Утекай
Утекай
Унылая общага в чужом городке. Она сидит у окна и пальцами правой руки перебирает скатерть на столе. Тоскливую тишину нарушает быстрый стук в дверь, и не дождавшись ответа дверь открывается, на пороге появляется он. «Какие дела?»: - звучат малозначимые вербальные поглаживания, - «Нормально». Он берет стул и садясь перед ней зажимает своими коленями и руками её острые коленки. Глаза медленно скользят по её лицу. Мило сложенные губки, которые она сейчас поджала несколько обижено, родинки на бледных щеках, правильной формы носик, венки просвечивающих под кожей в углах глаз, за некоторой нахальностью которых таится глубоко несчастная и по детски добрая душа. Воцарилось молчание… «Говори» - первой не выдерживает она. «Го-во-рит Мос-ква» - голосом Левитана начинает он, «Работают все радиоста…» Прыская смехом она зажимает ему рот своими ладонями. Не то чтобы ей не нравится, просто соседи по общаге могут не правильно понять. Какое ей дело до соседей и до их фантазий он не знал, но запал проходит и вновь воцаряется молчание. Он протягивает руку и берет со стола коробку с аудиокассетой, на красно-оранжевом вкладыше которой под черным квадратом с названием музыкальной группы он написал полукругом: - Думай о хорошем! Это его подарок… Кассета вставлена в магнитофон и ленивый голос с наркоманскими интонациями затягивает: - «У-у-у-у-те-е-ка-ай. Он берёт её за руку: - «Потанцуем?» Она несколько удивлена, но не сопротивляется. Пол под ногами предательски скрипит, и она тащит его на другое место. «Остались только мы на растерзание - е…» Его губы тянутся к её уху. Она чувствует тепло его дыхания и как язык скользит по ямкам и складочкам, щекочет слуховой проход. Она с силой прижимается к нему. Своим бедром он чувствует тепло между её бедер…
Через несколько часов бессильно откинувшись она скажет ему, что чувствует себя словно обкурилась какой то дурью. А через несколько дней, уже дома, он вспомнит её слова: «Ты будешь плакать? Хотя мужчины не плачут, они огорчаются». У кого-то слёзы проливаются на бумагу и обращаются в слова.
А пока он включил давно замолчавший магнитофон, и ленивый голос затянул: - «У-у-у-у-текай…»
Декабрь 1997 г.
Унылая общага в чужом городке. Она сидит у окна и пальцами правой руки перебирает скатерть на столе. Тоскливую тишину нарушает быстрый стук в дверь, и не дождавшись ответа дверь открывается, на пороге появляется он. «Какие дела?»: - звучат малозначимые вербальные поглаживания, - «Нормально». Он берет стул и садясь перед ней зажимает своими коленями и руками её острые коленки. Глаза медленно скользят по её лицу. Мило сложенные губки, которые она сейчас поджала несколько обижено, родинки на бледных щеках, правильной формы носик, венки просвечивающих под кожей в углах глаз, за некоторой нахальностью которых таится глубоко несчастная и по детски добрая душа. Воцарилось молчание… «Говори» - первой не выдерживает она. «Го-во-рит Мос-ква» - голосом Левитана начинает он, «Работают все радиоста…» Прыская смехом она зажимает ему рот своими ладонями. Не то чтобы ей не нравится, просто соседи по общаге могут не правильно понять. Какое ей дело до соседей и до их фантазий он не знал, но запал проходит и вновь воцаряется молчание. Он протягивает руку и берет со стола коробку с аудиокассетой, на красно-оранжевом вкладыше которой под черным квадратом с названием музыкальной группы он написал полукругом: - Думай о хорошем! Это его подарок… Кассета вставлена в магнитофон и ленивый голос с наркоманскими интонациями затягивает: - «У-у-у-у-те-е-ка-ай. Он берёт её за руку: - «Потанцуем?» Она несколько удивлена, но не сопротивляется. Пол под ногами предательски скрипит, и она тащит его на другое место. «Остались только мы на растерзание - е…» Его губы тянутся к её уху. Она чувствует тепло его дыхания и как язык скользит по ямкам и складочкам, щекочет слуховой проход. Она с силой прижимается к нему. Своим бедром он чувствует тепло между её бедер…
Через несколько часов бессильно откинувшись она скажет ему, что чувствует себя словно обкурилась какой то дурью. А через несколько дней, уже дома, он вспомнит её слова: «Ты будешь плакать? Хотя мужчины не плачут, они огорчаются». У кого-то слёзы проливаются на бумагу и обращаются в слова.
А пока он включил давно замолчавший магнитофон, и ленивый голос затянул: - «У-у-у-у-текай…»
Декабрь 1997 г.
Click to view