(no subject)
PASHA_POPOLAM (2020г) "Да конечно фильм далеко не исторический, исторической достоверностью там и не пахнет, фильм не о концлагерном быте, многие критики справедливо подмечали что концлагерь показан неправдоподобно, а любовь заключенной и эсэсовца невозможна. Мне кажется Кавани и не ставила такую цель, концлагерь у нее экзистенциальное пространство больше похожее на психушку, в котором прошла церемония «химической свадьбы», свадьбы между Европой и нацизмом. История знакомства, любви и брака Макса (Богард) и Люсии (Ремплинг) это история любви Европы и нацизма, противоестественной для нас и глубоко оправданной для европейцев. Эта простая, но неудобная идея картины была в «упор не замечена» широкой общественностью на западе и у нас тоже, у нас, потому что до сих пор довлеющим общественным императивом, в том числе и при государственной поддержке, является уверенность в принадлежности России к европейскому этно-политическому полю. При Союзе проблема стыдливо замалчивалась ради восточно-европейских «друзей», а сейчас, в надежде таки «влиться в цивилизацию», хотя бы экономически.
Сюжет. В городе Вена в 1957 году, случайно встретились бывшая узница Люсия и эсэсовец Максимилиан, работающий портье в отеле. Вопреки ожиданиям Люсия не бежит в полицию сдавать своего мучителя, а напротив, проводив своего мужа - известного музыканта, бежит в объятия Макса. Параллельно идут флешбеки о ее житье-бытье в заключении, некие эротические зарисовки в бдсм эстетике, вперемешку с музыкально-танцевальными номерами. И вот через более чем десяток лет, в самом центре Европы, в прилизанной Вене, влюбленные своей экстремальной любовью эсэсовец и заключенная, повторяют свой фокус уже вполне добровольно.
...В заключение хочу привести эпизод из истории съемок «Портье», который показался мне лучшей иллюстрацией всей вышеизложенной концепции чем сам фильм, а может и сотни подобных. Речь идет о начале съемок, когда Богард в несколько гипертрофированной форме СС, вышел из подъезда на улицу, несколько опасаясь реакции собравшейся публики. Насколько же было удивление британца, когда одна австрийка зиганула, видимо решив что «Наши вернулись!».