1738-е напоминание...
Заходим в троллейбус с сыном, он просит:
- А можно, я пробью билетик? А можно, я пробью? Можно, я сам? А дай мне билетик...
Народа не очень много, но как всегда с этими дурацкими турникетами, народ течет, и задерживать его движение опасно. Поэтому отмахиваюсь:
- Не сейчас, проходи, проходи!
Водитель, седой раскосоглазый дядька уже было совсем вручив мне билет, вылезает из кабинки:
- Мальсик! Мальсик! Возьми! - протягивает карточку сыну.
- А то обидиться! Мальсика нельзя обизать, муссина растет! - извиняется передо мной.
Отпрыск, покормив автомат бумажкой, важно садиться, я пролезаю под турникет.
Сколько их уже было, таких маленьких тычков судьбы, не сосчитать и не запомнить. А все никак не запрограммируются в мой бедный мозг простые истины воспитания... Мелочи так трудно замечать, но почему то именно они отпечатываются в наших детях. А чтобы хватило на все мелочи, надо быть или очень творческим, или очень добрым человеком. А лучше, и то, и другое.
- А можно, я пробью билетик? А можно, я пробью? Можно, я сам? А дай мне билетик...
Народа не очень много, но как всегда с этими дурацкими турникетами, народ течет, и задерживать его движение опасно. Поэтому отмахиваюсь:
- Не сейчас, проходи, проходи!
Водитель, седой раскосоглазый дядька уже было совсем вручив мне билет, вылезает из кабинки:
- Мальсик! Мальсик! Возьми! - протягивает карточку сыну.
- А то обидиться! Мальсика нельзя обизать, муссина растет! - извиняется передо мной.
Отпрыск, покормив автомат бумажкой, важно садиться, я пролезаю под турникет.
Сколько их уже было, таких маленьких тычков судьбы, не сосчитать и не запомнить. А все никак не запрограммируются в мой бедный мозг простые истины воспитания... Мелочи так трудно замечать, но почему то именно они отпечатываются в наших детях. А чтобы хватило на все мелочи, надо быть или очень творческим, или очень добрым человеком. А лучше, и то, и другое.