Об Тимоти Снайдере
Прочитал по ссылке из Facebook'а довольно большой материал, посвящённый Тимоти Снайдеру вообще и его известной работе 'Bloodlands' в частности. Несмотря на то, что автор - яркий представитель американской левой, который в этом тексте высказывает целый ряд весьма сомнительных, на мой вкус, суждений относительно текущей ситуации (и, соответственно, ( Read more... )
В основном претензии к акцентам, аналогиям, умолчаниям и т.д.
Like collectivization, like the Soviet NKVD - by harping on such likenesses, Snyder’s clear intent is to present the two phenomena as essentially the same. If it’s repeatedly pointed out that, like fish, whales have fins and live in water, then, unless the differences are carefully spelled out, the reader can hardly be blamed for concluding that they really are fish after all.
По мнению Лазара Снайдер разницу между рыбой и китом не проговаривает, но реально в книге разница идеологий проговаривается. С чьей то точки зрения недостаточно, с другой достаточно.
Лазар считает, что Снайдер умалчивает о многих вещах, начиная от гражданских жертв в Греции и Югославии и заканчивая антисемитизмом Армии Крайовой. По поводу антисемитизма в Польше, убийств сбежавших из гетто евреев партизанами на самом деле у Снайдера упоминания есть, насколько они достаточны - по разному можно судить, за ложь я бы это не принял. Разве что прибалтийские погромы никак не отражены.
На мой взгляд приемы самого Лазара, если судить по той же самой схеме - гораздо более уязвимы. Во первых он вообще вчистую замалчивает огромный пласт Bloodlands - 1933-41 годы, и как то по случайности это те темы, которые ему не слишком удобны: голодомор, раскулачивание и т.д.
Не чурается Лазар и подтасовок: сравните цитату из статьи:
“joining the partisans offered the ghetto Jews, in addition to the opportunity of fighting Germans, also at least an even chance of survival under conditions of personal autonomy.” Snyder will have none of it. His condemnation of the partisans is total. “Partisan warfare,” he writes, “was (and is) illegal, since it undermines the convention of uniformed armies directing violence against each other rather than against surrounding populations.”
И цитату из книги
Partisan warfare was a nightmare of German military planning, and German army officers had been trained to take a severe line. They had been taught to see Soviet soldiers as the servants of communist political officers, who taught them to fight as partisans in an illegal “Asiatic” fashion. Partisan warfare was (and is) illegal, since it undermines the convention of uniformed armies directing violence against each other rather than against surrounding populations.
Reply
Можно ли это назвать ложью? Лазар опровергает эти соображения например тем, что в 1943 году партизаны отказались от тактики выжженой земли - это опровержение или подтверждение Снайдеровских соображений?
Характерно, что практически вся партизанская тема Лазара построена на одном единственном свидетельстве - воспоминаниях Шульман, беженки из Варшавского гетто, в коммунистическом партизанском отряде на территории Польши. И вот скажем картина белорусского партизанского движения, нарисованная Снайдером не соответствует воспоминаниям Шульман. А могут ли все воспоминания и все опыты совпадать? Да и то, Лазар сначала опровергает сообщения Снайдер о
том, что сексуальный харрасмент в партизанских отрядах был обычным делом опять же цитатой из Шульман - (мы все были одно целое, ни мужчин ни женщин). А через пару абзацев выясняется, что командир ее отряда чуть не расстрелял ее за отказ.
Вообще Лазар в конце концов зачастую обвиняет не во лжи, а в том, что Снайдер например приводит национальную статистику кадров НКВД (Лазар тут же: Эпплбаум всегда начеку по поводу антисемитизма, а тут как воды в рот набрала) или Снайдер хуже Нойта а Нойта запинали а со Снайдером цацкаются. Это не критик, так - срыватель покров какой то.
Reply
Мне вообще кажется, что проблема в том, что Снайдер написал тенденциозную, ангажированную историю. Это вовсе не обязательно плохо, некоторые вообще считают, что только такая история и возможна. Но подобный подход неизбежно открывает простор для претензий примерно того плана, которые предъявляет Лазар - почему такой временной интервал, почему такие границы, почему такие-то факты приводятся, а такие-то - нет. Я согласен, что делает он это весьма коряво, что название его статьи весьма неудачно и что есть сугубо методологические вопросы к подходу, опирающемуся, например, на воспоминания одного конкретного человека без учёта массы других вещей.
То есть получается, как было правильно замечено выше, своего рода столкновение двух тенденций, двух ангажированностей с обратными знаками. Снайдер, конечно, в этом деле не может не иметь большую фору как историк, поскольку Лазар, очевидно, публицист.
PS Не хочу показаться занудным, но из цитаты про партизанскую войну как "кошмар" для германского военного планирования и вытекающую из этого образа жестокую линию борьбы с партизанами я не увидел контраргумента к утверждению о том, что для кого-то из сбежавших евреев участие в партизанском отряде не только являлось возможностью воевать с немцами, но и представляло собой некоторый шанс на выживание. Но это опять же проблема из разряда того, на чём именно делать акцент. Это трудноразрешимая дилемма.
Reply
Но ведь в книге нигде не утверждается обратное. Там много говорится о партизанском движении, о евреях, которые смогли выжить в партизанском отряде, приводится пример еврейского партизанского отряда, и не там никакого безоговорочного осуждения партизанского сопротивления.
Лазар это безоговорочное осуждение в эту книгу вчитал самостоятельно.
Вот если не брать статью Лазара, а книгу Снайдера - где по вашему он отрицает, что "для кого-то из сбежавших евреев участие в партизанском отряде не только являлось возможностью воевать с немцами, но и представляло собой некоторый шанс на выживание"? Я вот не вычитал там осуждения евреев, которым удалось сбежать из гетто.
А если бы я прочитал только статью - то у меня бы сложилось мнение, что Снайдер именно что отрицает и осуждает.
Я не считаю это двумя равноправными равно-ангажированными позициями.
С моей стороны Снайдер излагает свое понимание истории. Он определяет границы своего исследования, объясняет почему он выбрал те или иные границы - (и никто никогда не сможет безоговорочно договорится как правильно определять границы географических регионов, или исторических периодов) - и предлагает свое понимание на основе исторических фактов. У других историков может быть другое понимание.
А Лазар попросту лжет по поводу того, что пишет Снайдер
Reply
Интересно Ваше мнение по поводу другого критического материала, ссылку на который я кинул в соседнем комментарии.
Reply
Вот Лазар излагает предположительно неверную точку зрения Снайдера:
Stalin “deliberately” starved Ukraine, “chose to kill millions of people,” and engaged in “clearly premeditated mass murder.”
По мнению Лазара вот эти закавыченные "целенаправленно", "принял решение убить миллионы людей", "очевидно предумышленное массовое убийство" - каким то образом сами собой дискредитируют точку зрения Снайдера до такой степени очевидности, что обсуждать верность или неверность этой точки зрения Лазар в своей статье и не собирается.
Снайдер действительно считает смерть миллионов людей в результате голода 32-33 годов результатом целенаправленной политики Сталина. И он приводит агрументы почему он так считает. Он ссылается на задокументированные мероприятия государства в этот период: например на фоне уже начавшегося голода с десятками тысяч смертей - формирование черных списков деревень, не выполнивших план хлебозаготовок, так что в этих населенных пунктах забирается единовременно продовольствие из расчета 15 месячных норм, а затем продолжаются прежние заборы хлеба. Экстренный дополнительный "мясной налог" тогда же, запрет на выезд за пределы региона, запрет обмена продовольствием, выдворение крестьян из городов и т.д. Экспорт зерна продолжается все это время, из хлебных резервов в три миллиона тонн ничего не использовалось для спасения людей.
Снайдер показывает и то, как к этой политике Сталин мог прийти - провал коллективизации, (первого самостоятельного проекта Сталина с его точки зрения) - можно было объяснить либо невыполнимостью самого замысла, бездарностью Сталина в конце концов, либо ожесточенным саботажем крестьян. И у Снайдера этот мотив задукоментирован в воспоминаниях соратников Сталина и т.д.
Царуски, как и Лазар, с оценкой Снайдера не согласен. Но при этом он не оспаривает ни один факт из тех, на основе которых Снайдер делает свои выводы. А также, что еще непонятнее - сам он не предлагает никакого альтернативного понимания всех этих фактов.
Конечно, этот сюжет не столь ясен и однозначен, каким подает его Снайдер. Действительно, за... мероприятиями [, приведшими к голоду 1932-1933 годов,] стоял лично Сталин, и на нем лежит основная вина за их последствия. Но это не ответ на вопрос, хотел ли он именно такого исхода.
Именно такого исхода не хотел, а какого хотел? В чем состоит "не такое однозначное" понимание самого Царуски? Какой нибудь другой вариант? "Сталин не знал", допустим? Сатрапы не доносили о действительном положении вещей, знал бы - ни за что не допустил? Вроде не сходится - в начале голода коммунисты с мест Сталину пишут о неизбежности больших жертв, если не снизить план заготовок. И как раз в этот период запускается волна репрессий работников партийного и гос.аппарата Украины.
И так раз за разом - Царуски как бы опровергает, но что именно, и что именно он противопоставляет предположительно неправильному пониманию Снайдера - непонятно.
Здесь сторонники положения о геноциде апеллируют к плохо поддающемуся обнаружению подтексту, который, по их словам, вытекает из логики мероприятий, что, однако же, вновь сводится к суждению (пусть и весьма осторожному) о намерениях по результату, а оно непререкаемым не является.
Какая альтернатива то? Не всматриваться в логику мероприятий, а если логика слишком очевидна, чтобы ее можно было не заметить то что? Я вот не понимаю, откуда взялась эта максима: Нельзя судить о намерениях по результату. Пусть и весьма осторожно (sic!).
А как вообще мы судим о намерениях в обычной жизни? Никакого вклада в наши обычные суждения результат не вносит? По моему если мы в жизни видим, что некто совершает набор действий, которые логически могут привести к определенному результату, затем этот некто получает как раз такой результат - то у нас обычно появляются (весьма осторожные) предположения, что некто стремился именно такой результат получить.
Reply
У Царуски же какое то совсем особенный метод выявлять намерения актора.
Вот он пишет уже о немцах:
Сторонникам идеи о планировании голода, целью которого было массовое уничтожение людей, уже возражали, что речь шла не о плане, а о расчете, так как голод - за исключением Ленинграда - не использовался как оружие, но рассматривался как приемлемое следствие намеренного разграбления... Между тем эти идеи были не столько программой ликвидации, сколько способом удовлетворить потребности армии и родины; в этом ключе голодная смерть бесчисленного количества местных принималась во внимание, однако планы такой ликвидации не строились
Вот еще одна характерная черта. Там, где Снайдер систематически применяет более конкретные, узкие термины (целенаправленная политика, в отличие от непредвиденных последствий каких-то не других действий) - Царуски, прибегает вот к таким неопределенным антимониям: план или расчет, планировали или принимали во внимание.
Две трети военнопленных Красной армии умирают в немецких концлагерях от голода. Потому что им не дают еды. В понимании Снайдера это был результат целенаправленных действий германского командования. А что это было в понимании Царуски? План, или расчет? Возможность голодной смерти военнопленных всего навсего "принималась во внимание" немцами, или по-настоящему "планировалась"? Царуски ответа не дает, но с моей точки зрения, дать ответ в этих терминах и принципиально невозможно. Не исключено для того эти термины историком Царуски и применены: чтобы зафиксировать результат - еще один сюжет "не столь ясен и однозначен"
Более того, историк Царуски систематически вкладывает эти свои термины в уста Снайдера, чем становится очень похожим на публициста Лазара.
"Сторонники положения о геноциде" из первой цитаты - это Царуски на Снайдера ссылается, но сам то Снайдер термин геноцид в отношении голода на Украине не применяет. И вообще осторожно к этому термину относится и объясняет почему. Зато сам Царуски слово геноцид использует очень часто. Чаще всего, чтобы чего нибудь опровергнуть:
Между прочим, тезису о геноциде противоречит и то, что большинство людей, чьими действиями был вызван голод, сами были украинцами
Вот это была бы актуальная фраза в критике Снайдера, если бы Снайдер выдвигал тезис о геноциде в данном случае. Ели если бы он отрицал или скрывал каким то образом участие украинцев в работе НКВД, или там этих отрядов типа продразверстки. Ничего такого нет, а опровержение - вот оно, красуется.
Но самый ключевой момент, на мой взгляд, это исходные базовые различия между Снайдером и Царуски в этических вопросах.
Для Снайдера, как я понимаю, базовое зло это само по себе это массовое целенаправленное убийство людей. Как эти люди группируются с точки зрения классовой, национальной, религиозной, по видам деятельности - это все интересно для историка, и Снайдер это постоянно имеет в виду, и постоянно об этом пишет. Но это никогда не является определяющим для моральной оценки происходившего.
То есть с точки зрения Снайдера (это уже я от себя домысливаю) - убийство миллионов кхмеров руками кхмеров в Кампучии, ничуть не меньшее преступление, чем убийство миллиона тутси руками хутту в Руанде. Судя по логике Царуски - в Руанде был правильный, настоящий геноцид. А в Кампучии по той же логике "между прочим, тезису о геноциде [в Кампучии] противоречит и то, что все люди, убивавшие кхмеров были сами кхмерами". ОК, это все аналогии, которые может и не нужны.
Reply
Вот сам Царуски:
Из суждений о проблеме голода вытекают далеко идущие следствия для принципиальной оценки сталинского режима и его сравнения с диктатурой Гитлера. Ключевой вопрос состоит в том, конструировался ли в сталинизме образ врага в категориях эссенциализма и биологического расизма, или нет.
Вот разница между Снайдером и Царуски. Для Снайдера ключевой вопрос при оценке режима в 32-33 году, это гибель больше шести миллионов людей, в результате целенаправленной политики этого режима. А для Царуски - конструировался ли образ врага в категориях эссенциализма и биологического расизма.
Снайдер на биологическом расизме не зациклен, и поэтому обвинения Царуски в "этнификация" преступления Сталина бъют мимо цели. Именно потому, что моральные оценки Снайдера не зависят от того, можно ли тот или иной эпизод определить как геноцид, этническую чистку или эпизод классовой борьбы, Снайдер может относительно беспристрастно рассказывать историю как он ее видит.
Reply
Leave a comment