Ветер с моря дул, ветер с моря дул
Полеты над Дел-Маром, скажу я вам, - это штука. To nie sztuka zabić kruka, ale sztuka ponad sztuką, zabić jeża gołą dupą - говаривали в моем гродненском полупольском детстве.
Там роза ветров, понимаете. Нет, не понимаете, поэтому по порядку.
Сначала запускают в небо шарики. С десяток. Смотрят, на какой высоте куда понесет. Потом час смотрят в карту, будто на ней что-то проявится. Надуваются, грузятся, людей содют, взлетают. И их несёт. Чёрте куда. Потому что ветер с океана. Потому что вечер над Дел-Маром.
Еще потому, что застройка плотная, а сесть можно только в трех точках: за углом, за лесом и за полем. А если сесть не в трех точках, то штраф штука. А если при этом сесть на чью-то частную территорию, то лучше сразу, с самого начала, пусть это будет полёт в страну чудовищ - замордуют, засудят.
И мы полетели. Впятером. У каждого по 12 пассажиров. Четверо - люди как люди. Взлетели - сели за углом. А Василий хулиган. Решил мне окрестности показать (нам же дом выбирать). Это предложение я придумала для понту. А тут ветер. И нас понесло на Санта Фе. Санта Фе - это, между прочим, самый дорогой зип-код в Америке. В Санта Фе любят прайваси и не любят шуток. Но у меня с собой было, как говорил Михал Михалыч. Ну чего, думаю, все равно нас уже несет, все равно мы уже не знаем чокак. Пофотаю напоследок перед тюрьмой.
Смеркалось.
Последний раз махнула платочком Дейву, который удачно ушёл на посадку.
Поначалу даже прикольно. Народ - ничего - машет, хеллоу кричит.
Василий тихонько рулит, всё окей, ребята, говорит, сейчас мы чутка полетаем и сядем - штатная ситуация. А сам косит лиловым глазом, мол, выбирай дом, дорогая, выбирай! нервничает немного.
А мне два раза повторять не надо - я выбираю, выбираю, Вась.
Домик на окраине.
И вот еще на горке. Ничего сантафенчане живут, не жалуются, поди.
Летели над ихними полями, где клюшками машут, и где на конях скачут.
Оппа! У них бывает, что и поплотнее жмутся. Дорога землица, м?
Круталики! В каждом дворе кольцо автомобильное (прямо-направо-вокруг фонтана-и обратно). Они задним ходом не умеют, не?
Домишки на папу-маму и двух ребятишек.
Ха-ха-ха! А строят-то из картонки!
Ну ладно, шутки в сторону, все равно красиво получается. Они из картонок строят из-за землятрясений. Давайте просто поверим, что из-за этого.
А совсем смеркалось ведь, совсем. Газу хватает часа на два, а полтора уже прошло. Место для посадки так и не прорисовывалось. Спустились ниже.
Пытались сеть на школьный двор, на бейсбольный даймонд, к коням, в конце концов. Экипаж совсем ополоумел, гоняясь за нами по земле. У меня была такая специальная длинная веревка, метров тридцать. Я её кидала, но. Шар летит со скоростью быстрого велосипеда. Я очень старалась кидать ровно, наверное, экипаж бегал неровно - ни разу не поймали. Василий поднимался выше, я её сматывала, Василий опускал нас, парни неслись наперерез, я снова кидала и опять промахивалась. Экипаж, кричал Василий в рацию, что за невеста у меня, дура криворукая! где мой экипаж? А, да, кстати, шар не может летать по кругу - только вперед. Уж набегался экипаж по горам, по долам, так набегался. И я, кстати, тоже накидалась и насматывалась этот чертов канат. Чуть сама не вылетела. Но самое страшное было накрутиться на дерево. Тогда точно каюк, а у нас двенадцать душ в корзине.
А из одного дома выскочил дядька в трусах и рубахе - уже спать укладывался. Протёр глаза. Еще раз протер глаза и заорал (тут я решила, что за нами уже тюрьма едет): Хани! Хани! Где наша камера, хани? Сам он боялся отвернуться, будто девочка-виденье, чудь белоглазая, может испариться. Извините, дяденька, кричу я ему, простите! Мы не можем приземлиться, честно! Не звоните в милицию американскую, не звоните! Я не буду снимать, всё, я спрятала камеру и показываю пустые рукивверх!
А он вдруг кричит: так вы можете сядать на моем дворе! Я разрешаю! На крики соседи стали выходить.
Да, кричат, да, садитесь у нас! И кровожадно потирают руки примеряют, шезлонги двигают.
Слушайте, кричу, мы б рады, но мы снесем ваши пальмы, накроем и дом, и бассейн ваш, и коня, и собаку! И гортензию помнём, и традисканцию! Вы представляете, если эту штуку сдуть, что будет? И как её потом отковыривать от вашей черепички украинской? Вы ж кошку свою в этих складках никогда не найдете! Но они махали руками и давали советы. И кричали зачем-то хэппи бёздей.
И сдавали они нас по цепочке из рук в руки. От дома к дому. Стало совсем темно, фотографировать совсем бесполезно, и я махнула Василию, что надоело и можно уже садиться. Экипаж носился и носился, выруливая по частным дорожкам - кто-то добрый открыл им ворота - нечасто ж в тихой деревне случаются небесные катастрофы. Я опять кидала и сматывала верёвку.
Сели-таки на чьем-то заднем дворе. Тут же подъехали мужики с рогатинами, убедиться, что мы не кубинские коммандос. Мы им налили, они уехали с бормотанием это балун, балун!
В абсолютной темноте свернулись. Вы когда-нибудь складывали наощупь сто квадратов тряпки со стропами, светя мобильным телефоном? Зажмурьте глаза и попробуйте сложить хотя бы скатерть.
Василий потерял шляпу.
Такая история.
Там роза ветров, понимаете. Нет, не понимаете, поэтому по порядку.
Сначала запускают в небо шарики. С десяток. Смотрят, на какой высоте куда понесет. Потом час смотрят в карту, будто на ней что-то проявится. Надуваются, грузятся, людей содют, взлетают. И их несёт. Чёрте куда. Потому что ветер с океана. Потому что вечер над Дел-Маром.
Еще потому, что застройка плотная, а сесть можно только в трех точках: за углом, за лесом и за полем. А если сесть не в трех точках, то штраф штука. А если при этом сесть на чью-то частную территорию, то лучше сразу, с самого начала, пусть это будет полёт в страну чудовищ - замордуют, засудят.
И мы полетели. Впятером. У каждого по 12 пассажиров. Четверо - люди как люди. Взлетели - сели за углом. А Василий хулиган. Решил мне окрестности показать (нам же дом выбирать). Это предложение я придумала для понту. А тут ветер. И нас понесло на Санта Фе. Санта Фе - это, между прочим, самый дорогой зип-код в Америке. В Санта Фе любят прайваси и не любят шуток. Но у меня с собой было, как говорил Михал Михалыч. Ну чего, думаю, все равно нас уже несет, все равно мы уже не знаем чокак. Пофотаю напоследок перед тюрьмой.
Смеркалось.
Последний раз махнула платочком Дейву, который удачно ушёл на посадку.
Поначалу даже прикольно. Народ - ничего - машет, хеллоу кричит.
Василий тихонько рулит, всё окей, ребята, говорит, сейчас мы чутка полетаем и сядем - штатная ситуация. А сам косит лиловым глазом, мол, выбирай дом, дорогая, выбирай! нервничает немного.
А мне два раза повторять не надо - я выбираю, выбираю, Вась.
Домик на окраине.
И вот еще на горке. Ничего сантафенчане живут, не жалуются, поди.
Летели над ихними полями, где клюшками машут, и где на конях скачут.
Оппа! У них бывает, что и поплотнее жмутся. Дорога землица, м?
Круталики! В каждом дворе кольцо автомобильное (прямо-направо-вокруг фонтана-и обратно). Они задним ходом не умеют, не?
Домишки на папу-маму и двух ребятишек.
Ха-ха-ха! А строят-то из картонки!
Ну ладно, шутки в сторону, все равно красиво получается. Они из картонок строят из-за землятрясений. Давайте просто поверим, что из-за этого.
А совсем смеркалось ведь, совсем. Газу хватает часа на два, а полтора уже прошло. Место для посадки так и не прорисовывалось. Спустились ниже.
Пытались сеть на школьный двор, на бейсбольный даймонд, к коням, в конце концов. Экипаж совсем ополоумел, гоняясь за нами по земле. У меня была такая специальная длинная веревка, метров тридцать. Я её кидала, но. Шар летит со скоростью быстрого велосипеда. Я очень старалась кидать ровно, наверное, экипаж бегал неровно - ни разу не поймали. Василий поднимался выше, я её сматывала, Василий опускал нас, парни неслись наперерез, я снова кидала и опять промахивалась. Экипаж, кричал Василий в рацию, что за невеста у меня, дура криворукая! где мой экипаж? А, да, кстати, шар не может летать по кругу - только вперед. Уж набегался экипаж по горам, по долам, так набегался. И я, кстати, тоже накидалась и насматывалась этот чертов канат. Чуть сама не вылетела. Но самое страшное было накрутиться на дерево. Тогда точно каюк, а у нас двенадцать душ в корзине.
А из одного дома выскочил дядька в трусах и рубахе - уже спать укладывался. Протёр глаза. Еще раз протер глаза и заорал (тут я решила, что за нами уже тюрьма едет): Хани! Хани! Где наша камера, хани? Сам он боялся отвернуться, будто девочка-виденье, чудь белоглазая, может испариться. Извините, дяденька, кричу я ему, простите! Мы не можем приземлиться, честно! Не звоните в милицию американскую, не звоните! Я не буду снимать, всё, я спрятала камеру и показываю пустые рукивверх!
А он вдруг кричит: так вы можете сядать на моем дворе! Я разрешаю! На крики соседи стали выходить.
Да, кричат, да, садитесь у нас! И кровожадно потирают руки примеряют, шезлонги двигают.
Слушайте, кричу, мы б рады, но мы снесем ваши пальмы, накроем и дом, и бассейн ваш, и коня, и собаку! И гортензию помнём, и традисканцию! Вы представляете, если эту штуку сдуть, что будет? И как её потом отковыривать от вашей черепички украинской? Вы ж кошку свою в этих складках никогда не найдете! Но они махали руками и давали советы. И кричали зачем-то хэппи бёздей.
И сдавали они нас по цепочке из рук в руки. От дома к дому. Стало совсем темно, фотографировать совсем бесполезно, и я махнула Василию, что надоело и можно уже садиться. Экипаж носился и носился, выруливая по частным дорожкам - кто-то добрый открыл им ворота - нечасто ж в тихой деревне случаются небесные катастрофы. Я опять кидала и сматывала верёвку.
Сели-таки на чьем-то заднем дворе. Тут же подъехали мужики с рогатинами, убедиться, что мы не кубинские коммандос. Мы им налили, они уехали с бормотанием это балун, балун!
В абсолютной темноте свернулись. Вы когда-нибудь складывали наощупь сто квадратов тряпки со стропами, светя мобильным телефоном? Зажмурьте глаза и попробуйте сложить хотя бы скатерть.
Василий потерял шляпу.
Такая история.