Entretiens d'Ariste et d'Eugène
Le Père Bouhours
Entretiens d'Ariste et d'Eugène
introduction et notes de René Radouant
avec un portrait gravé sur bois par Ouvré
éditions Bossard
43, Rue Madame, 43
PARIS
1920
Французский язык (2)
Арист и Эжен были так довольны своим первым разговором, что они возвратились на следующий день на берег моря. Как только они немного отдалились от компании, которую хорошая погода соблазнила на прогулку и которая состояла из наиболее порядочных горожан, Арист промолвил: «Если бы мы изрядно знали язык этой страны, мы не были бы столь одиноки, как теперь.» - «Такой друг, как вы, - возразил Эжен, -стоит всех компаний мира; а что касается меня, с тех пор как мы вместе, мне еще ни разу не вздумалось размышлять ни о языке этой страны, ни о нашем одиночестве».
- Ваши слова очень любезны, - ответил Арист; - но в конечном счёте, - добавил он, - довольно неприятно не знать язык страны, где приходится прожить некоторое время. Так как, помимо того, что не мы можем войти в приятные общества и не можем принять участие в развлечениях, мы попадаем то и дело в затруднительные положения, поскольку не можем ни выразить свои мысли, ни довольно понять речь других.
- Переводчики, - сказал Эжен, - могут нам служить при таких встречах.
- Не говорите мне совсем о переводчиках, - ответил Арист; - от них гораздо меньше помощи, чем вы думаете: большая часть этих переводчиков по профессии почти не знает языка иностранцев, которым они служат; жалко видеть, как они ухудшают и искажают, осмелюсь сказать, те мысли, которые они хотят объяснить другим, но которых они иногда сами не понимают. Кроме того, мне кажется, вести разговор через посредство третьего лица значит попасть от него в большую зависимость; так как, если вы потеряете лишь на один момент вашего переводчика, это почти означает, что вы внезапно станете глухим и немым. Наконец, что касается меня самого, как человека постоянно готового путешествовать, если бы мне было можно что-то попросить у Бога для получения больших удобств в жизни, то я полагаю, что я попросил бы у Него дар к языкам, или, по крайней мере, немного таланта известного Постеля, столь прославленного в прошлом веке своим знанием языков, и который похвастался однажды в присутствии короля Карла IX, что он может без помощи переводчика дойти до края света.
- Все приведённые вами причины, - ответил на это Эжен, - не вызывают во мне желания изучить фламандский язык: я уступаю вашему доктору все эти беспредельные знания, которые заставили им восхищаться в своё время. Я только боюсь, - продолжил он смеясь, - что, если мне удастся заговорить на столь многих языках, свет примет меня за помешанного.
- По крайней мере, было бы очень удобно, - сказал Арист, - если бы все языки были сведены к одному единственному и если бы все народы понимали друг друга, как мы понимаем друг друга и как они понимали прежде.
- Я был бы этим доволен, - возразил Эжен, - лишь бы только наш язык стал этим универсальным языком и лишь бы только все люди говорили по-французски.
- Вы вправе иметь такое мнение, - ответил Арист; - так как, учитывая то, как вы разговариваете, вы бы потеряли чересчур много, если бы люди стали говорить только по-немецки или по-нижнебретонски. Но вы не должны ничего опасаться с этой стороны, -он добавил; - вы должны скорее надеяться, что ваши пожелания однажды сбудутся. Уже говорят по-французски во всех странах Европы. Все иностранцы, которые понимают, что к чему, хвастаются своим знанием французского; те, кто ненавидят более всего нашу нацию, любят наш язык; в той стране, где мы находимся, знатные особы занимаются изучением французского с частными учителями, так что пренебрегают абсолютно своим родным языком и даже гордятся тем, что никогда его не изучали. Дамы Брюсселя столь же увлекаются нашими книгами, как и нашими модами; простой народ, кто бы к нему ни принадлежал, придерживается в этом отношении вкуса порядочных людей; народ изучает наш язык почти как свой, как бы руководствуясь тайным инстинктом, который его уведомляет, вопреки его воле, что он должен однажды подчиниться королю Франции, как своему законному хозяину.
P. 37
la langue française (2)
ARISTE et Eugène se trouvèrent si bien de leur première conversation qu'ils retournèrent dès le lendemain au bord de la mer. Dès qu'ils se furent un peu écartés d'une compagnie que le beau temps avait attirée à la promenade, et qui était composée des plus honnêtes gens de la ville, - Si nous savions bien la langue du pays, dit Ariste, nous ne serions pas si solitaires que nous sommes. - Un ami de votre sorte, répliqua Eugène, vaut toutes les compagnies du monde ; et pour moi, depuis que nous sommes ensemble, je ne me suis point encore avisé de faire réflexion sur la langue du pays ni sur notre solitude.
- Ce que vous dites est fort obligeant, repartit Ariste ; mais après tout, ajouta-t-il, c'est une assez fâcheuse que de ne savoir point la langue d'un pays où l’on doit vivre quelque temps. Car outre qu'on ne peut entrer dans les sociétés agréables, ni être d'aucune partie de divertissement, on se trouve à toute heure dans d'étranges embarras, faute de se faire bien entendre et d'entendre bien les autres. - Les truchements, dit Eugène, peuvent nous servir en ces rencontres. - Ne me parlez point de truchements, répondit Ariste ; ils ne sont pas d'un si grand secours que vous pensez : la plupart de ces truchements de profession ne savent presque pas la langue des étrangers auxquels ils servent d'interprètes ; c'est pitié de voir comme ils altèrent et comme ils estropient, si j'ose parler ainsi, les choses qu'ils veulent faire entendre, et qu'ils n'entendent pas quelquefois eux-mêmes. De plus, c'est, ce me semble, une grande sujétion que de ne parler jamais que par la bouche d'autrui ; car, si vous perdez un moment votre interprète, il vaudrait autant que vous devinssiez tout d'un coup sourd et muet. Enfin, pour moi, comme je suis toujours dans le dessein de voyager, si j'avais quelque chose à demander à Dieu pour la commodité de la vie, je crois que je lui demanderais le don des langues, ou du moins un peu du génie de ce Postel , si renommé au siècle passé par la connaissance des langues, et qui se vanta un jour, en présence de Charles IX, de pouvoir aller sans truchement jusqu'au bout du monde.
- Toutes vos raisons, dit alors Eugène, ne me donneront pas l'envie d'apprendre le Flamand : je laisse à votre docteur ces connaissances infinies qui l'ont fait passer de son temps pour un prodige. Je craindrais, poursuivit-il en riant, que si je venais à parler tant de sortes de langues, on ne me prît dans le monde pour un possédé.
- Au moins vous seriez bien aise, dit Ariste, que toutes les langues fussent réduites à une seule, et que tous les peuples s'entendissent comme nous nous entendons et comme ils s'entendaient autrefois.
- Je n'en serais pas fâché, répliqua Eugène, pourvu que notre langue fût cette langue universelle, et que toute la terre parlât français.
- Vous avez raison de prendre ce parti-là, répondit Ariste ; car, parlant aussi bien que vous faites, vous perdriez trop, si l'on ne parloit plus qu'allemand ou bas breton. Mais vous n'avez rien à craindre de ce côté-là, ajouta-t-il ; vous devez plutôt espérer que vos souhaits seront un jour accomplis. On parle déjà français dans toutes les cours de l'Europe. Tous les étrangers qui ont de l'esprit se piquent de savoir le français ; ceux qui haïssent le plus notre* nation aiment notre langue ; dans le pays où nous sommes, les personnes de qualité en font une étude particulière, jusqu'à négliger tout à fait leur langue naturelle, et à se faire honneur de ne l'avoir jamais apprise. Les dames de Bruxelles ne sont pas moins curieuses de nos livres que de nos modes ; le peuple même, tout peuple qu'il est, est en cela du goût des honnêtes gens ; il apprend notre langue presque aussitôt que la sienne, comme par un instinct secret qui l'avertit malgré lui qu'il doit un jour obéir au Roi de France, comme à son légitime maître.
Entretiens d'Ariste et d'Eugène
introduction et notes de René Radouant
avec un portrait gravé sur bois par Ouvré
éditions Bossard
43, Rue Madame, 43
PARIS
1920
Французский язык (2)
Арист и Эжен были так довольны своим первым разговором, что они возвратились на следующий день на берег моря. Как только они немного отдалились от компании, которую хорошая погода соблазнила на прогулку и которая состояла из наиболее порядочных горожан, Арист промолвил: «Если бы мы изрядно знали язык этой страны, мы не были бы столь одиноки, как теперь.» - «Такой друг, как вы, - возразил Эжен, -стоит всех компаний мира; а что касается меня, с тех пор как мы вместе, мне еще ни разу не вздумалось размышлять ни о языке этой страны, ни о нашем одиночестве».
- Ваши слова очень любезны, - ответил Арист; - но в конечном счёте, - добавил он, - довольно неприятно не знать язык страны, где приходится прожить некоторое время. Так как, помимо того, что не мы можем войти в приятные общества и не можем принять участие в развлечениях, мы попадаем то и дело в затруднительные положения, поскольку не можем ни выразить свои мысли, ни довольно понять речь других.
- Переводчики, - сказал Эжен, - могут нам служить при таких встречах.
- Не говорите мне совсем о переводчиках, - ответил Арист; - от них гораздо меньше помощи, чем вы думаете: большая часть этих переводчиков по профессии почти не знает языка иностранцев, которым они служат; жалко видеть, как они ухудшают и искажают, осмелюсь сказать, те мысли, которые они хотят объяснить другим, но которых они иногда сами не понимают. Кроме того, мне кажется, вести разговор через посредство третьего лица значит попасть от него в большую зависимость; так как, если вы потеряете лишь на один момент вашего переводчика, это почти означает, что вы внезапно станете глухим и немым. Наконец, что касается меня самого, как человека постоянно готового путешествовать, если бы мне было можно что-то попросить у Бога для получения больших удобств в жизни, то я полагаю, что я попросил бы у Него дар к языкам, или, по крайней мере, немного таланта известного Постеля, столь прославленного в прошлом веке своим знанием языков, и который похвастался однажды в присутствии короля Карла IX, что он может без помощи переводчика дойти до края света.
- Все приведённые вами причины, - ответил на это Эжен, - не вызывают во мне желания изучить фламандский язык: я уступаю вашему доктору все эти беспредельные знания, которые заставили им восхищаться в своё время. Я только боюсь, - продолжил он смеясь, - что, если мне удастся заговорить на столь многих языках, свет примет меня за помешанного.
- По крайней мере, было бы очень удобно, - сказал Арист, - если бы все языки были сведены к одному единственному и если бы все народы понимали друг друга, как мы понимаем друг друга и как они понимали прежде.
- Я был бы этим доволен, - возразил Эжен, - лишь бы только наш язык стал этим универсальным языком и лишь бы только все люди говорили по-французски.
- Вы вправе иметь такое мнение, - ответил Арист; - так как, учитывая то, как вы разговариваете, вы бы потеряли чересчур много, если бы люди стали говорить только по-немецки или по-нижнебретонски. Но вы не должны ничего опасаться с этой стороны, -он добавил; - вы должны скорее надеяться, что ваши пожелания однажды сбудутся. Уже говорят по-французски во всех странах Европы. Все иностранцы, которые понимают, что к чему, хвастаются своим знанием французского; те, кто ненавидят более всего нашу нацию, любят наш язык; в той стране, где мы находимся, знатные особы занимаются изучением французского с частными учителями, так что пренебрегают абсолютно своим родным языком и даже гордятся тем, что никогда его не изучали. Дамы Брюсселя столь же увлекаются нашими книгами, как и нашими модами; простой народ, кто бы к нему ни принадлежал, придерживается в этом отношении вкуса порядочных людей; народ изучает наш язык почти как свой, как бы руководствуясь тайным инстинктом, который его уведомляет, вопреки его воле, что он должен однажды подчиниться королю Франции, как своему законному хозяину.
P. 37
la langue française (2)
ARISTE et Eugène se trouvèrent si bien de leur première conversation qu'ils retournèrent dès le lendemain au bord de la mer. Dès qu'ils se furent un peu écartés d'une compagnie que le beau temps avait attirée à la promenade, et qui était composée des plus honnêtes gens de la ville, - Si nous savions bien la langue du pays, dit Ariste, nous ne serions pas si solitaires que nous sommes. - Un ami de votre sorte, répliqua Eugène, vaut toutes les compagnies du monde ; et pour moi, depuis que nous sommes ensemble, je ne me suis point encore avisé de faire réflexion sur la langue du pays ni sur notre solitude.
- Ce que vous dites est fort obligeant, repartit Ariste ; mais après tout, ajouta-t-il, c'est une assez fâcheuse que de ne savoir point la langue d'un pays où l’on doit vivre quelque temps. Car outre qu'on ne peut entrer dans les sociétés agréables, ni être d'aucune partie de divertissement, on se trouve à toute heure dans d'étranges embarras, faute de se faire bien entendre et d'entendre bien les autres. - Les truchements, dit Eugène, peuvent nous servir en ces rencontres. - Ne me parlez point de truchements, répondit Ariste ; ils ne sont pas d'un si grand secours que vous pensez : la plupart de ces truchements de profession ne savent presque pas la langue des étrangers auxquels ils servent d'interprètes ; c'est pitié de voir comme ils altèrent et comme ils estropient, si j'ose parler ainsi, les choses qu'ils veulent faire entendre, et qu'ils n'entendent pas quelquefois eux-mêmes. De plus, c'est, ce me semble, une grande sujétion que de ne parler jamais que par la bouche d'autrui ; car, si vous perdez un moment votre interprète, il vaudrait autant que vous devinssiez tout d'un coup sourd et muet. Enfin, pour moi, comme je suis toujours dans le dessein de voyager, si j'avais quelque chose à demander à Dieu pour la commodité de la vie, je crois que je lui demanderais le don des langues, ou du moins un peu du génie de ce Postel , si renommé au siècle passé par la connaissance des langues, et qui se vanta un jour, en présence de Charles IX, de pouvoir aller sans truchement jusqu'au bout du monde.
- Toutes vos raisons, dit alors Eugène, ne me donneront pas l'envie d'apprendre le Flamand : je laisse à votre docteur ces connaissances infinies qui l'ont fait passer de son temps pour un prodige. Je craindrais, poursuivit-il en riant, que si je venais à parler tant de sortes de langues, on ne me prît dans le monde pour un possédé.
- Au moins vous seriez bien aise, dit Ariste, que toutes les langues fussent réduites à une seule, et que tous les peuples s'entendissent comme nous nous entendons et comme ils s'entendaient autrefois.
- Je n'en serais pas fâché, répliqua Eugène, pourvu que notre langue fût cette langue universelle, et que toute la terre parlât français.
- Vous avez raison de prendre ce parti-là, répondit Ariste ; car, parlant aussi bien que vous faites, vous perdriez trop, si l'on ne parloit plus qu'allemand ou bas breton. Mais vous n'avez rien à craindre de ce côté-là, ajouta-t-il ; vous devez plutôt espérer que vos souhaits seront un jour accomplis. On parle déjà français dans toutes les cours de l'Europe. Tous les étrangers qui ont de l'esprit se piquent de savoir le français ; ceux qui haïssent le plus notre* nation aiment notre langue ; dans le pays où nous sommes, les personnes de qualité en font une étude particulière, jusqu'à négliger tout à fait leur langue naturelle, et à se faire honneur de ne l'avoir jamais apprise. Les dames de Bruxelles ne sont pas moins curieuses de nos livres que de nos modes ; le peuple même, tout peuple qu'il est, est en cela du goût des honnêtes gens ; il apprend notre langue presque aussitôt que la sienne, comme par un instinct secret qui l'avertit malgré lui qu'il doit un jour obéir au Roi de France, comme à son légitime maître.