Основной инстинкт
Тютчев - Аксаковой А. Ф., 20 сентября 1867 года
(Относительно письма Достоевского Майкову в котором он сообщал о своем разговоре с Тургеневым в Баден-Бадене. «... Его книга „Дым“ меня раздражила, - писал Достоевский. - Он сам говорил мне, что главная мысль, основная точка его книги состоит в фразе: „Если б провалилась Россия, то не было бы никакого ни убытка, ни волнения в человечестве“»)
"...Можно было бы дать анализ современного явления, приобретающего все более патологический характер. Это русофобия некоторых русских людей - кстати, весьма почитаемых... Раньше они говорили нам, и они, действительно, так считали, что в России им ненавистно бесправие, отсутствие свободы печати и т. д., и т. п., что потому именно они так нежно любят Европу, что она бесспорно обладает всем тем, чего нет в России... А что мы видим ныне? По мере того, как Россия, добиваясь большей свободы, все более самоутверждается, нелюбовь к ней этих господ только усиливается. В самом деле, прежние установления никогда не вызывали у них столь страстную ненависть, какой они ненавидят современные направления общественной мысли в России. И напротив, мы видим, что никакие нарушения в области правосудия, нравственности и даже цивилизации, которые допускаются в Европе, нисколько не уменьшили их пристрастия к ней. Они все еще жалеют поляков, они считают совершенно естественной позорную политику западных государств в отношении христиан Востока и т. д., и т. п. Словом, в явлении, которое я имею в виду, о принципах как таковых не может быть и речи, здесь действуют только инстинкты, и именно в природе этих инстинктов и следовало бы разобраться.
(Относительно письма Достоевского Майкову в котором он сообщал о своем разговоре с Тургеневым в Баден-Бадене. «... Его книга „Дым“ меня раздражила, - писал Достоевский. - Он сам говорил мне, что главная мысль, основная точка его книги состоит в фразе: „Если б провалилась Россия, то не было бы никакого ни убытка, ни волнения в человечестве“»)
"...Можно было бы дать анализ современного явления, приобретающего все более патологический характер. Это русофобия некоторых русских людей - кстати, весьма почитаемых... Раньше они говорили нам, и они, действительно, так считали, что в России им ненавистно бесправие, отсутствие свободы печати и т. д., и т. п., что потому именно они так нежно любят Европу, что она бесспорно обладает всем тем, чего нет в России... А что мы видим ныне? По мере того, как Россия, добиваясь большей свободы, все более самоутверждается, нелюбовь к ней этих господ только усиливается. В самом деле, прежние установления никогда не вызывали у них столь страстную ненависть, какой они ненавидят современные направления общественной мысли в России. И напротив, мы видим, что никакие нарушения в области правосудия, нравственности и даже цивилизации, которые допускаются в Европе, нисколько не уменьшили их пристрастия к ней. Они все еще жалеют поляков, они считают совершенно естественной позорную политику западных государств в отношении христиан Востока и т. д., и т. п. Словом, в явлении, которое я имею в виду, о принципах как таковых не может быть и речи, здесь действуют только инстинкты, и именно в природе этих инстинктов и следовало бы разобраться.