Творческий вечер Вадима Жука в ЦДЛ 21.02.23
Вечер открыл друг Вадима Жука поэт Юрий Ряшенцев.
Юрий Евгеньевич прочитал любимые стихи Вадима Семёновича.
****
Лист кружило над землёю,
Да снежком пуржило.
То, что называлось мною,
Жило не тужило.
То, что называлось мною,
Пило, ело, пело.
Жизнью этой шерстяною
Дальше жить хотело.
То морской волной дышало,
То сосной лесною.
И кому оно мешало
То , что было мною?
СТИХИ с ОСТРОВА ПАФОС
Товарищ! Они не всесильны.
Со всей своей дикой ордой,
И с ложью своей семимильной,
И с нефтью своей золотой.
Мертвы их инициативы,
И взгляды тусклей и мрачней,
Из рук вырываются гривы
Их апоплексичных коней.
Их ходики, сейки, брегеты,
Кричат им о близости тьмы.
Их самое жаркое лето
Морозом обдаст Колымы.
В них вирус безумья упрочен,
В них ужас немыслимый скрыт.
За ними гоняется ночью
Сошедший с ума алфавит.
Любовь недоступна им вовсе,
Распроданы оптом друзья.
Не бойся, товарищ, не бойся,
Нельзя их бояться, нельзя.
А потом Вадим Жук читал подборки своих стихов из разных журналов.
Фото Андрея Збарского из ФБ
***
Потому что бежит меж гранитов родная река
Потому что не знаю английского языка
Потому что не выбрал какого надеть пиджака.
Потому что Одетта когда-то войдёт в фуэте
Потому что назло выходящей в фавор гопоте
Потому что про это шепнул мне один на кресте.
Потому что здесь Герман Алёша был ласков ко мне
Потому что Стругацкий смеялся написанной мною херне
Потому что картошка в кастрюле а цветок на окне.
Потому что меня обнимала и глядела в глаза
Потому что чердак и вино а снаружи гроза
Потому что ребёнок слеза и вся это буза.
Потому что смотрел Смоктуновского в «Арсе» кино
Потому что всплывал на поверхность толкнувшись о дно
Потому что кому суждено уж тому суждено.
Потому что оделся и вышел на улицу в дождь проливной
Потому что мы выпили в рюмочной к двери спиной
Потому что «Со мной?» я сказал, ты сказала «Со мной».
Потому что там чуть ли не больше чем здесь
Потому что не весь я умру а умру я не весь
Потому что повисла над полем алмазная взвесь.
Потому что три четверти века держу на весу
Потому что пусть сумрачен лес но я вырос в лесу
Потому что я маме в ладони лисичку несу.
***
Мы были честными и умными,
Мы были умными и нервными.
Однажды в феврале мы умерли
И умираем ежедневно.
Смерть, не спросивши разрешения,
Нас догнала и огорошила.
Она в ближайшем окружении
Из настоящего и прошлого.
Живые с виду и подвижные
Мы умираем понемногу.
Отъезды дальние и ближние
От смерти нас спасти не могут.
Она умела и настойчива,
Она переоделась маем.
А мы, как будто обесточены.
И умираем, умираем.
***
Ничему я не научен,
тьма в душе и тишина.
Но зато стишок заучен:
Мчатся тучи, вьются тучи,
Невидимкою луна.
Ничему я не сподоблюсь,
Ни к чему не пригожусь,
Только мелким бесом злоблюсь,
Только вывернув оглоблю,
Между трёх дорог кружусь.
Шизым соколом ширяю,
По прошедшим временам,
Силу разума теряю
И за старшим повторяю:
Сбились мы. Что делать нам?
Эти стихи были написаны в январе 2022 года.
***
Если будет война - это будет другая война,
Без статей Эренбурга, без начдива в папахе и бурках,
Вряд ли снова блокада и лёд Петербурга -
Если будет война. Это будет другая война.
Если будет война - без кино “Двадцать дней без войны”,
Без Бернеса с Андреевым, без песни про синий платочек.
Но с хирургом, не спящим по несколько ночек,
Потому что бескровной на земле не бывает войны.
Если будет война, телевизоры с пеной у рта
Будут нам говорить, как мы правы, мы правы, мы правы!
Но солдаты горящие будут падать в горящие травы,
И поди объясни матерям, чья взяла правота.
Если будет… Не эта с экранов цветных, не из книг.
Это брат и сестра и единственный сынка,
Похоронки, летящие по электронной рассылке.
Боже! Вырви мой грешный, мой лживый язык!
Этим стихотворением из новой книжки, изданной в Израиле Вадим закончил вечер.
(У меня нарушена вся хронологическая последовательность. Может потому, что я заболела послетворческого вечера.
Наверно, это нервное потрясение. Счастье и горе одновременно.)
Маруся - это Марина, жена писателя. Художник-мультипликатор, преподаватель ВГИКа
***
И сад, и участок растерзаны,
Бредут потихоньку к зиме...
Маруся сажает гортензии,
У ней красота на уме.
Кот белочек ловит за пяточки,
Сосне и забору хамит.
Маруся шурует лопаточкой,
Талантливо лейкой гремит.
У нас-то всё стоны и жалобы,
У нас-то тоска и война…
С чего бы, скажите, сажала бы,
Совсем, что ли, дура она?
Отнюдь! Саморучно лицензию
Ей выдал живой ангелок.
Маруся сажает гортензии,
Как будто бы ей невдомёк,
Что мир засевает протезами
Безжалостная белена.
Маруся сажает гортензии
Высоким безумьем больна.
Маруся болеет любовью,
Прекрасна она и права!
Над скорчившимся Подмосковьем
Сияет её голова.
Художница. Антитеза.
Придёт - сукой буду - весна.
Маруся сажает гортензии!
Сажай их надолго, жена
Новая книжка. Поэт продавал на вечере. Всем естественно не хватило.
Я пришла со своей, с довоенными стихами.
И впервые получила автограф. Не люблю автографы.
И мне Вадим Жук написал то, что я просила.
МИРУ МИР
***
Далёкий стук колёс, да лай собачий,
Да поседевшая трава.
Толстой идёт и потихоньку плачет,
Толстому восемьдесят два.
Навстречу Вронский и Болконский,
Деревья, избы, мокрый стог.
Да мелкий дождь, да топот конский.
Нелепый мальчик Филиппок.
Противно все - Чертков и Гольденвейзер,
И даже Афанасий Фет.
Противна Софья. Ганди мерзок.
И эти с лишним восемьдесят лет.
Зачем даны и мысли, и движенье?
А Пушкин прожил меньше сорока.
И этот жалкий дождь, и раздраженье,
И борода, и посох, и рука
Его сжимающая. Он идёт и плачет
Перед собой не видя ничего.
В кармане чёрствый прячется калачик.
Он никогда не съест его.
А это стихотворение очень откликнулось. Так как совсем недавно я заменяла урок литературы по Чехову в 9 классе.
***
Нет ни Новой, ни Эха.
Ни страны и ни нации.
Расчехлю -ка я Чехова -
Как там жил девятнадцатый.
Вот Европа, вот Азия.
Вот родная история.
Изучают в гимназии
Куликову викторию.
Ничего не поломано.
С калачами-баранками
Работяги и клоуны
Пьют какао с Каштанками.
Не лютует полиция,
Сам писатель великий,
То в пути к сахалинцам,
То ля-ля с сахалинками.
Никаких безобразиев,
У низов и верхушки,
То Ходынское празднество,
То столетие Пушкина.
Будет времечко вешнее,
Будет всяко и разно.
В человеке ,конечно же,
Всё должно быть прекрасно.
Век двадцатый отмучился.
Нам осталось, дружок,
Чайки пыльное чучело
Да вишнёвый пенёк.
Страшное стихотворение.
Вадим Жук - ленинградец, который почти 20 лет живет в Москве
В ЛЕТНЕМ САДУ
В Летнем саду есть фигура Сатурна.
Рядом кусты и газон, неприметная урна.
А за спиною культурная катит Нева.
Он ест детей. Дети - части скульптуры.
Воображаемой кровью залита трава.
Он поедает своих малолеток,
Явленных в свет из его же сатурновых клеток,
Значит, хранящих его же - отцовы - черты.
Если вглядеться, кровь капает с веток,
И несмываемым красным покрыты листы.
Это не то, чтоб античность такая.
Это сейчас - ненасытная, злая,
Собственных чад , обезумев , страна пожирает.
Цербер цепной и невидимый лает
В созданном ей рукотворном аду.
Век свой грядущий страна пожирает
В вечном и сказочном Летнем саду.
***
Лед ноябрьский и ломок, и тонок,
Ночь случилась немая и мглистая.
Твой не очень далёкий потомок
Гаджет прадедов перелистывает.
Он читает забытые тексты
Про любовь, про войну, про отчаяние,
Видит подписи под протестами,
Комментарии видит случайные.
Он терзает твой гаджет старинный,
Удивляется - сколько мути там:
То ты ратуешь за Украину,
То ругаешь какого-то Путина.
Тут подружка его просыпается,
Ножку с под одеяла выпрастывает…
Он немедленно загорается
И в окошко игрушку выбрасывает.
***
Идёт в Москве большое утро
Средь бурых и кремлевских стен,
И сделался весь мир, как будто
Безмерный метрополитен.
Закрылись двери осторожно
Как властный голос им велит
И я по линиям подкожным
Потек во все края земли.
Опоры , переходы, тропы,
Сиянье рельсов,блеск огня,
Как бы подземные окопы
И в них вагонов солдатня.
Куда я, сирый, путь направлю
Средь сталактитов черноты,
Движеньем суетным отравлен,
Прибит отсутствием мечты?
На «Мариупольскую» страшно,
На «Лондонской» никто не ждёт.
Я бы поехал на «Вчерашнюю»,
Но поезд задом не идет.
Вокруг, как я, таких же, тыщи,
И нечто гнется и скрипит.
И счастия никто не ищет,
Но от несчастия бежит.
Столпившиеся на платформе,
Пред бездной стали на карниз.
А Зверь Багряный хочет корма
И тащит вниз.
***
Уснула лодка на воде,
Уснула в трубке искра,
Уснула вошка в бороде
У герра бургомистра.
Зачем же, Рембрандт, ты не спишь,
Как должно человеку,
А всё глядишь, cо мной сидишь
С семнадцатого века.
Мне эта участь тяжела,
Твой взгляд - моя хвороба.
Стоит кувшин, стоят дела,
И мы устали оба.
У жизни суетных примет
Прибавилось немало
Но неизменным создан свет,
И стол, и одеяло.
И этот свет твой - полусвет,
И губы, и надбровья,
На что смотрю я много лет
С тоскою и любовью.
И взял бы кто-нибудь ко рту
Поднёс ладонь и крикнул:
Зачем ты смотришь в темноту,
Зачем душой поникнул?
Проходит ночь и для ночи
Мы ничего не значим.
И всё напрасней труд свечи.
Но видишь - мы не плачем.
***
Сбрасывали с Красного крыльца.
Тоже ведь задача для стрельца
Не такая лёгкая - шалишь -
На копье принять или бердыш
Тело дворянина либо дьяка,
Каждый, чай, по семь пудов, собака.
Да на самое крыльцо взволочь,
Да потом ногами истолочь
В прах сырой и алый, и багровый.
Этот кончен - на подходе новый.
А на красной площади Соборной,
Дух стоит отхожий и уборный.
По лодыжки чёрная кровища
И хватают за одежду нищие.
Но крыльцо стоит неколебимо,
В клочьях власти, в мутных пятнах дыма,
Вход в чертог, пойми какого, Рима.
Я так и знала, что на вечере будет Сергей Никитин.
Фото Андрея Збарского из ФБ
С Вадимом Жуком Никитин написал песни к спектаклю "Русское горе ... от ума"
(Ближайший спектакль 3 апреля.)
Click to viewНикитин спел еще две новые песни из спектакля "Капитанская дочка", который собирается ставить какой-то питерский театрик.
И "Капитанская дочка" стала мостиком от грустного к смешному.
Был прочитан пролог к спектаклю.
Про Пущина и зайца.
По версии Вадима Жука именно Пущин уговорил зайца перебежать дорогу Пушкину, который направлялся из Михайловского в Петербург в декабре 1825 года.
Смешное стихотворение со старого капустника про то, как пьют актеры-кукольники, балетные актеры, драматические актеры и оперные актеры.
И стихотворение про пьяные откровения Василия Ланового, Резо Габриадзе и кого-то еще ныне покойного.
Я сидела в первом ряду. Рядом со мной села женщина лет семидесяти.
Она впервые услашала Вадима Жука.
Часто ходит в ЦДЛ. Бесплатно. Самое то для пенсионерки.
И говорит мне:"Я решила, что, если человек организует творческий вечер, то ему есть, что сказать".
Да, как она оказалась права.
И как хорошо, что можно каждый день с трепетом открывать ФБ и читать новое стихотворение.
PS а эти стихи после творческого вечера написаны
***
Легли тропинки в сквере, как морщины,
Черны и неподвижны тополя.
И перед предстоящей годовщиной
Пригнулась и нахохлилась Земля.
Молчат сирены. Пепел носит ветер,
Летит по ветру белая кровать.
Убитые во сне проснулись дети,
Хотят назад, хотят еды, хотят играть.
А выживший младенец годовалый
Всё вертит головою, поражён,
Когда из тёмной глубины завалов
Вдруг слышится безумный телефон.
22 2 23
***
Белёсый дом, стоящий у залива.
Там мальчик жил, однажды съевший сливу
И ничего. Никто не наказал.
Там чайки нищенствовали, болтливы,
Там ближний лес стремился в перспективу,
Но не влезал.
Ни чисел не было, ни дней недели,
Ладонь ко лбу - на горизонт глядели,
И он был пуст, безоблачен и чист.
Там крепко спали, там немного ели,
Там зеленели ели и синели
Ветвями вниз.
Там выбить дверь ,сочтя попыткой тщетной,
У двери расстилался кот рассветный
Легко одет.
Там горевал над костью пёс бездетный,
В траву закатывался мяч двуцветный
На много лет.
В столетье раз менялся шифер дранкой,
Никто не мучил тишину тальянкой,
Грозя луне.
Там по старинке звали грипп «испанкой”,
Варенья и грибов стояли банки
Спина к спине.
На чердаке сыскалась стопка “Нивы»,
Кудряво было время и смешливо,
И ело с рук.
Но непременно и нетерпеливо
Отечество парило над заливом,
Сужая круг.
23 февраля 23
Совершенно случайно 21 июня 2024 обнаружилось видео