нафталин.
Словно провода над Москвой в безотчетном ожидание вытянуты нервы. Кажется послышатся вот-вот мерные шаги, отворится дверь и появится на пороге неизбежно странное событие, несущее за спиной перемен первоцветы. И с изящным, почти аристократическим принебрежением, расставит цветы по углам памяти, а я заплачу, чтобы они не завяли. Капли, с тех пор, закончатся лишь тогда, когда последний лепесток, убитый временем (из-за соображений удобства так принято думать) упадет на черное дно безысходности. И с каждым новым дождем, мне будет казаться, что кто-то холодным скрипичным смычком пытается веки поднять насильно.