Легенда Несвижского замка. Окончание.
Последующие две недели я, взволнованный и подавленный, уходил в свою комнату, едва только над западным горизонтом бледнел закат, и проводил там всю ночь, дожидаясь, пока рассвет озолотит пологую крышу замка и развеет владеющее мною беспокойство. В моей комнате, маленькой, скромно обставленной, в оборудованной всеми современными удобствами, напоминающей стандартный загородный домик пристройке я чувствовал себя спокойно. Однако знаки присутствия моей новой знакомой преследовали меня повсюду, будто она намеренно привлекала мое внимание, пытаясь разжечь во мне интерес или страх. Находясь во дворе, я не раз замечал всколыхнувшуюся в окне верхнего этажа занавеску, за которой порой можно было разглядеть бледное женское лицо или широкий черный рукав платья, безо всяких видимых причин в замке гасли свечи, даже посторонние, приезжавшие сюда на экскурсию, замечали идущий от стен неясный гул, в котором, прислушавшись, можно было различить глухое бормотание или негромкий смех. В подземелья же разумнее было бы не заглядывать вовсе. Единожды я зашел туда теплым ясным днем - такими днями я вновь становился на редкость беспечен, уверен в себе и любопытен, проще говоря, я становился собой. Когда, стоя посреди мрачного сырого коридора, я с интересом и благоговением изучал каменную кладку возрастом в четыре сотни лет, внезапно справа от меня метнулась едва различимая тень. Вздрогнув от испуга, я направил вслед ей луч фонарика и заметил, как скользнул за угол черный подол.
Вечером я взволнованно поведал об этом эпизоде Марии Тимофеевне.
- Там ведь недалеко склеп Радзивилов, - рассеянно, без тени удивления и будто даже с удовольствием отвечала она. - Туда вовсе никто не заходит, ибо, говорят, дивные вещи там творятся. Я, признаться, сама туда не спускаюсь, мне дивных вещей хватает без того, ты ведь понимаешь. Ранее собирались и в подземельях экскурсии проводить, приезжие много более жилых комнат жаждут видеть бывшую тюрьму и склеп. Да только туда ни один экскурсовод ни за какие деньги не спустится. Говорю же, они и так от Вари бегут один за другим. Поэтому подземелья пустуют. Дурная слава...
Любопытство мое - один из тяжелейших моих пороков, из-за него я не раз оказывался в ситуациях, от которых любой здравомыслящий человек предпочел бы держаться в стороне. Вероятно, в этом и беда моя, меня никак не назовешь здравомыслящим. Однако же я долго себе сопротивлялся. Поначалу чувство собственного сохранения и боязнь неизведанного заглушали во мне приступы острого любопытства, романтическую тягу к таинственному, но время шло, ничего дурного не происходило, я расслабился, успокоился, обдумал случившееся со мной тысячи раз, смирился с открытиями по части мироустройства и в конце концов решился. Как-то вечером понедельника, дня обыкновенно спокойного и не перенасыщенного посетителями я, вооружившись карманным фонариком и непоколебимой решимостью, спустился в подземелья на свидание с Черной Панной.
Пахло сыростью, гнилью и тленом. Я пробирался вперед, временами проклиная свою страсть к приключениям, но предчувствие встречи с загадкой пьянило и волновало меня. Коридоры подземелий были темны и пустынны, только шаги мои тихим перестуком отдавались от грязного каменного пола.
Я бродил около часа, но не обнаружил в подземельях ничего кроме грязи и пыли. Нервничать к тому моменту мне наскучило, и я направился в сторону склепа уверенно и быстро. Склепы, как и старые кладбища, я всегда считал местами обитания спокойствия и умиротворения, что до призраков, то я уже порядком устал их разыскивать и хотел побыстрее встретить нескольких, дабы рассмотреть в подробностях и уйти отдыхать, либо в свою постель, либо туда, откуда не возвращаются. Однако у входа в склеп я слегка помедлил, набираясь мужества, и, сделав несколько быстрых шагов вперед, столкнулся с неожиданной преградой, выскользнувшей из дверей как раз в тот момент, когда я намеревался войти. Невысокая женщина негромко вскрикнула и поспешно отскочила в сторону. Представьте себе мое изумление, когда я узнал во встреченной мною даме саму Черную Панну. Подавив легкий испуг, вызванный в первую очередь неожиданностью, я сообразил, что она чересчур материальна, во всяком случае определенно состоит из чего-то, через что нельзя пройти, что для призрака как минимум необычно. Да и эмоциональность духам не приличествует, однако на лице барышни отчетливо отразился сперва страх, затем раздражение. Недолго думая, я схватил ее за руку как раз в тот момент, когда она готова была проскользнуть мимо. Рука была теплой и живой, это развеяло последние мои сомнения относительно принадлежности девушки к племени живых существ.
- Вы не призрак, - констатировал я сурово, чувствуя себя вершителем справедливого суда над преступницей.
- Ну разумеется нет, - с ехидцей ответила она и резким движением выдернула руку из моей хватки.
Смерив меня пренебрежительным взглядом, она отошла на несколько шагов и как ни в чем не бывало присела на надгробие, глядя на меня насмешливо и вызывающе.
- И почему Вы выдавали себя за призрак? - спросил я с искренним недоумением.
- А почему нет? - отозвалась она меланхолично, устало передернув плечами.
- Но зачем Вам это? - не сдавался я.
- Видите ли, - она вздохнула и наконец сделалась серьезна. - Я живу в городке неподалеку, с матерью, довольно скромно, довольно обыденно. Сходство мое с женщиной, о которой говорят здесь все лет вот уже около четырехсот, поражает меня саму. Предположу, что Радзивилы не отличались святостью. Знаете ли, моя жизнь здесь не изобилует тайнами и приключениями. Тогда как жить во дворце, полном книг и загадок, быть королевой, быть призраком королевы... Согласитесь, искушение было слишком велико, - она развела руками, выражая свое бессилие. - Правда, получилось так, что я вошла в роль, и с тех пор экскурсоводы бегут отсюда один за другим. Да и Ваше вытянутое лицо, признаться, весьма меня позабавило, - она коротко рассмеялась, тут же извинилась и снова приняла свой обычный лукавый вид. - Одна только Мария Тимофеевна не боится Черную Панну. Она любит Несвиж, она живет Несвижем. Призрак замка - почти душа замка. Она любит Черную Панну.
Варя вдруг подняла на меня взгляд, ставший серьезным и настороженным.
- Вы скажете ей обо мне?
- Нет, - ни минуты не задумавшись, ответил я.
Я действительно не собирался говорить ни слова о случившемся. Эта шалость могла уничтожить старинное поверие, передающееся из уст в уста и как магнитом притягивающее сюда путешественников, я же вовсе не хотел убивать легенду, которая жила столетия. Мы все покинем Несвиж, сперва я, затем и Варя - легенда останется. Каждому замку нужен свой призрак.
Прошло еще несколько недель. Дни я проводил за работой, вечера и ночи - в библиотеке с Варей. Мария Тимофеевна смотрела на меня пытливо и настороженно, однако в глазах ее мелькала с трудом сдерживаемая радость - она полагала, что я сумел сблизиться с призраком и ночами веду с ним беседы. Время неслось стремительно, вскоре мне подошел срок уезжать в город. С Марией Тимофеевной я попрощался в пристройке. Она обняла меня на прощание и просила возвращаться в замок, который теперь всегда будет меня ждать. Она сказала "замок", но, думаю, имела в виду "Барбара", ибо для нее Несиж и Черная Панна всегда останутся единым целым.
Варя догнала меня у ворот. Она была одета просто и современно, как могла быть одета любая девушка этой местности, и теперь ее при всем желании нельзя было принять за величественную и изящную Черную Панну. Однако она была беспокойна и воровато оглядывалась, не желая быть замеченной Марией Тимофеевной.
- Надо сказать, Вы действительно чертовски меня напугали, - признался я, пожимая ее руку. - Все так ловко организовано. Все эти колышущиеся посреди бела дня занавесочки, тухнущие словно по волшебству свечи, стоны и шепоты...
- Что Вы, - отвечала она с улыбкой. - Днем я никогда не выходила. Да и шепоты - откуда? Я только гуляла по замку в ночи.
- Но кто же тогда шептал и гасил свечи? - спросил я ехидно, будучи уверенным, что она снова меня разыгрывает.
- Должно быть, это она. Настоящая, - развенчанная королева хитро улыбнулась.
Я только сокрушенно покачал головой - Варя была безнадежна. Оставив ее у ворот замка, я спустился по узкой мощеной дорожке к шоссе, где меня уже ждала машина. Садясь в нее, я бросил последний прощальный взгляд на Варю и на замок, в котором я провел столько необычных, пугающих и чарующих дней. Варя, тонкая и миниатюрная, стояла внизу и махала мне рукой. Замок, все такой же изящный и легкий, был пуст, недвижим и величествен. Однако когда я уже намеревался отвести взгляд, нечто необычное привлекло мое внимание. Там, в окне верхнего этажа пустынной громадины Несвижского замка словно в насмешку над нами всколыхнулась белая занавеска, тронутая чьей-то невидимой рукой.
Вечером я взволнованно поведал об этом эпизоде Марии Тимофеевне.
- Там ведь недалеко склеп Радзивилов, - рассеянно, без тени удивления и будто даже с удовольствием отвечала она. - Туда вовсе никто не заходит, ибо, говорят, дивные вещи там творятся. Я, признаться, сама туда не спускаюсь, мне дивных вещей хватает без того, ты ведь понимаешь. Ранее собирались и в подземельях экскурсии проводить, приезжие много более жилых комнат жаждут видеть бывшую тюрьму и склеп. Да только туда ни один экскурсовод ни за какие деньги не спустится. Говорю же, они и так от Вари бегут один за другим. Поэтому подземелья пустуют. Дурная слава...
Любопытство мое - один из тяжелейших моих пороков, из-за него я не раз оказывался в ситуациях, от которых любой здравомыслящий человек предпочел бы держаться в стороне. Вероятно, в этом и беда моя, меня никак не назовешь здравомыслящим. Однако же я долго себе сопротивлялся. Поначалу чувство собственного сохранения и боязнь неизведанного заглушали во мне приступы острого любопытства, романтическую тягу к таинственному, но время шло, ничего дурного не происходило, я расслабился, успокоился, обдумал случившееся со мной тысячи раз, смирился с открытиями по части мироустройства и в конце концов решился. Как-то вечером понедельника, дня обыкновенно спокойного и не перенасыщенного посетителями я, вооружившись карманным фонариком и непоколебимой решимостью, спустился в подземелья на свидание с Черной Панной.
Пахло сыростью, гнилью и тленом. Я пробирался вперед, временами проклиная свою страсть к приключениям, но предчувствие встречи с загадкой пьянило и волновало меня. Коридоры подземелий были темны и пустынны, только шаги мои тихим перестуком отдавались от грязного каменного пола.
Я бродил около часа, но не обнаружил в подземельях ничего кроме грязи и пыли. Нервничать к тому моменту мне наскучило, и я направился в сторону склепа уверенно и быстро. Склепы, как и старые кладбища, я всегда считал местами обитания спокойствия и умиротворения, что до призраков, то я уже порядком устал их разыскивать и хотел побыстрее встретить нескольких, дабы рассмотреть в подробностях и уйти отдыхать, либо в свою постель, либо туда, откуда не возвращаются. Однако у входа в склеп я слегка помедлил, набираясь мужества, и, сделав несколько быстрых шагов вперед, столкнулся с неожиданной преградой, выскользнувшей из дверей как раз в тот момент, когда я намеревался войти. Невысокая женщина негромко вскрикнула и поспешно отскочила в сторону. Представьте себе мое изумление, когда я узнал во встреченной мною даме саму Черную Панну. Подавив легкий испуг, вызванный в первую очередь неожиданностью, я сообразил, что она чересчур материальна, во всяком случае определенно состоит из чего-то, через что нельзя пройти, что для призрака как минимум необычно. Да и эмоциональность духам не приличествует, однако на лице барышни отчетливо отразился сперва страх, затем раздражение. Недолго думая, я схватил ее за руку как раз в тот момент, когда она готова была проскользнуть мимо. Рука была теплой и живой, это развеяло последние мои сомнения относительно принадлежности девушки к племени живых существ.
- Вы не призрак, - констатировал я сурово, чувствуя себя вершителем справедливого суда над преступницей.
- Ну разумеется нет, - с ехидцей ответила она и резким движением выдернула руку из моей хватки.
Смерив меня пренебрежительным взглядом, она отошла на несколько шагов и как ни в чем не бывало присела на надгробие, глядя на меня насмешливо и вызывающе.
- И почему Вы выдавали себя за призрак? - спросил я с искренним недоумением.
- А почему нет? - отозвалась она меланхолично, устало передернув плечами.
- Но зачем Вам это? - не сдавался я.
- Видите ли, - она вздохнула и наконец сделалась серьезна. - Я живу в городке неподалеку, с матерью, довольно скромно, довольно обыденно. Сходство мое с женщиной, о которой говорят здесь все лет вот уже около четырехсот, поражает меня саму. Предположу, что Радзивилы не отличались святостью. Знаете ли, моя жизнь здесь не изобилует тайнами и приключениями. Тогда как жить во дворце, полном книг и загадок, быть королевой, быть призраком королевы... Согласитесь, искушение было слишком велико, - она развела руками, выражая свое бессилие. - Правда, получилось так, что я вошла в роль, и с тех пор экскурсоводы бегут отсюда один за другим. Да и Ваше вытянутое лицо, признаться, весьма меня позабавило, - она коротко рассмеялась, тут же извинилась и снова приняла свой обычный лукавый вид. - Одна только Мария Тимофеевна не боится Черную Панну. Она любит Несвиж, она живет Несвижем. Призрак замка - почти душа замка. Она любит Черную Панну.
Варя вдруг подняла на меня взгляд, ставший серьезным и настороженным.
- Вы скажете ей обо мне?
- Нет, - ни минуты не задумавшись, ответил я.
Я действительно не собирался говорить ни слова о случившемся. Эта шалость могла уничтожить старинное поверие, передающееся из уст в уста и как магнитом притягивающее сюда путешественников, я же вовсе не хотел убивать легенду, которая жила столетия. Мы все покинем Несвиж, сперва я, затем и Варя - легенда останется. Каждому замку нужен свой призрак.
Прошло еще несколько недель. Дни я проводил за работой, вечера и ночи - в библиотеке с Варей. Мария Тимофеевна смотрела на меня пытливо и настороженно, однако в глазах ее мелькала с трудом сдерживаемая радость - она полагала, что я сумел сблизиться с призраком и ночами веду с ним беседы. Время неслось стремительно, вскоре мне подошел срок уезжать в город. С Марией Тимофеевной я попрощался в пристройке. Она обняла меня на прощание и просила возвращаться в замок, который теперь всегда будет меня ждать. Она сказала "замок", но, думаю, имела в виду "Барбара", ибо для нее Несиж и Черная Панна всегда останутся единым целым.
Варя догнала меня у ворот. Она была одета просто и современно, как могла быть одета любая девушка этой местности, и теперь ее при всем желании нельзя было принять за величественную и изящную Черную Панну. Однако она была беспокойна и воровато оглядывалась, не желая быть замеченной Марией Тимофеевной.
- Надо сказать, Вы действительно чертовски меня напугали, - признался я, пожимая ее руку. - Все так ловко организовано. Все эти колышущиеся посреди бела дня занавесочки, тухнущие словно по волшебству свечи, стоны и шепоты...
- Что Вы, - отвечала она с улыбкой. - Днем я никогда не выходила. Да и шепоты - откуда? Я только гуляла по замку в ночи.
- Но кто же тогда шептал и гасил свечи? - спросил я ехидно, будучи уверенным, что она снова меня разыгрывает.
- Должно быть, это она. Настоящая, - развенчанная королева хитро улыбнулась.
Я только сокрушенно покачал головой - Варя была безнадежна. Оставив ее у ворот замка, я спустился по узкой мощеной дорожке к шоссе, где меня уже ждала машина. Садясь в нее, я бросил последний прощальный взгляд на Варю и на замок, в котором я провел столько необычных, пугающих и чарующих дней. Варя, тонкая и миниатюрная, стояла внизу и махала мне рукой. Замок, все такой же изящный и легкий, был пуст, недвижим и величествен. Однако когда я уже намеревался отвести взгляд, нечто необычное привлекло мое внимание. Там, в окне верхнего этажа пустынной громадины Несвижского замка словно в насмешку над нами всколыхнулась белая занавеска, тронутая чьей-то невидимой рукой.