Экзистенциальный запой
Очень хочется, знаете ли, уйти с кем-нибудь в полный духовных открытий экзистенциальный запой. Да вот как-то не с кем. У одного - пост, у другого - ипотека, у третьего - тяжёлое бремя ответственности за что-нибудь непреодолимое. Так что никто не может помочь мне стать безработной творческой личностью. Абы с кем вступать в запой я, понятно, не готова. Буквально трое таких людей сыщется, коих я и перечислила. Где, спрашивается, где персонажи типа Ярослава Гашека или Вени Ерофеева? Вот встретилась давеча с панками. Встреча повлекла за собой массу чрезвычайных вещей. Например, я упала, разбив коленку, порвав джинсы, потеряв ключи от дома и зарплату. Но всё не то. Бездумно спать в мусорке или блевать на перекрёстках - уже не ново. Надо пить самозабвенно, познавая себя и мир вокруг. Первое время - по неопытности - познавать его лишь в общих чертах. И углубляться постепенно.
Однажды я пила с собакой. Это был самый обычный мопс по кличке Варежка. И самый обычный алкоголик, только мопс. Я шла измождённая по тёмной улице где-то под Питером к дому своей знакомой. Было обещано, что там будет какая-то Варежка, с которой невозможно не выпить. Я подумала, что речь идёт о человеке или предмете, и заявление это встретила с нескрываемым глубоким скепсисом. Но Варежка оказалась мопсом, что в корне меняло дело. Варежка просыпалась только чтобы выпить и закусить. Она могла лакать пиво или водку из отдельной миски, или прямо из бокала соседа. Совершенно беспринципная собака. Потом она закусывала чем-нибудь, могла даже хлебом, и шла дальше спать. Границы моих знаний об этой планете стремительно расширялись. Я говорила: «Варежка, давай выпьем за космополитизм!», на что Варежка моментально просыпалась, подбегала и согласно виляла хвостом. Ей было плевать: пила даже за мир во всём мире, хотя лично мне эта идея казалась абсурдом.
Напились мы знатно, потому что ночевать предстояло в доме с дырой в крыше и кучей трезвых собак вокруг, а помыться можно было только на улице в бочке с ледяной водой. Это после двух дней автостопа по жаре, когда дальнобойщик дядя Коля прятал меня, как неразрешённого пассажира, на верхнюю полку. Такое дело: он, добрая душа, подвозит на верхней полке всех, «главное - чтоб от человека не воняло». Так что очень хотелось помыться, или - альтернативно - сдохнуть, но Варежка помогла мне абстрагироваться. Сдохнуть я отложила и повидала после того ещё много-много чудес, из которых собака-алкаш была не самым невероятным чудом.
Жива ли сейчас Варежка? Не знаю. Но мир, на самом деле, не так уж велик. Да и чудаки имеют свойство взаимопритяжения. И недавно в древних домодедовских каменоломнях я встретила даму из Питера, которая хорошо знает хозяйку Варежки. Я бы расспросила её о своём случайном собутыльнике, но оставаться трезвой рядом с этой дамой было немыслимо. Потому что её общество несноснее ночёвки в доме с дырявой крышей. Было не до расспросов. Тот вечер, разумеется, я помню лишь в общих чертах.
Однажды я пила с собакой. Это был самый обычный мопс по кличке Варежка. И самый обычный алкоголик, только мопс. Я шла измождённая по тёмной улице где-то под Питером к дому своей знакомой. Было обещано, что там будет какая-то Варежка, с которой невозможно не выпить. Я подумала, что речь идёт о человеке или предмете, и заявление это встретила с нескрываемым глубоким скепсисом. Но Варежка оказалась мопсом, что в корне меняло дело. Варежка просыпалась только чтобы выпить и закусить. Она могла лакать пиво или водку из отдельной миски, или прямо из бокала соседа. Совершенно беспринципная собака. Потом она закусывала чем-нибудь, могла даже хлебом, и шла дальше спать. Границы моих знаний об этой планете стремительно расширялись. Я говорила: «Варежка, давай выпьем за космополитизм!», на что Варежка моментально просыпалась, подбегала и согласно виляла хвостом. Ей было плевать: пила даже за мир во всём мире, хотя лично мне эта идея казалась абсурдом.
Напились мы знатно, потому что ночевать предстояло в доме с дырой в крыше и кучей трезвых собак вокруг, а помыться можно было только на улице в бочке с ледяной водой. Это после двух дней автостопа по жаре, когда дальнобойщик дядя Коля прятал меня, как неразрешённого пассажира, на верхнюю полку. Такое дело: он, добрая душа, подвозит на верхней полке всех, «главное - чтоб от человека не воняло». Так что очень хотелось помыться, или - альтернативно - сдохнуть, но Варежка помогла мне абстрагироваться. Сдохнуть я отложила и повидала после того ещё много-много чудес, из которых собака-алкаш была не самым невероятным чудом.
Жива ли сейчас Варежка? Не знаю. Но мир, на самом деле, не так уж велик. Да и чудаки имеют свойство взаимопритяжения. И недавно в древних домодедовских каменоломнях я встретила даму из Питера, которая хорошо знает хозяйку Варежки. Я бы расспросила её о своём случайном собутыльнике, но оставаться трезвой рядом с этой дамой было немыслимо. Потому что её общество несноснее ночёвки в доме с дырявой крышей. Было не до расспросов. Тот вечер, разумеется, я помню лишь в общих чертах.