Букмол: язык с двумя корнями
Букмол: язык с двумя корнями
Автор: Эйнар Луннеби (Einar Lundeby)
Лансмол (новонорвежский) имеет точную дату рождения - 1853 год, когда Ивар Осен (Ivar Aasen) опубликовал свои «Образцы народного языка в Норвегии» и тем самым установил письменную норму народного языка. Такой точной даты рождения у букмола нет: он развивался постепенно. Один его корень - датский письменный язык, второй - норвежская речь. Однажды я слышал, как исландский языковед Сигурдур Нурдаль (Sigurdul Nordal) сказал, что если бы ему предложили назвать самый богатый из скандинавских языков, то он выбрал бы букмол из-за его двух корней.
Датский корень проникает глубже всего, и датский письменный язык является самой основой букмола. После вхождения Норвегии в унию с Данией в 1380 году датский язык всё более внедрялся в датское общество, так что к 16-му веку датский язык был почти повсеместен в Норвегии - он применялся в церкви, в суде, в административных органах, и постепенно на нем стали писать обычные граждане. Норвежские писатели, которые постепенно стали появляться, писали, само собой разумеется, по-датски, поскольку какая-либо норвежская альтернатива отсутствовала. Петер Дасс, Доротея Энгельбретсдаттер, Юхан Херман Вессель, Людвиг Хольберг - все они пишут по-датски и стараются писать как можно более правильно.
Однако норвежское происхождение часто дает о себе знать вопреки их воле, и у этих писателей обычно проявляются некоторые норвежские языковые особенности. Одной из любимых научных задач норвежских филологов было выявление этих норвегизмов с целью подчеркнуть национальную принадлежность этих авторов: они старались доказать, что норвежский все-таки оказывал некоторое влияние на письменную речь, даже если датский язык доминировал.
В период унии норвежский язык существовал в устной речи. Древненорвежский язык уже к 16-ому веку претерпел существенные изменения и принял современный вид, однако язык был различным в различных районах страны, так что норвежский представлял собой совокупность диалектов.
Письменное употребление норвежского можно найти в записи фольклора: свадебных песен, песен, в которых прославляются герои и т.п. Интерес к норвежскому проявляется также в собирании диалектных слов и попытках грамматического описания диалектов. С такими инициативами обычно выступали священники и местные чиновники.
Между тем в 18-ом веке продолжительное господство датского языка в письменности стало также оказывать влияние на устную речь определенных кругов. Части норвежцев приходилось читать вслух датские тексты, например, на церковных службах, на судебных заседаниях и т.п.
Но было трудно найти норвежцев, которые владели датским произношением. При чтении вслух они придерживались написания и произносили слова по-норвежски. Вот только один пример: слово meget они произносили согласно написанию, между тем как датское произношение [majed]. Таким образом постепенно сформировался датско-норвежский разговорный язык. В этом процессе принимали участие высшие классы общества - представители духовенства и чиновники, а также высший слой буржуазии. Возникший таким образом разговорный язык, существовавший бок о бок с диалектами, был распространен по всей стране.
Итак, поскольку датский письменный язык образует основу букмола, для его истории важно проследить, как он развивался в период унии. Особенно интересно следующее: пуризм, отмеченный в 18-ом веке. В 16-ом и 17-ом веках в датский язык вошло множество иностранных слов. Во-первых, это были слова нижненемецкого языка, которые заимствовались благодаря развитию торговых связей с Северной Германией. Затем, это были латинские заимствования в ученых трудах. Наконец, поскольку двор Людовика XIV оказывал большое влияние на культуру Европы, в 18-ом веке стало модным примешивать к родной речи французские слова. Для большинства населения датские тексты было трудно или даже невозможно понять из-за обилия иностранных слов.
Энтузиасты, пылко относившиеся к делу просвещения народа, понимали, что с этим положением нельзя мириться. Особенного упоминания заслуживают два имени: Ф.Хр.Эйльшов и Ю.С.Снеедорф. В период с 1740 о 1770 они вели энергичную кампанию за то, чтобы заменить как можно больше иностранных слов на датские. С большой изобретательностью они создали множество калек для французских и латинских слов. Немалое их число укоренилось и применяется до сих пор в букмоле, например: bisak, fordom, forfatter, lidenskap, omkrets, overflate, ærefrykt, gjensidig, sannsynlig. К 1770 году пуризм одержал победу, поток иностранных слов был остановлен, и датский язык стал ближе к народу и понятнее.
Когда в 1814 году уния распалась, для Норвегии началась совершенно новая языковая ситуация, хотя для норвежцев это стало понятным лишь лет через двадцать спустя. Теперь Копенгаген уже не был столицей, и страной более не управляли датские чиновники. Но датский оставался по-прежнему языком письменности. С неизбежностью должен был возникнуть вопрос: допустимо ли, чтобы официальным языком страны был язык, чья основа находится в чужой стране?
Однако первые несколько десятилетий после 1814 года норвежцы были озабочены, пожалуй, более проблемой шведского, а не датского языка. Господствовал страх перед шведским как следствием новой унии, навязанной норвежскому народу вместо датской. Строго следили за тем, чтобы шведское слово не проникло в норвежские тексты. Но оказалось, что шведские власти не интересуются положением дел в норвежском языке.
Постепенно в народе стало распространяться ощущение, что для него унизительно не иметь собственного языка письменности. Такое ощущение было следствием господствовавшего в то время направления в духовной жизни - романтизма, который утверждал, что язык есть выражение народного духа, и что нация с собственным народным духом по необходимости должна иметь собственный язык.
1832 год. Языковое пробуждение
Но вот настает год 1832, принесший с собой языковое пробуждение. Двое из живших тогда в стране интеллектуалов - П.А.Мунк и Хенрик Вергеланн (P.A.Munch, Henrik Wergeland) - написали каждый по статье, где они описали ситуацию с языком и попытались разъяснить существующие проблемы. Всё началось с того, что Вергеланн в своих стихах использовал слова, взятые из диалектов норвежского языка. За это Мунк обрушился на него и обвинил в порче языка. Возмущенный Вергеланн ответил, что для норвежца вполне естественно прибегать к норвежским словам для выражения своих мыслей. Мало того, он утверждал, что норвежский народ должен продолжать двигаться по своему пути и постепенно норвегизировать письменную речь. Тем самым он наметил линии развития, которое привело к современному букмолу. Мунк отозвался на подобное смешение датского и норвежского, выразив мнение, что норвежский письменный язык скорее должен быть основан на отдельном диалекте (на одном из самых архаичных), с опорой на древненорвежский. Статьи Вергеланна и Мунка наметили два пути развития норвежского письменного языка - постепенное норвегизирование с исходным пунктом в датском и путь «революционного» обновления с опорой на норвежские диалекты.
(Оригинал находится здесь:
www.sprakrad.no )
Автор: Эйнар Луннеби (Einar Lundeby)
Лансмол (новонорвежский) имеет точную дату рождения - 1853 год, когда Ивар Осен (Ivar Aasen) опубликовал свои «Образцы народного языка в Норвегии» и тем самым установил письменную норму народного языка. Такой точной даты рождения у букмола нет: он развивался постепенно. Один его корень - датский письменный язык, второй - норвежская речь. Однажды я слышал, как исландский языковед Сигурдур Нурдаль (Sigurdul Nordal) сказал, что если бы ему предложили назвать самый богатый из скандинавских языков, то он выбрал бы букмол из-за его двух корней.
Датский корень проникает глубже всего, и датский письменный язык является самой основой букмола. После вхождения Норвегии в унию с Данией в 1380 году датский язык всё более внедрялся в датское общество, так что к 16-му веку датский язык был почти повсеместен в Норвегии - он применялся в церкви, в суде, в административных органах, и постепенно на нем стали писать обычные граждане. Норвежские писатели, которые постепенно стали появляться, писали, само собой разумеется, по-датски, поскольку какая-либо норвежская альтернатива отсутствовала. Петер Дасс, Доротея Энгельбретсдаттер, Юхан Херман Вессель, Людвиг Хольберг - все они пишут по-датски и стараются писать как можно более правильно.
Однако норвежское происхождение часто дает о себе знать вопреки их воле, и у этих писателей обычно проявляются некоторые норвежские языковые особенности. Одной из любимых научных задач норвежских филологов было выявление этих норвегизмов с целью подчеркнуть национальную принадлежность этих авторов: они старались доказать, что норвежский все-таки оказывал некоторое влияние на письменную речь, даже если датский язык доминировал.
В период унии норвежский язык существовал в устной речи. Древненорвежский язык уже к 16-ому веку претерпел существенные изменения и принял современный вид, однако язык был различным в различных районах страны, так что норвежский представлял собой совокупность диалектов.
Письменное употребление норвежского можно найти в записи фольклора: свадебных песен, песен, в которых прославляются герои и т.п. Интерес к норвежскому проявляется также в собирании диалектных слов и попытках грамматического описания диалектов. С такими инициативами обычно выступали священники и местные чиновники.
Между тем в 18-ом веке продолжительное господство датского языка в письменности стало также оказывать влияние на устную речь определенных кругов. Части норвежцев приходилось читать вслух датские тексты, например, на церковных службах, на судебных заседаниях и т.п.
Но было трудно найти норвежцев, которые владели датским произношением. При чтении вслух они придерживались написания и произносили слова по-норвежски. Вот только один пример: слово meget они произносили согласно написанию, между тем как датское произношение [majed]. Таким образом постепенно сформировался датско-норвежский разговорный язык. В этом процессе принимали участие высшие классы общества - представители духовенства и чиновники, а также высший слой буржуазии. Возникший таким образом разговорный язык, существовавший бок о бок с диалектами, был распространен по всей стране.
Итак, поскольку датский письменный язык образует основу букмола, для его истории важно проследить, как он развивался в период унии. Особенно интересно следующее: пуризм, отмеченный в 18-ом веке. В 16-ом и 17-ом веках в датский язык вошло множество иностранных слов. Во-первых, это были слова нижненемецкого языка, которые заимствовались благодаря развитию торговых связей с Северной Германией. Затем, это были латинские заимствования в ученых трудах. Наконец, поскольку двор Людовика XIV оказывал большое влияние на культуру Европы, в 18-ом веке стало модным примешивать к родной речи французские слова. Для большинства населения датские тексты было трудно или даже невозможно понять из-за обилия иностранных слов.
Энтузиасты, пылко относившиеся к делу просвещения народа, понимали, что с этим положением нельзя мириться. Особенного упоминания заслуживают два имени: Ф.Хр.Эйльшов и Ю.С.Снеедорф. В период с 1740 о 1770 они вели энергичную кампанию за то, чтобы заменить как можно больше иностранных слов на датские. С большой изобретательностью они создали множество калек для французских и латинских слов. Немалое их число укоренилось и применяется до сих пор в букмоле, например: bisak, fordom, forfatter, lidenskap, omkrets, overflate, ærefrykt, gjensidig, sannsynlig. К 1770 году пуризм одержал победу, поток иностранных слов был остановлен, и датский язык стал ближе к народу и понятнее.
Когда в 1814 году уния распалась, для Норвегии началась совершенно новая языковая ситуация, хотя для норвежцев это стало понятным лишь лет через двадцать спустя. Теперь Копенгаген уже не был столицей, и страной более не управляли датские чиновники. Но датский оставался по-прежнему языком письменности. С неизбежностью должен был возникнуть вопрос: допустимо ли, чтобы официальным языком страны был язык, чья основа находится в чужой стране?
Однако первые несколько десятилетий после 1814 года норвежцы были озабочены, пожалуй, более проблемой шведского, а не датского языка. Господствовал страх перед шведским как следствием новой унии, навязанной норвежскому народу вместо датской. Строго следили за тем, чтобы шведское слово не проникло в норвежские тексты. Но оказалось, что шведские власти не интересуются положением дел в норвежском языке.
Постепенно в народе стало распространяться ощущение, что для него унизительно не иметь собственного языка письменности. Такое ощущение было следствием господствовавшего в то время направления в духовной жизни - романтизма, который утверждал, что язык есть выражение народного духа, и что нация с собственным народным духом по необходимости должна иметь собственный язык.
1832 год. Языковое пробуждение
Но вот настает год 1832, принесший с собой языковое пробуждение. Двое из живших тогда в стране интеллектуалов - П.А.Мунк и Хенрик Вергеланн (P.A.Munch, Henrik Wergeland) - написали каждый по статье, где они описали ситуацию с языком и попытались разъяснить существующие проблемы. Всё началось с того, что Вергеланн в своих стихах использовал слова, взятые из диалектов норвежского языка. За это Мунк обрушился на него и обвинил в порче языка. Возмущенный Вергеланн ответил, что для норвежца вполне естественно прибегать к норвежским словам для выражения своих мыслей. Мало того, он утверждал, что норвежский народ должен продолжать двигаться по своему пути и постепенно норвегизировать письменную речь. Тем самым он наметил линии развития, которое привело к современному букмолу. Мунк отозвался на подобное смешение датского и норвежского, выразив мнение, что норвежский письменный язык скорее должен быть основан на отдельном диалекте (на одном из самых архаичных), с опорой на древненорвежский. Статьи Вергеланна и Мунка наметили два пути развития норвежского письменного языка - постепенное норвегизирование с исходным пунктом в датском и путь «революционного» обновления с опорой на норвежские диалекты.
(Оригинал находится здесь:
www.sprakrad.no )