Так устроено
Пелевин "Empire V":
"...Зато я сразу понял, что означало известное тютчевское четверостишие «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней особенная стать, в Россию можно только верить». Как оказалось, поэт имел в виду почти то же самое, что создатели моей любимой кинотрилогии «Aliens».
В фильме эффективная форма жизни зарождалась внутри чужого организма и через некоторое время заявляла о себе оригинальным и неожиданным способом. В российской истории происходило то же самое, только этот процесс был не однократным, а циклично-рутинным, и каждый следующий монстр вызревал в животе у предыдущего. Современники это ощущали, но не всегда ясно понимали, что отражалось в сентенциях вроде: «сквозь рассыпающуюся имперскую рутину проступали огненные контуры нового мира», «с семидесятых годов двадцатого века Россия была беременна перестройкой», и тому подобное.
«Особенная стать» заключалась в непредсказуемой анатомии новорожденного. Если Европа была компанией одних и тех же персонажей, пытающихся приспособить свои дряхлеющие телеса к новым требованиям момента, Россия была вечно молодой - но эта молодость доставалась ценой полного отказа от идентичности, потому что каждый новый монстр разрывал прежнего в клочья при своем рождении (и, в полном соответствии с законами физики, сначала был меньшего размера - но быстро набирал вес). Это был альтернативный механизм эволюции - разрывно-скачкообразный, что было ясно вдумчивому наблюдателю еще в девятнадцатом веке».
Сергей Булгаков, Дневник, 31 декабря 1922 года:
"Произошло погружение Атлантиды, хотя по человечьему разумению, она и могла не погружаться, и непонятно, почему она погрузилась. Бог понимает, не мы... Разумеется, я могу видеть и учитывать и ошибки, и заблуждения, но и при всех них той гибели, того погружения Атлантиды, смерти России могло не получиться, а оно получилось. Смерть непонятна, по крайней мере, для нас, остающихся по сю сторону смерти, живых, не умеющих подняться выше различия жизни и смерти. Россия спасена, раздалось в моем сердце перед большевистским переворотом в 1917 году как откровение Богоматери и я верен и верю этому завету. Но в ответ на это исторически Россия погибла, значит, она спасается через гибель и смерть, воскресая, но воскресение нам непонятно, оно чудо. Так толпятся в уме и сердце неисходные противоречия. Она поражена смертельно и навечно разорвана и ранена. Она исцелится? Благодатью Духа Св., но тоже чудом, новым созданием, а это сердце неисцельно ранено и болит".