А. Каменский. "Российская империя в XVIII веке: традиции и модернизация
...В течение всего сентября доставленных в Преображенское стрельцов пытали и избивали, добиваясь от них признаний в умысле на жизнь царя, членов его семьи, бояр и иноземцев, а также об участии в заговоре царевны Софьи. Пётр лично принимал участие в пытках и собственноручно отрубил головы пяти стрельцам. Царь не поленился и съездить в Новодевичий монастырь, чтобы самому допросить старшую сестру. Софья ни в чём не сознавалась, и её пытать всё же не стали. В пытках и казнях Пётр заставлял принимать участие и своих ближайших соратников: своим усердием в отрубании голов они должны были доказать свою преданность царю. Одновременно, наподобие членов бандитской шайки, все эти люди оказывались как бы повязаны кровью своих жертв, и теперь им не оставалось ничего другого, как идти с Петром до конца. Участвовать в казнях отказались лишь иностранцы, сославшись на то, что в их странах это не принято.
С конца сентября начались публичные казни, продолжавшиеся весь октябрь. Всего было казнено около тысячи стрельцов, причём около 200 из них было повешено под стенами Новодевичьего монастыря, а трое - непосредственно под окнами кельи, где жила Софья. "А иные повешены были по всему Земляному городу, - вспоминал современник, - у всех ворот по обе стороны, также и у Белого города, за городом у всех ворот по обе ж стороны. Сквозь зубцов городовых стен просунуты были брёвна, и концы тех бревен загвозжены были изнутри Белого города, а другие концы тех бревен выпущены были за город, и на тех концах вешаны стрельцы". В начале 1699 года в Москву привезли ещё около 700 стрельцов, которых постигла та же участь. И вновь разлагающиеся трупы казнённых не убирали несколько месяцев. Женам и детям стрельцов запретили жить в Москве и разослали их по всей стране. Резко ужесточён был режим содержания Софьи, к которой теперь даже её сестёр было разрешено пускать лишь раз в год на Пасху. Впрочем, одна из них - царевна Марфа Алексеевна - оказалась причастной к заговору и была тоже пострижена в монахини. Аналогично поступил Пётр и со своей женой Евдокией, виноватой лишь в том, что не сумела заставить мужа любить её. Воспитание царевича Алексея Пётр поручил своей любимой сестре Наталье. Царь никого не щадил и ни к кому не проявлял жалости: он настойчиво шёл к поставленной цели, оставляя на своём пути горы трупов и искалеченных жизней.
С конца сентября начались публичные казни, продолжавшиеся весь октябрь. Всего было казнено около тысячи стрельцов, причём около 200 из них было повешено под стенами Новодевичьего монастыря, а трое - непосредственно под окнами кельи, где жила Софья. "А иные повешены были по всему Земляному городу, - вспоминал современник, - у всех ворот по обе стороны, также и у Белого города, за городом у всех ворот по обе ж стороны. Сквозь зубцов городовых стен просунуты были брёвна, и концы тех бревен загвозжены были изнутри Белого города, а другие концы тех бревен выпущены были за город, и на тех концах вешаны стрельцы". В начале 1699 года в Москву привезли ещё около 700 стрельцов, которых постигла та же участь. И вновь разлагающиеся трупы казнённых не убирали несколько месяцев. Женам и детям стрельцов запретили жить в Москве и разослали их по всей стране. Резко ужесточён был режим содержания Софьи, к которой теперь даже её сестёр было разрешено пускать лишь раз в год на Пасху. Впрочем, одна из них - царевна Марфа Алексеевна - оказалась причастной к заговору и была тоже пострижена в монахини. Аналогично поступил Пётр и со своей женой Евдокией, виноватой лишь в том, что не сумела заставить мужа любить её. Воспитание царевича Алексея Пётр поручил своей любимой сестре Наталье. Царь никого не щадил и ни к кому не проявлял жалости: он настойчиво шёл к поставленной цели, оставляя на своём пути горы трупов и искалеченных жизней.