Сурен Газарян: я просто взял загранпаспорт и уехал.
Краснодарский активист и член КС оппозиции Сурен Газарян был объявлен в федеральный розыск 15 декабря, а 21-го стало известно, что он покинул страну. В августе в отношении него было возбуждено дело по ст. 119 УК (угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью): по версии следствия, эколог угрожал нескольким охранникам так называемой дачи Путина в Геленджике. Сейчас он намерен попросить убежища в Эстонии.
В июле Газарян уже был осужден на три года условно за порчу имущества: с другими экозащитниками он написал «Саша - вор» на заборе «дачи Ткачева», построенной в заповедной зоне Туапсинского района. Сурен Газарян рассказал Slon о том, как выехать из страны, если ты в розыске или условно осужден, и о том, при каких условиях он готов вернуться в Россию.
- Почему именно Эстония?
- Много причин. Во-первых, здесь были люди, которые помогли мне с визой, назвать которых я не могу. Во-вторых, мне симпатична сама страна, впечатление о которой сложилось по рассказам Довлатова и по ощущениям от встреч с эстонцами. И еще, здесь маленькая страна и нет такой бюрократии, как в больших странах, в том числе европейских, так что процедура рассмотрения ходатайства занимает не больше шести месяцев.
- Как выглядит процедура «побега»: что нужно делать, куда обращаться?
- В сущности никакого побега не было: я просто взял загранпаспорт и выехал абсолютно легально. То есть я советую всем загранпаспорт заиметь.
- Разве пограничники не проверяют, не в розыске ли человек?
- Видимо, нет. Там еще и милиция проверяет, но, скорее всего, на тот момент информация еще не разошлась. Я уехал сразу, как только понял, что меня разыскивают.
- На поезде или на самолете?
- Я ехал и на поезде, и на самолете, и на автобусе. Чтобы получить эстонскую визу, я обратился в консульство в одной из стран, куда можно въезжать без визы, и там ее получил. Выяснилось, что для этого не надо никаких документов из России, кроме самого паспорта.
- Куда вы обратились, когда приехали в Эстонию?
- В Службу международной защиты Департамента полиции и погранохраны с ходатайством о международной защите. Как я уже говорил, процедура рассмотрения подобного ходатайства в Эстонии занимает до шести месяцев. На самом деле международная защита предоставляется не только из-за политических преследований, но и по другим основаниям, предусмотренным Женевской конвенцией о статусе беженцев. Хотя в моем случае речь идет именно о политическом мотиве.
- Что вы будете делать в Эстонии? Как долго, по-вашему, вам придется там оставаться?
- Что я буду делать в Эстонии - пока не знаю. Все, что я люблю: природа, семья, друзья, мой дом и моя работа, - все осталось в России. Пока не будет отменен абсурдный приговор Туапсинского райсуда за повреждение незаконного забора вокруг резиденции нашего губернатора Ткачева, я не вернусь. Это случится, наверно, не раньше, чем уйдет сам Ткачев. Надпись «Саня - вор» на том заборе уже стала его устоявшимся прозвищем. Хотя именно эту историческую надпись я не делал - я лишь написал «Это наш лес». Обиды Ткачев не прощает, как и другие наши неофеодалы, впрочем.
- Что именно произошло с охранником, которому вы якобы угрожали убийством? Были ли заседания суда по этому делу?
- Я все подробно изложил в ЖЖ. Суда быть не могло, потому что мне не предъявлено обвинение. А с охранником все хорошо: судя по его странице в «Одноклассниках», он собирается купить ВАЗ-2101.
- Партия «Яблоко» вам сейчас помогает?
- Там есть люди, которые пытаются исправить ситуацию, например, Андрей Бабушкин - он через СПЧ передал письмо Володину по поводу второго дела, но скорее всего это не даст результата. Там есть Елена Румянцева - она занимается моей поддержкой, мы на связи постоянно. Митрохин выступил с заявлением еще в октябре. В принципе, возможности партии орграничены. Еще они готовы оплачивать адвоката для обжалования приговора «по забору Ткачева» в Верховном суде. Пока не оплачивают, потому что надо пройти еще краевой суд в Краснодаре. Там уже все сделано, нужно только дождаться результата.
- Ваш соратник Евгений Витишко, лидер краснодарского «Яблока», пока не планирует просить убежища?
- Евгений пока никуда уезжать не собирается, у него ситуация другая - второго дела против него нет. Ему недавно ужесточили условия испытательного срока по приговору о «заборе Ткачева», и он вынужден их выполнять. О том, чтобы он собирался уехать, мне ничего не известно.
- В какой ситуации вы посоветовали бы оппозиционерам уезжать?
- Я не готов ответить на этот вопрос. Каждый должен сам для себя решить. Надо только учитывать, что в наших судах оправдательных приговоров практически не бывает, да и на стадии предварительного следствия дела прекращают редко. Но мой случай не характерный, поскольку изначально было понятно, кто «заказывает музыку», и очевидно, что защитить меня существующие институты не способны. После первого суда в Туапсе я понял, что нет смысла второй раз проходить через такое бессмысленное унижение, мучить своих друзей и близких. Если дело заведено и вы еще на свободе, то надо смотреть практику и, исходя из нее, думать, реальный вам дадут срок или условный.
- Что, по-вашему, могут сделать оппозиционеры, которые остались в России, чтобы вы и другие политэмигранты смогли раньше вернуться?
- Работать над сменой власти. Говорить о возможности реформ внутри сложившейся системы уже нет смысла, на мой взгляд. Мы этот вопрос, кстати, много обсуждали в Координационном совете.
- А конкретно? Кто, может быть, из того же КС, предлагает верную тактику?
- Сложно сказать определенно. Находясь несколько лет в состоянии войны с государством, постепенно утрачиваешь способность смотреть на вещи глазами обычных людей, без поддержки которых любые политические действия бессмысленны. К сожалению, ни КС, ни существующие оппозиционные партии (я считаю таковыми «Яблоко» и «ПАРНАС») не могут пока найти подход к большей части общества. И это проблема скорее общества, чем партий. Что касается митингов - можно много говорить о том, что их надо делать более красочными, проводить концерты, но после 6 мая и последнего запрета митинга 15 декабря это пустой разговор. Я вообще никогда не был сторонником митингов, поскольку у нас есть опыт кампаний по защите Утриша и противостояния химтерминалу в Туапсе.
В июле Газарян уже был осужден на три года условно за порчу имущества: с другими экозащитниками он написал «Саша - вор» на заборе «дачи Ткачева», построенной в заповедной зоне Туапсинского района. Сурен Газарян рассказал Slon о том, как выехать из страны, если ты в розыске или условно осужден, и о том, при каких условиях он готов вернуться в Россию.
- Почему именно Эстония?
- Много причин. Во-первых, здесь были люди, которые помогли мне с визой, назвать которых я не могу. Во-вторых, мне симпатична сама страна, впечатление о которой сложилось по рассказам Довлатова и по ощущениям от встреч с эстонцами. И еще, здесь маленькая страна и нет такой бюрократии, как в больших странах, в том числе европейских, так что процедура рассмотрения ходатайства занимает не больше шести месяцев.
- Как выглядит процедура «побега»: что нужно делать, куда обращаться?
- В сущности никакого побега не было: я просто взял загранпаспорт и выехал абсолютно легально. То есть я советую всем загранпаспорт заиметь.
- Разве пограничники не проверяют, не в розыске ли человек?
- Видимо, нет. Там еще и милиция проверяет, но, скорее всего, на тот момент информация еще не разошлась. Я уехал сразу, как только понял, что меня разыскивают.
- На поезде или на самолете?
- Я ехал и на поезде, и на самолете, и на автобусе. Чтобы получить эстонскую визу, я обратился в консульство в одной из стран, куда можно въезжать без визы, и там ее получил. Выяснилось, что для этого не надо никаких документов из России, кроме самого паспорта.
- Куда вы обратились, когда приехали в Эстонию?
- В Службу международной защиты Департамента полиции и погранохраны с ходатайством о международной защите. Как я уже говорил, процедура рассмотрения подобного ходатайства в Эстонии занимает до шести месяцев. На самом деле международная защита предоставляется не только из-за политических преследований, но и по другим основаниям, предусмотренным Женевской конвенцией о статусе беженцев. Хотя в моем случае речь идет именно о политическом мотиве.
- Что вы будете делать в Эстонии? Как долго, по-вашему, вам придется там оставаться?
- Что я буду делать в Эстонии - пока не знаю. Все, что я люблю: природа, семья, друзья, мой дом и моя работа, - все осталось в России. Пока не будет отменен абсурдный приговор Туапсинского райсуда за повреждение незаконного забора вокруг резиденции нашего губернатора Ткачева, я не вернусь. Это случится, наверно, не раньше, чем уйдет сам Ткачев. Надпись «Саня - вор» на том заборе уже стала его устоявшимся прозвищем. Хотя именно эту историческую надпись я не делал - я лишь написал «Это наш лес». Обиды Ткачев не прощает, как и другие наши неофеодалы, впрочем.
- Что именно произошло с охранником, которому вы якобы угрожали убийством? Были ли заседания суда по этому делу?
- Я все подробно изложил в ЖЖ. Суда быть не могло, потому что мне не предъявлено обвинение. А с охранником все хорошо: судя по его странице в «Одноклассниках», он собирается купить ВАЗ-2101.
- Партия «Яблоко» вам сейчас помогает?
- Там есть люди, которые пытаются исправить ситуацию, например, Андрей Бабушкин - он через СПЧ передал письмо Володину по поводу второго дела, но скорее всего это не даст результата. Там есть Елена Румянцева - она занимается моей поддержкой, мы на связи постоянно. Митрохин выступил с заявлением еще в октябре. В принципе, возможности партии орграничены. Еще они готовы оплачивать адвоката для обжалования приговора «по забору Ткачева» в Верховном суде. Пока не оплачивают, потому что надо пройти еще краевой суд в Краснодаре. Там уже все сделано, нужно только дождаться результата.
- Ваш соратник Евгений Витишко, лидер краснодарского «Яблока», пока не планирует просить убежища?
- Евгений пока никуда уезжать не собирается, у него ситуация другая - второго дела против него нет. Ему недавно ужесточили условия испытательного срока по приговору о «заборе Ткачева», и он вынужден их выполнять. О том, чтобы он собирался уехать, мне ничего не известно.
- В какой ситуации вы посоветовали бы оппозиционерам уезжать?
- Я не готов ответить на этот вопрос. Каждый должен сам для себя решить. Надо только учитывать, что в наших судах оправдательных приговоров практически не бывает, да и на стадии предварительного следствия дела прекращают редко. Но мой случай не характерный, поскольку изначально было понятно, кто «заказывает музыку», и очевидно, что защитить меня существующие институты не способны. После первого суда в Туапсе я понял, что нет смысла второй раз проходить через такое бессмысленное унижение, мучить своих друзей и близких. Если дело заведено и вы еще на свободе, то надо смотреть практику и, исходя из нее, думать, реальный вам дадут срок или условный.
- Что, по-вашему, могут сделать оппозиционеры, которые остались в России, чтобы вы и другие политэмигранты смогли раньше вернуться?
- Работать над сменой власти. Говорить о возможности реформ внутри сложившейся системы уже нет смысла, на мой взгляд. Мы этот вопрос, кстати, много обсуждали в Координационном совете.
- А конкретно? Кто, может быть, из того же КС, предлагает верную тактику?
- Сложно сказать определенно. Находясь несколько лет в состоянии войны с государством, постепенно утрачиваешь способность смотреть на вещи глазами обычных людей, без поддержки которых любые политические действия бессмысленны. К сожалению, ни КС, ни существующие оппозиционные партии (я считаю таковыми «Яблоко» и «ПАРНАС») не могут пока найти подход к большей части общества. И это проблема скорее общества, чем партий. Что касается митингов - можно много говорить о том, что их надо делать более красочными, проводить концерты, но после 6 мая и последнего запрета митинга 15 декабря это пустой разговор. Я вообще никогда не был сторонником митингов, поскольку у нас есть опыт кампаний по защите Утриша и противостояния химтерминалу в Туапсе.