Город на оврагах. Смоленск.
Представьте период оледенения в наших смоленских землях 300 тысяч лет назад. Длился этот период несколько десятков тысяч лет. Толщина льда была до километра, и как ковшом бульдозера формировал он современный ландшафт. Последний ледниковый период закончился лет 10 тысяч назад и оставил нам в напоминание о себе овраги: Шейновский, Окопный, Ильинский, Тихвинский, Шклянной, Георгиевский, Резницкий, Воскресенский, Пятницкий, Чуриловский, Свирский. Это я начал перечислять овраги, которых около тридцати в Смоленске. Столько же рек, за каждым из названий которых - целая история. И самый знаменитый - Рачевский овраг. Ежедневно мимо этого места проезжают тысячи людей: одна из главных магистралей города, улица Шевченко, проходит параллельно Чертову оврагу. Почти никто из живущих неподалеку от него ни разу не спускался на дно. Большинство смолян даже не подозревают, что за тайны хранятся на дне этого удивительного памятника природы. На протяжении тысячи лет он стоял на страже Смоленска. Уголок первобытной природы, музей под открытым небом почти в самом в центре города...
ЧертОвым оврагом в народе зовут Рачевский овраг. Это самый крупных смоленский овраг, его длина более 3 километров, и самый знаменитый. Он берёт начало чуть западнее перекрестка улиц Тенишевой - Кирова - Крупской. На картах Яндекса в режиме спутника хорошо видно его расположение. По правой его стороне - улица Шевченко, а слева он пролегает вдоль улиц Перекопная и Покровского. Где-то в районе "Ёлочки" овраг начинает постепенно расширяться и растекается, утыкаясь в Верхний Волок. По сути, Рачевский овраг - это не единое целое, а система оврагов. И низина в районе башен Авраамиевские ворота и Орел - ничто иное, как одна из частей оврага. Сейчас овраг рассечён частным сектором, а на старых картах хорошо видно, что еще 500 лет назад овраг защищал едва ли не половину древнего Смоленска. Именно его обрывистые склоны стали в своё время восточной границей обитаемых земель вокруг города и оставались таковыми практически до середины прошлого столетия. Именно здесь и лежит разгадка топонима "чертОв" - от слова "черта", черта города.
По названию реки Рачевки назывался и один из самых старых районов Смоленска.
Фото разлившейся Рачевки в старину.
Само название района - одно из древнейших в городе. В документах можно найти упоминание о Рачевке уже в 11 веке. Расположен этот район в восточной части города. В средневековье, в его ранней стадии, здесь располагалась одна из пристаней, где разгружались товары, идущие из Поволжья. Но после того, как татары разбили князя Владимира, товары сюда перестали поступать, что не могло не сказаться на развитии этого района. Постепенно всё начало чахнуть. Если попробовать поискать историческое происхождение топонима Рачевка, то можно остановиться на мнении историков, большинство из которых придерживается версии, что название произошло от слова «рачить». То есть ловить раков. Чего-чего, а их было очень много в ручье, от которого и начиналась сама Рачевка. Но есть и ещё одна версия: сам район в древние времена изобиловал мастерскими, в которых смолили (вспоминаем происхождение названия Смоленска) корабли, державшие путь «из варяг в греки». Их буквально волоком втаскивали для ремонта. Это подтверждается названием улицы Верхний Волок. Так вот. Слово «рачить» имело ещё и другое значение. Его понять довольно легко, если вспомнить выражение «рачительный хозяин». Тогда же этот глагол употребляли вместо слова желать, любить, усердно стараться, быть в силах. Жители района, где древние купцы чинили свои ладьи, просто не могли быть нерачительными людьми. Близость реки во многом накладывала отпечаток на занятия обитателей района. Многие из них довольно часто купались в Днепре, однако, вода в том месте уже давно не отличалась своей чистотой. Так, пивоваренный завод, находящийся нынче на месте чулочной фабрики, молокозавод, построенный в двадцатые годы прошлого века и появившаяся в послевоенные годы кожгалантерейная фабрика, именуемая в народе «чумуданкой», окрашивали Днепр в свои цвета. Поэтому, проплывая по окрашенной в белый цвет воде, человек понимал, что он проплывает молочный завод, красный цвет сигнализировал, что где-то неподалеку находится чулочная фабрика, а синий - что пловец миновал «чумуданку».
До революции вдоль Днепра на берегу были обустроены помосты, с которых в реке смоленские женщины стирали бельё. Здесь же находились и городские купальни. Оставив на кассе всего 10 копеек, можно было раздеться, оставив свои пожитки в отдельной кабинке. За таксу, вдвое меньше указанной выше, можно было воспользоваться общими кабинками. Многие предпочитали проводить помывку именно здесь, поскольку посещение бани обходилось гораздо дороже. Несмотря на то, что сейчас Рачевка мало кого привлекает своей архитектурой, в более раннее время здесь был ряд строений, об утрате которых приходится сильно сожалеть. Мы уже не застали эти здания, построенные ещё до татаро-монгольского ига. Сейчас от них сохранились разве что остатки фундаментов и части стен, всё больше и больше уходящих под землю. А ведь именно в этом месте находился Собор на протоке, построенный в конце 12 века.
Половодье на Рачевке.
На пересечении улиц Соболева и 2-ой Верхний Волок под землёй при некотором усердии и везении можно отыскать фрагменты стен храма, построенного в 12 веке. Там же, в Окопном переулке, в середине прошлого века были обнаружены остатки церкви того же периода. Знакомая многим действующая ныне Окопная церковь была построена в 18 веке. Своё название она получила в связи с тем, что в 1632-1633 годах здесь располагался лагерь Михаила Шеина, предпринимавшего попытки очистить город от польских захватчиков. В современной истории Рачевки уже не так много интересных моментов. При строительстве транспортной развязки пострадало немало домов этого района. Были снесены двухэтажные дома, находившиеся на месте транспортного кольца. Старожилы утверждают, что в одном из этих домов имелась библиотека с очень хорошим книжным фондом. Из зданий сохранилось разве что одно двухэтажное, оштукатуренное, в котором вначале прошлого века была обустроена мельница предпринимателя Поливанова. Её отличительной особенностью было то, что зерно на ней мололи в муку при помощи дизельного двигателя, что для Смоленска было в диковинку.
Рачевский овраг так и не дался людям. До 40 метром в глубину - он похож на каньон. Стоя на дне оврага, оцениваешь всё величие этого памятника природы. Бегущий по дну некогда полноводный Рачевский ручей (когда-то это была река Рачевка) делает местность похожей на ущелья Северного Кавказа. На берегах - огромные валуны, наследство последнего ледника, гостившего тут более 10 тысяч лет назад.
Вид на Рачевку со стороны башни Веселухи.
Мост, связывающий части города через овраг.
И если вы знаете, где в Смоленске находится Чертов мост, то конечно же знаете и этот дом в Запольном переулке. С двух сторон от угла, мимо которого проходят все любители пеших прогулок от Киселевки до исторического центра, есть две памятные доски. Они сообщают, что эта многоквартирная четырехэтажка в определённый период своего существования была связана с именами двоих из триады основателей смоленской поэтической школы - Александра Твардовского и Николая Рыленкова. В 1990 году в квартире №26, где до этого жила семья Твардовских, был открыт музей.
В третьем подъезде, на втором этаже за деревянной филенчатой дверью с табличкой - три комнаты с кухней и санузлом, всего примерно 60 «квадратов». Здесь жили близкие Твардовского: отец Трифон Гордеевич, мама Мария Митрофановна, сёстры с детьми, тёща с внуком. А сам он бывал здесь наездами, когда приезжал в Смоленск по делам и чтобы повидать родных. Это случалось довольно часто. Так что эти стены помнят, как создавалась поэма «Дом у дороги», рождались новые главы «Василия Тёркина» и «За далью - даль». Сюда к Твардовскому приезжали фронтовые друзья - художник Орест Верейский и писатель Евгений Воробьёв». В 1943 году Александр Трифонович вошёл в Смоленск вместе с частями Красной армии, в это время он был корреспондентом газеты Западного фронта «Красноармейская правда». Дом на Краснознамённой улице, где до войны жили его близкие, был сожжён. Однако семью посчастливилось найти в Красном бору. На тот момент Александр Трифонович был уже человеком известным, узнаваемым, и это помогло ему решить квартирный вопрос для близких. «Где найдёшь свободное место, там и сели», - разрешили ему. И место нашлось именно здесь, в Запольном переулке. Момент обретения нового крова над головой запечатлел коллега Твардовского из «Красноармейской правды» Евгений Захарович Соловьёв.
Строчки из стихотворения Тврдовского о том времени, когда он жил в этом доме...
Два только года - или двести
Жестоких нищих лет прошло,
Но то, что есть на этом месте, -
Ни город это, ни село.
Пустырь угрюмый и безводный,
Где у развалин ветер злой
В глаза швыряется холодной
Кирпичной пылью и золой;
Где в бывшем центре иль в предместье
Одна в ночи немолчна песнь:
Гремит, бубнит, скребёт по жести
Войной оборванная жесть.
И на проспекте иль просёлке,
Что меж руин пролёг, кривой,
Ручные беженцев двуколки
Гремят по древней мостовой.
Дымок из форточки подвала,
Тропа к колодцу в Чертов ров...
Два только года. Жизнь с начала -
С огня, с воды, с охапки дров.
Сегодня Рачевский овраг практически избавлен от мусора, копившегося там десятилетиями. По словам главного добровольца, взявшегося за приведение рва в порядок, фотографа Романа Бут-Гусаима, собрано 48 тонн отходов. Желание Романа посадить сосны возле того места, где он живёт, переросло в масштабную инициативу. К парню присоединились местные жители, мамы, гуляющие с детьми, гости нашего города. Идею поддержали экоактивисты, экскурсоводы, юристы и коммунальные службы, даже художники. В итоге появился вот такой мост в самом начале оврага.
Ветренный, дождливый, холодный день. Но Смоленск согревал...
Школа №27 с 2012 г. носит имя Эдуарда Хиля.
В начале войны детский сад, куда ходил Эдуард, экстренно эвакуировали. Мама, оставшаяся в оккупации, не знала, где находится сын. В декабре 1941 г. и в январе 1942-го в смоленской оккупационной газете «Новый путь» не менее пяти раз публиковалось её объявление о розыске мальчика. А Эдуард попал в детский дом в Пензе. Условия были очень тяжёлыми, дети страдали от недоедания. По воспоминаниям самого Эдуарда Хиля, они постоянно находились рядом с ранеными бойцами, наблюдая их страдания и смерть. Погибало немало и самих воспитанников детдома. Тем не менее будущий певец находил силы выступать в самодеятельности для бойцов. В 1943 г., уже после освобождения города, мама при помощи отчима-военного нашла сына уже в другом детском доме. Потом мальчика выхаживали бабушка и дедушка в деревне в 25 км. от Смоленска, куда мама его вынуждена была отнести из города на руках: ребёнок страдал от дистрофии и сам идти не мог. И не смотря на это, чуть окрепнув, в 10 лет Эдуард пытался убежать на фронт! С 1946 по 1949 г. Эдуард учился в смоленской школе №27, закончив в ней семь классов. Вот как рассказывал об этом времени журналистам «Рабочего пути» его одноклассник, житель Смоленска Анатолий Столяров:
«Сидели мы с ним за одной партой в седьмом классе где-то полгода. Учились хорошо, но отличниками не были. Вместе ходили в школу. Я жил в частном доме за «Ёлочкой», а он на Дачной улице, и нам было по пути. Чертова моста ещё не было, и мы добирались в школу через овраги, особенно сложно было, если шли дожди. Я не помню, чтобы Эдуард занимался самодеятельностью, а рисовал он хорошо. Хиль иногда приходил в гости с красками и альбомом - из окна моего дома открывался красивый вид на крепость. Парень он был разудалый, любил подраться. А вот когда стали взрослее, на переменах уже учились танцевать. Уроки вальса и фокстрота нам давала классная руководительница, а потом мы их практически оттачивали на вечерах. Ведь в то время мы учились отдельно от девочек».
Здесь Эдуарду Хилю девять лет.
Дом на улице Твардовскоого, вторая половина 19-го века. Привлёк наше внимание. До сих пор в нём живут люди. Должны его расселить до сентября 2025-го года.
Люблю Москву в её красе и блеске
И многие иные города,
А на вопрос "Где я живу?"
- В Смоленске! -
Я отвечаю с гордостью всегда.
Среди других я лучшим не считаю
Свой город, вставший у днепровских круч,
Но верю я: любовь к родному краю
Всё открывает, как заветный ключ.
Я помню, слыша волн днепровских всплески,
Под ветром, набегающим с полей,
Как вкусен хлеб ржаной крутой замески,
И так хотел бы жить среди друзей,
Чтоб и по мне судили о Смоленске
На всех просторах родины моей!
Николай Рыленков.
Click to viewЧертОвым оврагом в народе зовут Рачевский овраг. Это самый крупных смоленский овраг, его длина более 3 километров, и самый знаменитый. Он берёт начало чуть западнее перекрестка улиц Тенишевой - Кирова - Крупской. На картах Яндекса в режиме спутника хорошо видно его расположение. По правой его стороне - улица Шевченко, а слева он пролегает вдоль улиц Перекопная и Покровского. Где-то в районе "Ёлочки" овраг начинает постепенно расширяться и растекается, утыкаясь в Верхний Волок. По сути, Рачевский овраг - это не единое целое, а система оврагов. И низина в районе башен Авраамиевские ворота и Орел - ничто иное, как одна из частей оврага. Сейчас овраг рассечён частным сектором, а на старых картах хорошо видно, что еще 500 лет назад овраг защищал едва ли не половину древнего Смоленска. Именно его обрывистые склоны стали в своё время восточной границей обитаемых земель вокруг города и оставались таковыми практически до середины прошлого столетия. Именно здесь и лежит разгадка топонима "чертОв" - от слова "черта", черта города.
По названию реки Рачевки назывался и один из самых старых районов Смоленска.
Фото разлившейся Рачевки в старину.
Само название района - одно из древнейших в городе. В документах можно найти упоминание о Рачевке уже в 11 веке. Расположен этот район в восточной части города. В средневековье, в его ранней стадии, здесь располагалась одна из пристаней, где разгружались товары, идущие из Поволжья. Но после того, как татары разбили князя Владимира, товары сюда перестали поступать, что не могло не сказаться на развитии этого района. Постепенно всё начало чахнуть. Если попробовать поискать историческое происхождение топонима Рачевка, то можно остановиться на мнении историков, большинство из которых придерживается версии, что название произошло от слова «рачить». То есть ловить раков. Чего-чего, а их было очень много в ручье, от которого и начиналась сама Рачевка. Но есть и ещё одна версия: сам район в древние времена изобиловал мастерскими, в которых смолили (вспоминаем происхождение названия Смоленска) корабли, державшие путь «из варяг в греки». Их буквально волоком втаскивали для ремонта. Это подтверждается названием улицы Верхний Волок. Так вот. Слово «рачить» имело ещё и другое значение. Его понять довольно легко, если вспомнить выражение «рачительный хозяин». Тогда же этот глагол употребляли вместо слова желать, любить, усердно стараться, быть в силах. Жители района, где древние купцы чинили свои ладьи, просто не могли быть нерачительными людьми. Близость реки во многом накладывала отпечаток на занятия обитателей района. Многие из них довольно часто купались в Днепре, однако, вода в том месте уже давно не отличалась своей чистотой. Так, пивоваренный завод, находящийся нынче на месте чулочной фабрики, молокозавод, построенный в двадцатые годы прошлого века и появившаяся в послевоенные годы кожгалантерейная фабрика, именуемая в народе «чумуданкой», окрашивали Днепр в свои цвета. Поэтому, проплывая по окрашенной в белый цвет воде, человек понимал, что он проплывает молочный завод, красный цвет сигнализировал, что где-то неподалеку находится чулочная фабрика, а синий - что пловец миновал «чумуданку».
До революции вдоль Днепра на берегу были обустроены помосты, с которых в реке смоленские женщины стирали бельё. Здесь же находились и городские купальни. Оставив на кассе всего 10 копеек, можно было раздеться, оставив свои пожитки в отдельной кабинке. За таксу, вдвое меньше указанной выше, можно было воспользоваться общими кабинками. Многие предпочитали проводить помывку именно здесь, поскольку посещение бани обходилось гораздо дороже. Несмотря на то, что сейчас Рачевка мало кого привлекает своей архитектурой, в более раннее время здесь был ряд строений, об утрате которых приходится сильно сожалеть. Мы уже не застали эти здания, построенные ещё до татаро-монгольского ига. Сейчас от них сохранились разве что остатки фундаментов и части стен, всё больше и больше уходящих под землю. А ведь именно в этом месте находился Собор на протоке, построенный в конце 12 века.
Половодье на Рачевке.
На пересечении улиц Соболева и 2-ой Верхний Волок под землёй при некотором усердии и везении можно отыскать фрагменты стен храма, построенного в 12 веке. Там же, в Окопном переулке, в середине прошлого века были обнаружены остатки церкви того же периода. Знакомая многим действующая ныне Окопная церковь была построена в 18 веке. Своё название она получила в связи с тем, что в 1632-1633 годах здесь располагался лагерь Михаила Шеина, предпринимавшего попытки очистить город от польских захватчиков. В современной истории Рачевки уже не так много интересных моментов. При строительстве транспортной развязки пострадало немало домов этого района. Были снесены двухэтажные дома, находившиеся на месте транспортного кольца. Старожилы утверждают, что в одном из этих домов имелась библиотека с очень хорошим книжным фондом. Из зданий сохранилось разве что одно двухэтажное, оштукатуренное, в котором вначале прошлого века была обустроена мельница предпринимателя Поливанова. Её отличительной особенностью было то, что зерно на ней мололи в муку при помощи дизельного двигателя, что для Смоленска было в диковинку.
Рачевский овраг так и не дался людям. До 40 метром в глубину - он похож на каньон. Стоя на дне оврага, оцениваешь всё величие этого памятника природы. Бегущий по дну некогда полноводный Рачевский ручей (когда-то это была река Рачевка) делает местность похожей на ущелья Северного Кавказа. На берегах - огромные валуны, наследство последнего ледника, гостившего тут более 10 тысяч лет назад.
Вид на Рачевку со стороны башни Веселухи.
Мост, связывающий части города через овраг.
И если вы знаете, где в Смоленске находится Чертов мост, то конечно же знаете и этот дом в Запольном переулке. С двух сторон от угла, мимо которого проходят все любители пеших прогулок от Киселевки до исторического центра, есть две памятные доски. Они сообщают, что эта многоквартирная четырехэтажка в определённый период своего существования была связана с именами двоих из триады основателей смоленской поэтической школы - Александра Твардовского и Николая Рыленкова. В 1990 году в квартире №26, где до этого жила семья Твардовских, был открыт музей.
В третьем подъезде, на втором этаже за деревянной филенчатой дверью с табличкой - три комнаты с кухней и санузлом, всего примерно 60 «квадратов». Здесь жили близкие Твардовского: отец Трифон Гордеевич, мама Мария Митрофановна, сёстры с детьми, тёща с внуком. А сам он бывал здесь наездами, когда приезжал в Смоленск по делам и чтобы повидать родных. Это случалось довольно часто. Так что эти стены помнят, как создавалась поэма «Дом у дороги», рождались новые главы «Василия Тёркина» и «За далью - даль». Сюда к Твардовскому приезжали фронтовые друзья - художник Орест Верейский и писатель Евгений Воробьёв». В 1943 году Александр Трифонович вошёл в Смоленск вместе с частями Красной армии, в это время он был корреспондентом газеты Западного фронта «Красноармейская правда». Дом на Краснознамённой улице, где до войны жили его близкие, был сожжён. Однако семью посчастливилось найти в Красном бору. На тот момент Александр Трифонович был уже человеком известным, узнаваемым, и это помогло ему решить квартирный вопрос для близких. «Где найдёшь свободное место, там и сели», - разрешили ему. И место нашлось именно здесь, в Запольном переулке. Момент обретения нового крова над головой запечатлел коллега Твардовского из «Красноармейской правды» Евгений Захарович Соловьёв.
Строчки из стихотворения Тврдовского о том времени, когда он жил в этом доме...
Два только года - или двести
Жестоких нищих лет прошло,
Но то, что есть на этом месте, -
Ни город это, ни село.
Пустырь угрюмый и безводный,
Где у развалин ветер злой
В глаза швыряется холодной
Кирпичной пылью и золой;
Где в бывшем центре иль в предместье
Одна в ночи немолчна песнь:
Гремит, бубнит, скребёт по жести
Войной оборванная жесть.
И на проспекте иль просёлке,
Что меж руин пролёг, кривой,
Ручные беженцев двуколки
Гремят по древней мостовой.
Дымок из форточки подвала,
Тропа к колодцу в Чертов ров...
Два только года. Жизнь с начала -
С огня, с воды, с охапки дров.
Сегодня Рачевский овраг практически избавлен от мусора, копившегося там десятилетиями. По словам главного добровольца, взявшегося за приведение рва в порядок, фотографа Романа Бут-Гусаима, собрано 48 тонн отходов. Желание Романа посадить сосны возле того места, где он живёт, переросло в масштабную инициативу. К парню присоединились местные жители, мамы, гуляющие с детьми, гости нашего города. Идею поддержали экоактивисты, экскурсоводы, юристы и коммунальные службы, даже художники. В итоге появился вот такой мост в самом начале оврага.
Ветренный, дождливый, холодный день. Но Смоленск согревал...
Школа №27 с 2012 г. носит имя Эдуарда Хиля.
В начале войны детский сад, куда ходил Эдуард, экстренно эвакуировали. Мама, оставшаяся в оккупации, не знала, где находится сын. В декабре 1941 г. и в январе 1942-го в смоленской оккупационной газете «Новый путь» не менее пяти раз публиковалось её объявление о розыске мальчика. А Эдуард попал в детский дом в Пензе. Условия были очень тяжёлыми, дети страдали от недоедания. По воспоминаниям самого Эдуарда Хиля, они постоянно находились рядом с ранеными бойцами, наблюдая их страдания и смерть. Погибало немало и самих воспитанников детдома. Тем не менее будущий певец находил силы выступать в самодеятельности для бойцов. В 1943 г., уже после освобождения города, мама при помощи отчима-военного нашла сына уже в другом детском доме. Потом мальчика выхаживали бабушка и дедушка в деревне в 25 км. от Смоленска, куда мама его вынуждена была отнести из города на руках: ребёнок страдал от дистрофии и сам идти не мог. И не смотря на это, чуть окрепнув, в 10 лет Эдуард пытался убежать на фронт! С 1946 по 1949 г. Эдуард учился в смоленской школе №27, закончив в ней семь классов. Вот как рассказывал об этом времени журналистам «Рабочего пути» его одноклассник, житель Смоленска Анатолий Столяров:
«Сидели мы с ним за одной партой в седьмом классе где-то полгода. Учились хорошо, но отличниками не были. Вместе ходили в школу. Я жил в частном доме за «Ёлочкой», а он на Дачной улице, и нам было по пути. Чертова моста ещё не было, и мы добирались в школу через овраги, особенно сложно было, если шли дожди. Я не помню, чтобы Эдуард занимался самодеятельностью, а рисовал он хорошо. Хиль иногда приходил в гости с красками и альбомом - из окна моего дома открывался красивый вид на крепость. Парень он был разудалый, любил подраться. А вот когда стали взрослее, на переменах уже учились танцевать. Уроки вальса и фокстрота нам давала классная руководительница, а потом мы их практически оттачивали на вечерах. Ведь в то время мы учились отдельно от девочек».
Здесь Эдуарду Хилю девять лет.
Дом на улице Твардовскоого, вторая половина 19-го века. Привлёк наше внимание. До сих пор в нём живут люди. Должны его расселить до сентября 2025-го года.
Люблю Москву в её красе и блеске
И многие иные города,
А на вопрос "Где я живу?"
- В Смоленске! -
Я отвечаю с гордостью всегда.
Среди других я лучшим не считаю
Свой город, вставший у днепровских круч,
Но верю я: любовь к родному краю
Всё открывает, как заветный ключ.
Я помню, слыша волн днепровских всплески,
Под ветром, набегающим с полей,
Как вкусен хлеб ржаной крутой замески,
И так хотел бы жить среди друзей,
Чтоб и по мне судили о Смоленске
На всех просторах родины моей!
Николай Рыленков.