Лаковый закат
Быть нанизанными жемчужинками на шёлковой нити ивовой веточки.
4 часа весны, а Фея реки Ло никак не ляжет спать. Она берётся то за спицы с началом очередной сказки, то проводит пальцем по корешкам древних книг на стеллаже, старом, но папиной работы, то просто, оперевшись о широкий подоконник тоненькими руками, встаёт на цыпочки на прохладном каменном полу, смотрит далеко в сгущающийся закат, где намешана малина и вишня, где золотая чаинка солнца тёплым глотком освежает небо...
Колонны мрамора, дерева и сладких мыслей уходят глубоко вверх, в небытие.
Там, где начинаются звёзды, тайные первые поцелуи, разжигающие персиковый румянец, немножечко палитры на глазах и молекула духов за мочками ушей.
Жгуты далёких зарниц хищно, но слабо улыбаются.
Но тут томительное очарование вечера даёт лёгкую трещинку: слышен мотор, урчащий ласково, как соскучившийся кот. Отбрасывая бамбуковые занавески, Фея выбегает на высокую террасу, улыбаясь уже от мыслей, и облака, замерев, освещают каменистую дорогу с красным лаковым автомобилем.
4 часа весны, а Фея реки Ло никак не ляжет спать. Она берётся то за спицы с началом очередной сказки, то проводит пальцем по корешкам древних книг на стеллаже, старом, но папиной работы, то просто, оперевшись о широкий подоконник тоненькими руками, встаёт на цыпочки на прохладном каменном полу, смотрит далеко в сгущающийся закат, где намешана малина и вишня, где золотая чаинка солнца тёплым глотком освежает небо...
Колонны мрамора, дерева и сладких мыслей уходят глубоко вверх, в небытие.
Там, где начинаются звёзды, тайные первые поцелуи, разжигающие персиковый румянец, немножечко палитры на глазах и молекула духов за мочками ушей.
Жгуты далёких зарниц хищно, но слабо улыбаются.
Но тут томительное очарование вечера даёт лёгкую трещинку: слышен мотор, урчащий ласково, как соскучившийся кот. Отбрасывая бамбуковые занавески, Фея выбегает на высокую террасу, улыбаясь уже от мыслей, и облака, замерев, освещают каменистую дорогу с красным лаковым автомобилем.