть и старые очень, но родились уже когда информационная контрреволюция случилась и все носители уничтожили разнообразными методами. Миша самый старший. Он герой - у него "Электроника-321" кассетная была. То есть ДК может помнить только Миша.Почетно. Поднялся. Пиджак вельветовый оправил, а стоять не очень может. Пришлось Мишу слева стулом подпереть (справа не стали - ибо совсем уж комично). Затянул Миша про мокрые клеша, тамбов и корни рваные, а сам вправо так медленно клонится и ровно по нисходящей амплитуде песнь его идет вниз к выщербленному ламинату кафе «Лира» и вбок-вбок - к бесконечному кладбищу, с датами смерти "+1".