8 ½ kg
Ночь. Игротека в приёмном покое. Очень маленький нестриженый худенький лохматый маори-малыш тоненько, как птичка, объясняет на "детском" языке (говорит ещё плохо) как надо правильно играть в игрушку. Правила просты: чем шумнее и размашистее, тем лучше.
Огромных размеров смуглый папа с лицом вернувшегося с многолетней кровавой бойни воина, неловко примостившись на детском стульчике, пытается научиться играть "правильно". Малыш сердится и тоненько верещит. Папа заискивающе смотрит ему в глаза и в отчаянии спрашивает: "Хорошо, а как надо?!" Мальчик снова и снова показывает как надо размахиваться и как стучать; радостно кивая отдаёт игрушку папе. Папа, уже падающий от усталости (ночь же глубокая, а он с утра на ногах и после работы!), снова повторяет и снова неправильно...
Малышу невдомёк, что если его мощный папа сделает всё, как он хочет; то есть размахнётся со всей силы и стукнет игрушкой по столику, то скорее всего, обломки этого стола и игрушки упадут вместе с куском пола в какую-нибудь кастрюлю пищеблока, что располагается этажом ниже...
Я смотрела на эту пару и думала: "Как такой прелестный гномик появился у такого отца?"
А через несколько часов нам пришлось ставить малышу внутривенное... Трое взрослых отнюдь не щуплых людей еле-еле смогли удержать эти восемь с половиной килограмма извивающегося детского тельца... И тогда я поняла, что всё с мальчиком будет хорошо в плане роста и веса, когда он вырастет. А даже если и не будет так же хорошо, как у папы, то может быть, это даже и лучше: его внешность при его силище будет самой выгодной обманкой в случае необходимости...
А картинка ниже - это просто картинка (уж больно понравилась и к тому же - про позднюю осень, что царит сейчас в другом полушарии). Разворот какой-то детской книжки, сфотографировано там же, в приёмном покое. Всем - хорошего дня!
Огромных размеров смуглый папа с лицом вернувшегося с многолетней кровавой бойни воина, неловко примостившись на детском стульчике, пытается научиться играть "правильно". Малыш сердится и тоненько верещит. Папа заискивающе смотрит ему в глаза и в отчаянии спрашивает: "Хорошо, а как надо?!" Мальчик снова и снова показывает как надо размахиваться и как стучать; радостно кивая отдаёт игрушку папе. Папа, уже падающий от усталости (ночь же глубокая, а он с утра на ногах и после работы!), снова повторяет и снова неправильно...
Малышу невдомёк, что если его мощный папа сделает всё, как он хочет; то есть размахнётся со всей силы и стукнет игрушкой по столику, то скорее всего, обломки этого стола и игрушки упадут вместе с куском пола в какую-нибудь кастрюлю пищеблока, что располагается этажом ниже...
Я смотрела на эту пару и думала: "Как такой прелестный гномик появился у такого отца?"
А через несколько часов нам пришлось ставить малышу внутривенное... Трое взрослых отнюдь не щуплых людей еле-еле смогли удержать эти восемь с половиной килограмма извивающегося детского тельца... И тогда я поняла, что всё с мальчиком будет хорошо в плане роста и веса, когда он вырастет. А даже если и не будет так же хорошо, как у папы, то может быть, это даже и лучше: его внешность при его силище будет самой выгодной обманкой в случае необходимости...
А картинка ниже - это просто картинка (уж больно понравилась и к тому же - про позднюю осень, что царит сейчас в другом полушарии). Разворот какой-то детской книжки, сфотографировано там же, в приёмном покое. Всем - хорошего дня!