Дурмстранг: Яннике Гофман
Короткий персонажный и потому сумбурный отчёт от первого лица.
Накануне семестра я валялась на подушках в спальне и писала Штефану моё первое письмо. Его краткая суть сводилась если не к моим чувствам, то к тому, что заменимых людей не существует. На месте тех, кто уходит, остаётся пустота. Чем её заполнить - решаем только мы сами. Пустоту в Доме, образовавшуюся с выпуском Штефана, я постаралась заполнить собой, и делать то огромное и важное, что делал для Дома Ракоци и его студентов он. Пустоту в своём сердце я решила заполнить письмами и воспоминаниями, поскольку пускать в своё сердце кого-то другого отчаянно не хотелось.
Человеческие чувства - забавная вещь. Вот тебе симпатичен человек и ты стремишься сделать его жизнь чуточку счастливее. А вот уже пишешь письма, поскольку это единственное, что тебе остаётся, и не надеешься на ответ.
Я могу лишь повторить то, что уже говорила. Мы раз за разом сталкиваемся в этой школе с чем-то таким, к чему нас не готовила жизнь. И, наверное, это и есть самая важная часть образовательного процесса, а вовсе не уроки и не время ветвей. Не знаю, специально ли это. Вряд ли так задумывалось ректором или кем-то из наших наставников. Скорее, это какая-то особая магия самого Дурмстранга. И потому наивно было надеяться, что семестр выдастся спокойным. Эти полгода поставили рекорд по количеству пролитых мной слёз за всю мою жизнь. Прошлый семестр дался мне легче, чем этот. Несмотря на боль моего наставника и учителя, несмотря на мою ненависть к Яну Лейтису и тёмной магии. Несмотря на тяжёлые разговоры о долге и истине. Пустоту в глазах тех, кто мне дорог.
В прошлом семестре я сказала Горнему миру, что хочу служить ему. Это было моим желанием, и я пришла к нему сама. Любовь и творчество. Вдохновение. Порядок. Красота. Истина. Вся его суть в этом. Всё это отзывается во мне, и именно таков он для меня. Моё служение - в мелочах, на которых и держится наш мир. В том, чтобы привносить в него то, чем так прекрасен Свет. Любить, помогать, творить, дарить вдохновение. Менять его своими деяниями, делать его чуточку лучше. И сейчас я могу говорить об этом. Но весь этот семестр мне казалось, что я делаю недостаточно. Меня окружают взрослые и мудрые волшебники, и они делают действительно важные вещи, а что могу я? Делать то, что я делаю и так? Но разве же это много? Разве же этого довольно? Мне пытались помочь. Мне говорили: если что-то гложет, обратись к Горнему миру, он разожжёт огонь в твоём сердце и высушит слёзы, прогонит сомнения и печали. Но кто я такая, чтобы так просто обращаться к нему и о чём-то просить? Мне говорили, что я ставлю себе слишком высокую планку, зачем-то сравниваю себя с теми, кто взрослее, мудрее и сильнее меня. Но это не я сравниваю себя с ними. Это они отчего-то считают, что Свет дарует мне всё то же, что он даровал им.
Видимо, какой-то вселенский баланс всё же есть, и от этого очень больно. Но, наверное, так правильнее. Меня долгое время надёжно укрывали от всех бед. Но такое не могло длиться вечно. Я обрела счастье, о котором не могла и мечтать, и в которое до сих пор не могу до конца поверить, даже сжимая в ладони портключ в самый волшебный город на Земле и проводя рукой по гладкому ободку кольца на безымянном пальце. Я потеряла человека, который показал мне этот мир таким, каким я его теперь знаю, и был для меня учителем и проводником, свечой в темноте и путеводной звездой.
Заменимых людей не существует. Никогда не существовало. На место того, кто ушёл, не приходит такой же. Даже похожий не приходит.
На месте Штефана в моём сердце остался Штефан, и я не могу поверить своему счастью. На месте Рианнон в моём сердце дыра. Я пока не знаю, чем и как её заштопать.
Мне остаётся только вдохнуть, выдохнуть и продолжить жить. В конце концов, начались каникулы, а у меня есть ещё три года на то, чтобы посмотреть мир.
Накануне семестра я валялась на подушках в спальне и писала Штефану моё первое письмо. Его краткая суть сводилась если не к моим чувствам, то к тому, что заменимых людей не существует. На месте тех, кто уходит, остаётся пустота. Чем её заполнить - решаем только мы сами. Пустоту в Доме, образовавшуюся с выпуском Штефана, я постаралась заполнить собой, и делать то огромное и важное, что делал для Дома Ракоци и его студентов он. Пустоту в своём сердце я решила заполнить письмами и воспоминаниями, поскольку пускать в своё сердце кого-то другого отчаянно не хотелось.
Человеческие чувства - забавная вещь. Вот тебе симпатичен человек и ты стремишься сделать его жизнь чуточку счастливее. А вот уже пишешь письма, поскольку это единственное, что тебе остаётся, и не надеешься на ответ.
Я могу лишь повторить то, что уже говорила. Мы раз за разом сталкиваемся в этой школе с чем-то таким, к чему нас не готовила жизнь. И, наверное, это и есть самая важная часть образовательного процесса, а вовсе не уроки и не время ветвей. Не знаю, специально ли это. Вряд ли так задумывалось ректором или кем-то из наших наставников. Скорее, это какая-то особая магия самого Дурмстранга. И потому наивно было надеяться, что семестр выдастся спокойным. Эти полгода поставили рекорд по количеству пролитых мной слёз за всю мою жизнь. Прошлый семестр дался мне легче, чем этот. Несмотря на боль моего наставника и учителя, несмотря на мою ненависть к Яну Лейтису и тёмной магии. Несмотря на тяжёлые разговоры о долге и истине. Пустоту в глазах тех, кто мне дорог.
В прошлом семестре я сказала Горнему миру, что хочу служить ему. Это было моим желанием, и я пришла к нему сама. Любовь и творчество. Вдохновение. Порядок. Красота. Истина. Вся его суть в этом. Всё это отзывается во мне, и именно таков он для меня. Моё служение - в мелочах, на которых и держится наш мир. В том, чтобы привносить в него то, чем так прекрасен Свет. Любить, помогать, творить, дарить вдохновение. Менять его своими деяниями, делать его чуточку лучше. И сейчас я могу говорить об этом. Но весь этот семестр мне казалось, что я делаю недостаточно. Меня окружают взрослые и мудрые волшебники, и они делают действительно важные вещи, а что могу я? Делать то, что я делаю и так? Но разве же это много? Разве же этого довольно? Мне пытались помочь. Мне говорили: если что-то гложет, обратись к Горнему миру, он разожжёт огонь в твоём сердце и высушит слёзы, прогонит сомнения и печали. Но кто я такая, чтобы так просто обращаться к нему и о чём-то просить? Мне говорили, что я ставлю себе слишком высокую планку, зачем-то сравниваю себя с теми, кто взрослее, мудрее и сильнее меня. Но это не я сравниваю себя с ними. Это они отчего-то считают, что Свет дарует мне всё то же, что он даровал им.
Видимо, какой-то вселенский баланс всё же есть, и от этого очень больно. Но, наверное, так правильнее. Меня долгое время надёжно укрывали от всех бед. Но такое не могло длиться вечно. Я обрела счастье, о котором не могла и мечтать, и в которое до сих пор не могу до конца поверить, даже сжимая в ладони портключ в самый волшебный город на Земле и проводя рукой по гладкому ободку кольца на безымянном пальце. Я потеряла человека, который показал мне этот мир таким, каким я его теперь знаю, и был для меня учителем и проводником, свечой в темноте и путеводной звездой.
Заменимых людей не существует. Никогда не существовало. На место того, кто ушёл, не приходит такой же. Даже похожий не приходит.
На месте Штефана в моём сердце остался Штефан, и я не могу поверить своему счастью. На месте Рианнон в моём сердце дыра. Я пока не знаю, чем и как её заштопать.
Мне остаётся только вдохнуть, выдохнуть и продолжить жить. В конце концов, начались каникулы, а у меня есть ещё три года на то, чтобы посмотреть мир.