"И вкруг оси опишет новый круг. История, бездарная, как бублик." (Дон Аминадо)
С утра, в день Памяти жертв политических репрессий, мне вдруг вспомнился обыкновенный семинар по диалектическому материализму в университете в 1980-м году.
Вела его Алябьева. Яркая, интересная. Тема семинара была долгожданная для меня - формы правления. И конечно же, тему культа личности Сталина, когда речь зашла о тоталитаризме, преподаватель постаралась обойти. Для меня же (по семейным обстоятельствам) эта тема была самой важной, горячей и проскакивать ее на этом семинаре в моих планах не было.
И я вставляю свою реплику о том периоде, произношу слова: «массовые расстрелы», «казни», «пытки», «миллионы». «репрессии», «концлагеря», «культ», «трагедия». И произношу громко - тоталитаризм! Алябьева вскрикивает резко:«Не было этого! Ничего этого не было!» И я в тон ей:«Было!».
Я тут же открываю огромный портфель и, как фокусник из шляпы (так мне казалось в мои 20-ть лет!) достаю огромную папку бумаг - подшивку газеты «Правда» времен ХХ съезда, с речью Хрущева и массой статей о том периоде.
Алябьева сникла. Ну да, мол, было, но всякое бывает, не стоит заострять.
Классика. И группа однокурсников тоже вела себя классически - все молчали. Все! Никто не протянул руки к пожелтевшим страницам истории, никто не попросил посмотреть архив газет, никто ничего не сказал: все уныло смотрели в свои конспекты классиков марксизма-ленинизма и ждали звонка, ибо за ним - курилка, столовая, щи, котлета и эклер, если есть лишние 22 копейки.
И ты один. Чхать людям на культ личности и трагедию собственной страны. Им надо щи и эклер.
И победителем в этом споре с Алябьевой мне выйти не удалось. Прозвенел звонок...
Сегодня в Петербурге люди с утра - единицы! - несут цветы к Соловецкому камню. Дождь, серость, ветер с Невы. И алые цветы.
Я смотрю фоторепортаж об этой акции и вспоминаю - скольких современников, которых знали даже лично, мы за эти годы тут помянули, нередко рыдая в голос. Анна, Юрий, Наташа, Борис, Алексей...
И скольких еще нам придется помянуть, пока история вновь не опишет свой круг?
И даже если опишет...
И что? Всегда в обществе будут Алябьевы, которые будут орать «Это фейк!» Будут полицаи, по приказу бьющие женщин в живот. Будут дворники, которые начнут топтать наши цветы как только мы отойдем от Мемориала Памяти. Будут миллионы молчащих. И единицы рыдающих.
Сейчас опять пошли на новый круг и в стране тысячи политзаключенных. Всех и не упомнишь. Всех мы и не знаем. Я лично постоянно думаю только о двоих из них: любимом Михаиле Кригере, который красиво умеет петь из клетки, и о Саше Скобове, умеющем кричать из такой же клетки.
И единственное, что я испытываю все эти годы, почти четверть века, это жгучую боль, зачастую острую в области груди, и опять и опять хожу мысленно по кругу истории. И я не знаю что делать. Не знаю.
Я не умею, да и брезгую писать агитки. Да и не работают они. Сколько ни кричи «Упыри!», а однокурсники будут молча сидеть и ждать звонка на перемену.