какъ понимать литературу-65: неправильный сюрреализмъ или соцiальный дефективъ
черезъ
cathy_fox
Патрик Элис
Сюрреализм Л.Петрушевской."Конфеты с ликером"
Сюрреализм в литературе -- совмещение реальности и сна, натуралистических описаний и образов из подсознания. Но этот кажущийся естественным хаос на деле оказывается тщательно сконструированным, ведь творения сюрреалистов подразумевают необходимость интерпретации. Все, изображенное автором, следует рассматривать как идеи и образы, а не как реалистическое описание действительности. Истинно сюрреалистическое произведение предстает перед читателем, как поток сознания
автора, с резкой сменой мыслей и эмоций, множеством ассоциаций и аллегорий, часто без знаков препинания, и во всем этом следует искать скрытые смыслы.
Современной прозе не свойственно строгое следование принципам сюрреалистической эстетики, но сюрреалистические тенденции можно обнаружить в творчестве многих писателей, в т.ч. у Людмилы Петрушевской. В ее произведениях действительность иррациональна и парадоксальна, а герои совершают абсурдные поступки, нередко находятся в пограничных психических состояниях, поэтому затруднительно понять, описывает ли автор реальную картину происходящего, или же мы видим мир глазами душевнобольного персонажа. При этом действие происходит в привычных и обыденных обстоятельствах, но быт изображается как гнетущая, тяжелая обязанность, от которой никак не избавиться и никуда не скрыться.
Все это мы видим в почти детективной повести "Конфеты с ликером". Главная героиня -- медсестра Леля -- в первой главе предстает перед читателем как несчастная, забитая жертва Никиты -- жестокого мужа, только и мечтающего избавиться от нее и детей, но почему-то не стремящегося подать на развод. После неудавшейся попытки Никиты отравить все семейство, Леля сбегает из дома и отвозит детей в детскую больницу. Вроде бы типичная бытовая ситуация, то, что называют "семейным насилием", и о чем постоянно вещают по вечерам ведущие ток-шоу на телевидении. Предполагаемая причина Никитиной агрессии -- желание оставить себе квартиру, в которой прописаны жена и дети, что было бы невозможно в случае развода. Об этом говорит и название главы -- "Жилищный вопрос", отсылка к булгаковскому "квартирный вопрос только испортил их...". Кроме того, Леля упоминает о возможных проблемах с психикой у Никиты, и его беспричинной ревности.
Со второй главы, "Соперники", начинается ретроспективное абсурдное нагромождение событий. Мы узнаем, что после жестокого насилия со стороны своего пациента Никиты Леля неизвестно почему безропотно соглашается выйти за него замуж, хотя за ней вроде бы ухаживал и другой мужчина -- Данила, тоже пациент. Причина названа такая: "Леля боялась его смертельно, вот в чем было дело". После свадьбы они живут в убогом домишке в Сергиевом посаде, доставшемся Леле от деда, время от времени Никита ездит в Москву, чтобы ухаживать за тяжело больной бабушкой, в чьей квартире он прописан.
В третьей главе "Семейная жизнь" продолжается нагромождение кошмара. Когда обнаруживается тщательно скрываемая беременность Лели, обоим становится понятно, что зимовать с ребенком в деревенской избушке будет невозможно. Никита без объяснения исчезает на неделю, а потом объявляется и сообщает, что бабушка его умерла, и он только с похорон. Леля подозревает, что смерть бабушки не случайна: "Убийца, преступник мог так выглядеть". Через несколько месяцев Никита перевозит Лелю в свою квартиру, которую прежде делил с бабушкой.
В четвертой главе - "Ремонт" -, подоплека событий начинает понемногу проясняться. Читатель уже давно задается вопросом: в чем причина такой бесхребетности Лели, зачем молча терпеть несправедливость и почему бы не обратиться в правоохранительные органы? И тут обнаруживается, что сама Леля -- вовсе не такая святая, какой казалась поначалу. У беспричинной ревности Никиты причины были, ребенка Леля ждала от своего многолетнего любовника и сослуживца, того самого хирурга Данилы, женатого на женщине с ребенком и не планирующего развод. Самостоятельно занимаясь ремонтом в квартире, неимоверными усилиями раздобывая стройматериалы, блаженная Леля по-прежнему страдает и терпит побои и издевательства Никиты. Более того, она и денег не получает ни на что от Никиты, тот работает младшим научным сотрудником в лаборатории, где почти не платят. При этом Леля успевает и Даниле пожаловаться: "Ему нужна раба <...> И я не могу от него уйти, он убьет...". Виктимология называет такое состояние человека "виктимностью", т.е. предрасположенностью к тому, чтобы оказаться жертвой преступления. Но в большинстве случаев факторы поведения, которые можно оценить как провоцирующие, в действительности являются таковыми только в восприятии преступника. Таким образом, хотя происходящее описывается вроде бы с точки зрения Лели, сама она интерпретирует события с точки зрения Никиты.
В пятой главе действие снова идет в настоящем времени. Кстати, название главы "На сладкое" довольно двусмысленно. Кроме прямого указания на пресловутые конфеты с ликером, автор будто бы спрашивает: "Как, вам не достаточно бреда? Хотите еще? Ну так получите на сладкое!" Чудом оставшись в живых после попытки Никиты отравить ее и детей, Леля возвращается в квартиру, чтобы забрать вещественные доказательства преступления -- конфеты, спрятанные в морозилке. И тут степень абсурда начинает буквально зашкаливать, события цепляются одно за другое, как снежный ком. Конфет в морозилке не обнаруживается, зато появляется сестра Никиты, абсолютно уверенная в смерти Лели и детей -- проверяет, в каком состоянии ее наследство. Оказывается, что несколько дней назад Никита умер вместе со своей новой женой -- отравился теми самыми конфетами, которые эта женщина по незнанию прихватила с собой. Ядом было вещество, изобретенное Никитой, от него, судя по всему, скончалась в свое время его бабушка. Этим же веществом он отравил несколько человек в своей лаборатории, в тщетной попытке получить повышение в должности. Никитина сестра, такая же жестокая психопатка, как и сам Никита, решает зарезать Лелю, чтобы не иметь проблем с оформлением наследства на квартиру. Но на вопли Лели с верхнего этажа прибегает соседская собака (жуткая овчарка), и вопрос с сестрой решается быстро, "сильно и бесшумно".
Эту повесть можно сравнить с лавиной, каждое событие, каждая мелкая деталь тянут за собой другие, еще более абсурдные и нелогичные, в финале обрушиваясь на читателя колоссальной массой бреда, грязи, натурализма и уродства. Понимаешь, почему спасение Лели произошло чисто случайно, при помощи deus ex machina. Реалистичное, заслуженное спасение полагается положительному герою, а в "Конфетах с ликером" положительных героев нет. Ясно, что семейка Никиты -- он сам, его мать и сестра -- бессердечные социопаты. Но и на остальных, как говорится, "пробу негде ставить". Псевдо-рыцарь Данила ничего не сделал, чтобы защитить мать своих детей, потому что "очень уважал и боялся свою старую жену". Соседи, сослуживцы и знакомые Лели тоже ей сочувствовали, но ничего не предпринимали, хотя знали о сложившейся ситуации. Ну и сама Леля -- зачем было выходить замуж за психически неуравновешенного и жестокого человека? Единственный фактор со знаком плюс, имевшийся у Никиты -- это наличие московской квартиры. Возможно, в этом и была причина скоропалительного замужества. И ладно бы Леле была безразлична ее собственная жизнь, но она ведь сознательно подвергала опасности двоих детей...
Сюрреалистичность "Конфет с ликером" в том, что эта повесть демонстрирует невероятную квинтэссенцию человеческих пороков и слабостей, которые вряд ли встретишь в таком сочетании и таком количестве в реальной жизни. Но при этом каждая отдельная деталь абсолютно реалистична. Каждый из нас может вспомнить подобные случаи из жизни -- либо о спорах родственников из-за квартиры, либо о мужчине, живущем на две семьи, либо о браке, заключенным по меркантильным соображениям, либо о том, как окружающие делали вид, что не замечают происходящего в "проблемной" квартире... Несмотря на вроде бы счастливый финал, первое желание, возникающее после прочтения повести -- хорошенько отмыться, в такую грязь погружает читателя Петрушевская.
ЗЫ: на самомъ дѣлѣ , повѣсть , всѣ герои которой оказываются ОДИНЪ ОБЪ ДРУГОГО порочны и преступны, это почти банально для европейской литературы ХХ в. , правда всё больше для детектива (вспомнимъ Агату Кристи, у которой герои ещё и компактно разполагаются!) или антибуржуазной драмы; хитрая особенность литературы подсовѣтской , то есть въ итогѣ недорусской и даже антирусской, то, что сплошной массой такихъ порочныхъ героевъ оказываются ... правильно, нормальные въ общемъ Русскiе трудящiеся люди... Вспоминаются умныя мысли Крылова о роли саможорства у нашихъ разночинныхъ писателей сравнительно съ иностранными... Вспоминается также, какъ въ какой-то моментъ часть выродившагося американскаго литературнаго движенiя стала искать порочныхъ персонажей исключительно срѣди рассово правильныхъ самоуважительныхъ рабочихъ, инженеровъ, фермеровъ, лавочниковъ, вплоть до того что найти положительнаго арiйскаго рабочаго въ качествѣ главнаго героя въ американскомъ кино стало непросто... Какихъ-то достиженiй сюрреализма, выдающагося стиля, изысканнаго языка, любопытной динамики, да просто свободы отъ несовмѣстимаго съ честью НЫТЬЯ ПРО ЖИЗНЬ , я признаться, не увидѣлъ, даже абстрагировавшись отъ подобныхъ соображенiй. Итого: дефективъ. Соцiальный дефективъ. Въ мусоръ. Писательницу Петрушевскую -- въ списки подозрительныхъ.
Вся подборка какъ понимать литературу у меня тутъ