Как меня выгнали с завода
Как меня выгнали с завода
Я пошел на завод, потому что не представлял себе, где ещё может работать человек без высшего и даже без среднего образования. Меня приставили к строгальному станку. Моим наставником был т.н. кадровый рабочий, т.е. рабочий без всяких амбиций в смысле изменения своего социального статуса. Он был дитя военного времени, начавший трудиться на заводе в возрасте чуть ли не 14 лет. Он был маленького роста, худой, с впавшей грудью, но с мощными бицепсами и сильными пальцами благодаря долгой работе с машинами и механизмами. Из всех рабочих в цеху он единственный был член партии. Другие рабочие его дразнили: «коммунист, большевик, красная зараза». Он относился к дразнилкам благодушно. Я думаю, он и сам бы не мог объяснить, зачем ему эта партийность. Никаких плюшек за это он не имел. Он умел работать на всех станках в цеху, но постоянно работал на токарном.
Я мог бы долго рассказывать про работу на заводе, но ограничусь своим изгнанием из этого сладкого места. Меня изгнали по внепроизводственным причинам. В те времена было принято проводить т.н. политинформацию, где рабочим и служащим парторг промывал мозги. Пока эта бодяга проводилась в рабочее время, народ не протестовал против того, чтобы полчаса подремать под рассказы о том, «как космические корабли бороздят Большой театр». Но с какого-то перепуга заводская администрация потребовала, чтобы это действо проводилось во внерабочее время. Народ возмутился. В конце концов было принято обоюдовыгодное решение: первые 15 минут в рабочее время, остальные 15 минут в обеденное время.
Однажды парторг на такой политинформации заявил, что труды Ленина переведены на рекордное число языков. Я попросил слова и опроверг его, упомянув, что, согласно ЮНЕСКО, на наибольшее число языков переведена Библия. Рабочие были довольны тем, что я срезал начальника (он был мастером, т.е. закрывал наряды). Сам же парторг был взбешен тем, что я унизил его в глазах подчиненных. Он стал мне мстить. Это было легко ему сделать, потому что у нас в цеху формально была сдельщина, т.е. якобы зарплата была пропорциональна проделанной работе, но фактически был выводиловка, т.е. мастер как хотел, так и закрывал наряд. Со мной это было просто сделать, потому что моя работа почти на 90% состояла в изготовлении т.н. образцов для тестирования новых материалов. На известные материалы, например, на работу с медью, сталью, латунью и т.п., были твердые нормы, а на новые материалы норм, понятное дело, не было, поэтому рабочий зависел от доброжелательности мастера. Пока я не влип в опалу, у меня всё было зашибись, но после описанного случая мастер стал мне занижать плату, так что я стал получать меньше. Можно было пойти по пути доказательства своей правоты, но у меня как раз незадолго до этого был опыт качания прав, оказавшийся трудоемким, хотя дело не стоило выеденного яйца. Не стану здесь о нем рассказывать, чтобы не уйти далеко в сторону. Я подумал: на фига мне корячиться каждый день по восемь часов на грязной и тяжелой работе? К тому же шум в цеху стоял невообразимый. Правда, когда я впоследствии работал в типографии, я понял, что в цеху металлообработки не шум, а нежный шепот. Так вот, я решил плюнуть на эту замечательную работу и найти что-нибудь менее трудозатратное и более высокооплачиваемое. Когда ходил по кабинетам с целью оформления увольнения, меня везде уговаривали остаться. Предлагали перевести в другой цех, к другим начальникам. Молодой трезвый дисциплинированный рабочий был редкостью. Но я уже твердо решил валить куда подальше от производства с его дурацкой дисциплиной. Это была первое и единственное место, где я работал по восемь часов каждый день. Больше такого удовольствия не было.