Разница между нацистами и либералами в воззрениях на русский вопрос
Оригинал взят у ugunskrusts83 в Разница между нацистами и либералами в воззрениях на русский вопрос
Пинать немцев за глупость их «восточной политики» стало признаком хорошего тона. Не собираюсь оспаривать неоспоримое, но всё познаётся в сравнении. Лично мне известно о 5 попытках развернуть русские формирования в армиях «союзных демократий»:
1) Меморандум генерала Пермикина полякам, о создании русской воинской части для борьбы со вступившими в «восточные кресы» Польши большевиками. Остался без ответа. В дальнейшем Пермикин служил в резерве РОА.
2) Попытка Георгия Чаплина донести до британского генштаба идею о создании русского добровольческого корпуса для войны против Германии (затем против СССР). Попытка не удалась.
3) Проект Русского Легиона во Франции, для войны с немцами, и в перспективе с большевиками (это сейчас нам ясно, что даже в период действия Договора о ненападении СССР и Германия не являлись союзниками, но в те дни Гитлер и Сталин связывались воедино. Впрочем, и сегодня либералы искажают смысл этого Договора). Активно лоббировался в русской правой газете «Возрождение», где на французском (sic!) печатались передовицы о полезности такого легиона. Опять нулевой эффект, вместо сочувствия - ушаты помоев на старую Россию и русских, которые якобы «предали» Францию в 1917 году. Русская молодёжь принудительно мобилизуется и служит вперемешку с французами, сенегальцами и вьетнамцами, попытки придать этому позору какую-то «национально-русскую» идеологию высмеиваются.
4) Четвёртая попытка сделана уже спустя 4 года после краха Франции. Проект по созданию русской части из военнопленных, ранее служивших в восточных батальонах, во главе с упомянутым Чаплиным. Опять провал, позицию союзников вкратце можно передать вопросом: «если ты русский и против Гитлера, то почему не в Красной армии?»
5) Апрель 1945 года. Предложение (англичанам) экс-бургомистра Твери, ветерана армии Колчака Валерия Ясинского по созданию русского экспедиционного корпуса для борьбы против Японии, а потом и против СССР. Результат тот же, т. е. никакого.
Т. е. хвалёные «демократические союзники» откровенно бойкотировали русских антикоммунистов, хотя те объявляли себя врагами не только Сталина, но и Гитлера. В то время как на стороне Германии к осени 1941 года, с горем пополам, но появились самостоятельные русские формирования: Русский Корпус в Сербии, подразделения Хольмстона-Смысловского и Заустинского («Белый крест») на Северо-Западе России, РОНА на Брянщине.
Отчего так? Думается вот отчего: если отбросить эмоции, то для нацистов русские были всё-таки порабощённым народом. С совершенно разными выводами из этого факта: от лоббирования идеи союзной Русской армии до планов по колонизации земель, изъятых у «надорвавшегося» и «неизлечимо больного» русского народа. Но всё-таки понятия «русский» и «большевик» нацисты различали. Нацистская идеология рассматривала СССР в качестве «еврейского рая», где хорошо живётся одним евреям и плохо всем остальным народам, не исключая русских. Разумеется, такие представления об СССР в корне неверны, но, тем не менее, нацисты расценивали ситуацию в «стране советов» сквозь призму еврейского вопроса. Невероятно, но факт. Именно поэтому Гиммлер не на шутку обиделся, когда в конфиденциальной беседе с ним, Власов сказал, что евреи уже не влияют на коммунистический аппарат, а Сталин так и вовсе независимая от «еврейства» фигура. С фанатичной настойчивостью немцы искали в СССР вездесущих евреев. Именно поэтому часть вины за большевизм, лежавшая на русских, снималась или вуалировалась благодаря проклятиям в адрес «жидов-комиссаров». За это, к слову, цеплялись пропагандисты РОД, которые в заочной полемике с «самостийниками» били тезис о «большевизме как новой стадии русского империализма» безупречным, с точки зрения немцев, козырем: в СССР правили евреи и только евреи. И русских от нападок защищали, и доказывали свою лояльность немцам.
С западными демократиями всё по-другому. Для них СССР был, по существу, той же Россией, только не под триколором, а под красным флагом. Если немцы хотя бы следили за русской эмиграцией и даже поощряли её крайне правые элементы (человек, бежавший из «еврейско-большевистского ада», представал перед ними в ореоле культуртрегера), то англичане и американцы вообще не рассматривали русскую эмиграцию как значимый фактор (кое-какая работа велась французами, но они принципиально ставили на левый фланг эмиграции, пропитанный «оборончеством»). Либеральная идеология работала здесь против русских националистов; они рассматривались либо как «продолжение СССР за границей», от которого ожидалась лояльность своей «исторической родине» (что и обеспечивали эмигрантские «оборонцы»), либо как опасная «пятая колонна», настроенная против «наших русских друзей».
То есть идеология Третьего Рейха, вне зависимости от русофобии её адептов, нуждалась в «других русских», чтобы доказать: 1) уничтожение большевиками «класса господ»; 2) еврейскую (как следствие, нерусскую) природу большевизма. А вот либеральная идеология никаких альтернатив «советско-русскому» проекту не предполагала, советская «русскость» была для неё единственным вариантом русскости.
Пинать немцев за глупость их «восточной политики» стало признаком хорошего тона. Не собираюсь оспаривать неоспоримое, но всё познаётся в сравнении. Лично мне известно о 5 попытках развернуть русские формирования в армиях «союзных демократий»:
1) Меморандум генерала Пермикина полякам, о создании русской воинской части для борьбы со вступившими в «восточные кресы» Польши большевиками. Остался без ответа. В дальнейшем Пермикин служил в резерве РОА.
2) Попытка Георгия Чаплина донести до британского генштаба идею о создании русского добровольческого корпуса для войны против Германии (затем против СССР). Попытка не удалась.
3) Проект Русского Легиона во Франции, для войны с немцами, и в перспективе с большевиками (это сейчас нам ясно, что даже в период действия Договора о ненападении СССР и Германия не являлись союзниками, но в те дни Гитлер и Сталин связывались воедино. Впрочем, и сегодня либералы искажают смысл этого Договора). Активно лоббировался в русской правой газете «Возрождение», где на французском (sic!) печатались передовицы о полезности такого легиона. Опять нулевой эффект, вместо сочувствия - ушаты помоев на старую Россию и русских, которые якобы «предали» Францию в 1917 году. Русская молодёжь принудительно мобилизуется и служит вперемешку с французами, сенегальцами и вьетнамцами, попытки придать этому позору какую-то «национально-русскую» идеологию высмеиваются.
4) Четвёртая попытка сделана уже спустя 4 года после краха Франции. Проект по созданию русской части из военнопленных, ранее служивших в восточных батальонах, во главе с упомянутым Чаплиным. Опять провал, позицию союзников вкратце можно передать вопросом: «если ты русский и против Гитлера, то почему не в Красной армии?»
5) Апрель 1945 года. Предложение (англичанам) экс-бургомистра Твери, ветерана армии Колчака Валерия Ясинского по созданию русского экспедиционного корпуса для борьбы против Японии, а потом и против СССР. Результат тот же, т. е. никакого.
Т. е. хвалёные «демократические союзники» откровенно бойкотировали русских антикоммунистов, хотя те объявляли себя врагами не только Сталина, но и Гитлера. В то время как на стороне Германии к осени 1941 года, с горем пополам, но появились самостоятельные русские формирования: Русский Корпус в Сербии, подразделения Хольмстона-Смысловского и Заустинского («Белый крест») на Северо-Западе России, РОНА на Брянщине.
Отчего так? Думается вот отчего: если отбросить эмоции, то для нацистов русские были всё-таки порабощённым народом. С совершенно разными выводами из этого факта: от лоббирования идеи союзной Русской армии до планов по колонизации земель, изъятых у «надорвавшегося» и «неизлечимо больного» русского народа. Но всё-таки понятия «русский» и «большевик» нацисты различали. Нацистская идеология рассматривала СССР в качестве «еврейского рая», где хорошо живётся одним евреям и плохо всем остальным народам, не исключая русских. Разумеется, такие представления об СССР в корне неверны, но, тем не менее, нацисты расценивали ситуацию в «стране советов» сквозь призму еврейского вопроса. Невероятно, но факт. Именно поэтому Гиммлер не на шутку обиделся, когда в конфиденциальной беседе с ним, Власов сказал, что евреи уже не влияют на коммунистический аппарат, а Сталин так и вовсе независимая от «еврейства» фигура. С фанатичной настойчивостью немцы искали в СССР вездесущих евреев. Именно поэтому часть вины за большевизм, лежавшая на русских, снималась или вуалировалась благодаря проклятиям в адрес «жидов-комиссаров». За это, к слову, цеплялись пропагандисты РОД, которые в заочной полемике с «самостийниками» били тезис о «большевизме как новой стадии русского империализма» безупречным, с точки зрения немцев, козырем: в СССР правили евреи и только евреи. И русских от нападок защищали, и доказывали свою лояльность немцам.
С западными демократиями всё по-другому. Для них СССР был, по существу, той же Россией, только не под триколором, а под красным флагом. Если немцы хотя бы следили за русской эмиграцией и даже поощряли её крайне правые элементы (человек, бежавший из «еврейско-большевистского ада», представал перед ними в ореоле культуртрегера), то англичане и американцы вообще не рассматривали русскую эмиграцию как значимый фактор (кое-какая работа велась французами, но они принципиально ставили на левый фланг эмиграции, пропитанный «оборончеством»). Либеральная идеология работала здесь против русских националистов; они рассматривались либо как «продолжение СССР за границей», от которого ожидалась лояльность своей «исторической родине» (что и обеспечивали эмигрантские «оборонцы»), либо как опасная «пятая колонна», настроенная против «наших русских друзей».
То есть идеология Третьего Рейха, вне зависимости от русофобии её адептов, нуждалась в «других русских», чтобы доказать: 1) уничтожение большевиками «класса господ»; 2) еврейскую (как следствие, нерусскую) природу большевизма. А вот либеральная идеология никаких альтернатив «советско-русскому» проекту не предполагала, советская «русскость» была для неё единственным вариантом русскости.