Негритянка
Мы смотрели телевизор. Лиза пользуется телевизором только чтобы кинофильмы глядеть, но ради меня было сделано исключение, потому что там показывали конкурс молодых певунов, из которых должны получиться суперзвезды. Мене нравятся такие конкурсы. Благодаря им делается ясно-очевидно, что даром, за один только талант, успех не дается, а возможен он только вместе с трудолюбием и большими зубами, чтобы - хрясь! - и оттяпать у конкурента его пьедестал. Все это, конечно, большие глупости, потому что звезд из конкурсных ребятишек обычно не получается, но зато есть надежда, что так оно может быть.
А это главное.
Надежда.
Именно поэтому я глядела телевизионную передачу, а Лиза глядела на мене и, наверное, думала, что я подлинная дура.
- Ах! - восхищалась я, - Ох!
По телевизору показывали девушку, которая пела, ну, просто восхитительно. Такой у нее был голос, будто ангелы поют стройными хорами. А еще она была чудесно красивая, с глазами, грудью, ногами, талией и всем прочим - даже удивительно было, как могут ходить на земле такие богато одаренные люди.
- Ах! - стенала я, - Ох! - говорить про такое чудо словами мене не хотелось, потому что слова эти земные, а певунья была небесная.
Конечно, там были и другие конкурсанты: писклявый мальчик, похожий на пупса; девочка с басом и таким лицом, будто у нее во рту камень; юноша с немытыми волосами, который думал, что он рокер, и еще один молодой человек, который пел хорошо, но все время смешно подмигивал, как от нервного тика. Вот и получалось, что самой лучшей была певунья, которой я придумала восхищаться:
- …! - пузырилась я, - …!!!
- Хороша, - признала наконец и Лиза, - Но она проиграет.
Наверное, я надоела ей своими междометиями, которые вот даже написанные выглядят смешно, а когда их проговариваешь, то вообще получается глупость, будто у меня в голове не мозги, а сахарная вата. Но себя ведь не переделаешь?
- А давай она выиграет, - предложила я подруге, будто от нее и впрямь что-то зависело.
Я сказала так потому, наверное, что Лиза была в моей жизни чародейкой, хоть и всячески открещивалась. Когда я стала помирать с голоду, а на телефон или в шлюхи идти боялась, мене написал некий человек и сказал, что ему понравилось, как я в Интернете пишу, и он задешево возьмет мене в переписчицы дурных текстов. Так я стала негритянкой, а Лизка заявила, что она ни при чем - ха! будто у мене толпы есть друзей, у каких знакомые - главреды.
- Нет, она проиграет, - убежденно заявила Лиза.
- Почему? - мене было обидно за красавицу-певунью, - Люди же не слепые, они видят, какая она невероятная девушка.
- Потому и проиграет, - заверила Лиза, у которой, кстати сказать, был большой опыт, а еще мудрый взгляд на жизнь, - Слишком хороша. Таких не любят.
- А каких же тогда любят? - я упорствовала.
- Несовершенных, слабых, понятных, живых...
- Кто же победит?
- Кукольный парнишка, - ни на секундочку не задумавшись, сказала Лиза.
- Но ведь он же тоже не косой, не кривой и даже не горбатый, - тут я не удержалась, чтоб не поерничать. Жалко мене стало чудную девушку чуть не до слез, словно она и впрямь уже осталась на бобах, навеки несчастной принцессой.
- Он смазливый, - сообщила Лиза.
- А она какая?
Лиза пожала плечами:
- Красива без изъяна. Безупречна.
Мне пришлось согласиться, и в том было много пользы. А точнее их было целых три. Во первых, я поняла, как в моих «Волшебницах» выглядит главная героиня. Во-вторых, в истории, какую я сочиняла, забрезжил новый образ: волшебница второго плана будет безупречной и страдающей; я назову ее «Марианна». А в-третьих, у мене с души камень упал. На свиданье пойду, в чем была.
Негритянкой.