Зеленая тоска коммунизма
Оригинал взят у elsass в Зеленая тоска коммунизма
Антон АНТОНОВ. Зеленая тоска коммунизма
В 1984 году, когда я начинал писать свои первые книги, мы жили еще в стране развитого социализма, и школьные учителя замечательно умели штамповать мозги подрастающему поколению.
Не знаю, как другие, а я, будучи натурой романтической и устремленной мыслями в будущее, был искренне убежден, что коммунизм - это светлое будущее всего человечества, и он обязательно наступит, причем довольно-таки скоро.
И моя первая книга повествовала о временах, когда коммунизм уже наступил - если не повсеместно, то на земле уж наверняка. Но вот что удивительно - основное действие той повести, рукопись которой, датированную 1984 годом, я обнаружил недавно в завалах своих бумаг, развивалось не на земле, а в каких-то недобитых Капиталистических Мирах.
Книга была написана ломаным детским языком, но сюжет получился увлекательный. Космические пираты, гангстеры, роботы-убийцы, межзвездные панки, учиняющие разные безобразия, и благородный герой из коммунистических миров, который со всем этим борется, ужасаясь на каждом шагу, как Шварценеггер в "Красной жаре", потому что при коммунизме ничего подобного нет.
Следует заметить, что в то же самое время я пытался писать повести и про землян, счастливо живущих на родной планете при коммунизме. Но тут выстроить увлекательный сюжет почему-то не удавалось. А если и получалось что-то удобоваримое, то лишь в одном случае - если я засылал своих коммунистических героев в иные миры, населенные чудовищными звероящерами, хищными пауками или немытыми варварами.
Наверное, именно тогда я впервые задумался о том, насколько скучным и неинтересным выглядит коммунистический мир при любой попытке его представить. Моя буйная фантазия пасовала перед железобетонной упорядоченностью этого мира. Светлое будущее получалось не то чтобы мрачным, но каким-то серым. А если выбирать другой цвет, то уж точно не красным, а скорее, мутно-зеленым, как неописуемая тоска.
Понятно, что книжки я начал писать не на пустом месте. В те же самые годы я запоем читал всю фантастику, которую только мог раздобыть в скудных собраниях трех чудовских библиотек. И обнаружил своеобразную закономерность. Описания коммунизма в книгах советских авторов были либо крайне туманными, как у Стругацких или Снегова, либо насквозь фальшивыми, как в одном романе, где герой Великой Отечественной войны попадает в две тысячи семьсот какой-то год, а там все говорят по-русски и имеют средний рост 220 сантиметров.
В этом романе все было настолько фальшиво, что даже проштампованное насквозь советской школой детское сознание отказывалось этому верить.
Единственной по-настоящему талантливой попыткой описать коммунистическое будущее была, пожалуй "Туманность Андромеды" Ефремова, но и тут после первого прочтения целиком я перечитывал ее весьма своеобразным образом. С упоением заглатывая инопланетные главы, я пропускал земные. Потому что даже у Ефремова они звучали фальшиво и во многом непривлекательно. Например, мне, домашнему ребенку, казалась чудовищной идея воспитания всех детей в интернатах.
А потом наступила перестройка и на эту тему очень скоро перестали говорить. Коммунисты в одночасье подружились с православными, левые экстремисты переключились на борьбу с глобализацией, и как-то стало казаться, что вопрос о коммунизме закрыт.
Чем ближе подступал 21-й век, тем реже я задумывался об этом, будучи уверен, что марксизм безнадежно устарел и все вокруг это понимают. А если и говорят о своей верности заветам Маркса - Энгельса - Ленина, то лишь для поддержания своего "красного" имиджа.
В приложениях к своей книге о происхождении человечества я даже счел нужным пояснить читателям, зачем я в этой книге нападаю на марксизм, который и так мертв.
То, что он мертв, казалось настолько очевидным, что я был поражен, когда набрел в интернете на форум, в котором умные люди на полном серьезе обсуждали текущую ситуацию в мире с марксистской точки зрения и говорили о грядущем наступлении коммунизма, как о чем-то само собой разумеющемся. Повторяя чеканную формулу смены исторических формаций - "первобытнообщинный строй - рабовладение - феодализм - капитализм - социализм - коммунизм", они спорили только о том, можно ли в эту схему встроить еще и "азиатский способ производства".
Еще они до хрипоты (образно выражаясь) спорили о том, что такое интеллигенция - часть пролетариата или новый класс "когнитариев". Или же интеллигенцию надо разделить по признаку владения средствами производства, и тех, кто зарабатывает деньги на своем компьютере, отнести к буржуазии, а тех, кто работает по найму - к пролетариату.
Были среди участников дискуссии и другие разногласия, но почти все они сходились в главном, принимая за аксиому, что коммунизм - это светлое будущее всего человечества, его вековая мечта и цель, к которой надо стремиться.
Мое удивление было столь велико, что я стал щелкать по ссылкам на этом сайте и нашел много нового и интересного. Например конкретную программу построения коммунизма на базе интернета и других сверхновых технологий, которые надо отнять у буржуазии и поделить между всеми трудящимися. Или писания современных сталинистов и троцкистов, обвиняющих друг друга в неправильном истолковании заветов Маркса. И еще много чего.
Но главное - я нашел массу людей, которые на третьем году 21-го века совершенно серьезно и искренне верят в возможность построения коммунизма и его необходимость.
Я не стал вдаваться с ними в споры. Затесавшегося в дискуссию человека, который пытался разобрать тезисы участников с позиций идеализма остальные участники вежливо, но решительно отшили, заявив, что с ним невозможно спорить, поскольку они говорят на разных языках. Так что я не рискнул нарываться и выкладываю эту статью не на их сайте, а на своем.
И речь здесь пойдет не о марксизме вообще, а лишь об одной из его догм. Опровержение других можно найти у разных авторов. Например, с упомянутой чеканной формулой смены исторических формаций очень убедительно спорит в своей "Метаполитике" Игорь Ефимов, и краткое изложение его мыслей можно найти в "Истории людей".
Я же в меру своих скромных сил постараюсь объяснить только одно - отчего, по моему мнению, идея коммунизма глубоко порочна и почему его построение принципиально невозможно.
Общество равных результатов
Для начала договоримся о терминах - чтобы говорить с марксистами на одном языке или хотя бы иметь возможность адекватного перевода.
И прежде всего разберемся, что же такое коммунизм.
Коммунизм - это общественный строй, основанный на принципах свободы и равенства, рационального использования способностей всех входящих в него членов и полного удовлетворения их потребностей. "От каждого по способностям, каждому по потребностям" - таков основной тезис коммунизма, от которого не отказываются и современные марксисты.
К этому можно добавить, что коммунистическое общество - бесклассовое. То есть в нем не только отсутствуют антагонистические классы, но и нет деления на классы вообще.
Классы в марксизме - это общественные слои, различающиеся по их отношению к средствам производства и результатам труда. Однако проблема классовой принадлежности интеллигенции показывает, что этот вопрос довольно-таки сильно запутан.
Однако для наших целей примем, что при коммунизме классового деления нет, а значит, нет и различия в отношении разных общественных слоев к средствам производства и результатам труда. Средства производства принадлежат всему обществу в целом, а результаты труда, будучи в избытке, равномерно распределяются между всеми членами общества.
А раз не существует классов, то нет и эксплуатации человека человеком, и даже более того - отмирает государство, как инструмент принуждения людей к исполнению общественных обязанностей.
И наконец, последнее условие. Коммунизм - это общество, построенное на базе материалистической философии. Материализм - фундамент марксизма, и если отказаться от него, то все построения марксизма рушатся, как карточный домик. И тогда непонятно, о чем мы вообще говорим.
Теперь согласимся, что коммунизм требует соблюдения ВСЕХ без исключения принципов, на которых он основан. Если хотя бы один из принципов не соблюдается, то это не коммунизм.
А теперь представим себе такое идеальное общество, воплощенное на практике. И попробуем выделить первое, что сразу бросается в глаза.
Если непредвзято взглянуть на идеальную модель коммунистического общества, то становится очевидно, что это общество полностью лишено стимулов к развитию!
Прежде всего, вершина уже достигнута и стремиться больше некуда. Но даже если признать прогресс бесконечным, для продвижения по пути прогресса стимулов нет все равно. Без разности потенциалов электроны не текут по проводам.
В мире, где все равны, человеку нет резона не только отдавать силы на пользу обществу, но даже и развиваться самому, как личности. Ведь никакие усилия не позволят ему улучшить свое собственное положение в сравнении с другими, ибо все равны. А прогресс общества в целом, будчи разделен на всех, очень мало даст каждому.
Даже если, допустим, некто изобретет эликсир бессмертия, он по правилам коммунистического общества не сможет взять первую дозу себе. Придется ждать, пока эликсира хватит на всех. А за это время изобретатель, может быть, умрет. Но тогда спрашивается, зачем вообще мучиться и что-то изобретать?
Чтобы ответить на этот вопрос, приходится привлекать такие мистические понятия, как "сознательность" и "энтузиазм". Но они, как и все мистические понятия, увы, не вписываются в чеканные формулы.
О сознательности еще будет разговор ниже, а вот энтузиазм в качестве стимула к развитию коммунистического общества придется отклонить сразу.
Прежде всего, энтузиазм не может быть всеобщим и всеобъемлющим. Кроме энтузиастов в обществе обязательно будут лентяи, эгоисты, равнодушные и инертные (не способные проявлять энтузиазм без чуткого руководства). И их вместе взятых наверняка окажется гораздо больше, чем энтузиастов.
Во-вторых, энтузиазм отнюдь не всегда альтруистичен. Упомянутый выше ученый, энтузиаст до мозга костей, тем не менее скорее всего будет изобретать эликсир бессмертия, чтобы сначала испытать его на себе, а уже потом отдать всем остальным.
В третьих, энтузиазм не всегда направлен на пользу обществу. Все террористы поголовно - большие энтузиасты, но вряд ли это может кого-то обрадовать.
И наконец, энтузиазм не способен охватить все сферы человеческого бытия. Вряд ли даже в коммунистическом обществе найдется человек, чей энтузиазм будет направлен, например, на уборку дерьма. А если такой все-таки обнаружится, то его можно будет назвать скорее не энтузиастом, а извращенцем.
Таким образом, энтузиазм - это фактор непредсказуемый и учету не поддающийся, а такие факторы нельзя использовать для построения идеальной модели.
Вот и выходит, что реальных стимулов для развития коммунистического общества нет.
В середине 20-го века новый капитализм, пришедший на смену тому, который знал Маркс, назвали "обществом равных возможностей".
Теоретически коммунизм тоже можно так назвать, ибо действительно при коммунизме все без исключения имеют равные возможности. Но это определение меркнет перед другим, которое как раз и отличает коммунизм от капитализма.
Коммунизм - это общество равных результатов.
Независимо от того, лежит человек круглые сутки кверху пузом на печи или трудится в поте лица над улучшением мира, результат для него будет все равно один. В идеале - наивысший уровень жизни, возможный на данном этапе прогресса.
Но если так, то можно нисколько не сомневаться, что усилия энтузиастов неизбежно пропадут даром из-за тех, кто лежит кверху пузом на печи.
Если равные возможности создают основу для развития, то равные результаты уничтожают всякое желание к чему-то стремиться.
Нирвана
Иногда коммунизм сравнивают с раем на земле, объединяя сразу две вековые мечты человечества, первая из которых - "счастье для всех и пусть никто не уйдет обиженный", а вторая - наслаждение вечной жизнью.
Иногда говорят, что вековая мечта на самом деле одна, и марксисты зря ополчились на религию. Существует даже термин - "христианский коммунизм".
Однако на деле это сравнение, сопоставление и тем более слияние неоправданно. В райских кущах равенства нет. Выше праведников в раю восседают святые - угодники, мученики и пророки, над ними апостолы, а выше всех сам Господь.
А кроме того имеет место еще и ад, в котором, если верить Данте, целых девять кругов. Есть из чего выбирать.
У протестантов иерархия небес и преисподней попроще, но равенства нет и у них. И слова Писания о равенстве всех перед Богом, означает лишь равенство возможностей, а вовсе не результатов.
Результат может быть как раз диаметрально противоположным. Можно рухнуть в преисподнюю, на самое дно, а можно возвыситься к подножию небесного престола. А там оказаться как рядовым праведником, так и святым или даже равноапостольным.
А один человек, если верить христианским проповедникам, стал и вовсе Богом, сидящим одесную Отца.
"От каждого по вере - каждому по заслугам" - так, наверное, можно определить главный тезис христианства, и с коммунистическим он не имеет ничего общего.
Коммунизм же напоминает, скорее, не рай, а нечто из другой философской системы. А именно - нирвану.
Нирвана - это мечта буддиста, считающего, что жизнь есть страдание. Высшее счастье для буддиста - вырваться из бесконечного круга перерождений и погрузиться в абсолютное ничто.
Нирвана - это вовсе не вечное блаженство, как думают некоторые. Нирвана - это полное отсутствие бытия. В западной философии нирване соответствует смерть, какой ее представляют атеисты. Ты умер, и тебя нет - и больше ничего нет.
Нирвана - это смерть личности, и точно так же коммунизм - это смерть общества. Остановка развития, прекращение круговорота жизни, тупик.
Причем "смерть" - это не просто образное выражение. Ведь на самом деле речь идет не только об остановке развития, но и об остановке самой жизни общества.
Выше говорилось о том что в идеале коммунизм обеспечивает всем и каждому равно высокий уровень жизни, максимально возможный на данном этапе прогресса.
Но увы, на практике идеальная ситуация невозможна. Ведь максимально высокий уровень жизни надо постоянно поддерживать, а в условиях всеобщего равенства стимулов для этого нет.
Энтузиасты, выбивающиеся из сил на фоне масс, заботящихся только о себе, окажутся бессильны не только в деле продвиждения общества по пути прогресса. Простое поддержание стабильного уровня тоже окажется для них непосильной задачей.
И это - главная причина, по которой идеальная модель коммунистического общества не может быть реализована на практике. А значит, нам придется рассмотреть альтернативные модели, которые в принципе можно воплотить в жизнь. И не просто рассмотреть, но и ответить на вопрос - а будет ли это коммунизм.
Тоталитарный коммунизм
Эта модель - первая, которая приходит на ум, и она - самая реалистичная, хотя бы потому, что в истории человечества эта модель уже не раз была реализована на практике. Правда, картина каждый раз получалась настолько неприглядная, что марксистам приходится отрицать, что это был коммунизм.
И точно так же они объявляют пародией и глумлением любое описание данной модели в художественной литературе - например, роман "Москва 2042" Войновича или "Скотный двор" Оруэлла.
Однако если рассуждать логически, то именно эта схема представляется не только самой правдоподобной, но и практически неизбежной. Если в обществе нет стимулов к развитию и поддержанию текущего уровня жизни, то самый простой способ создать такие стимулы - это управление с элементами принуждения. Если все пряники делятся поровну, то вывести общество из нирваны поможет только кнут.
Более того, без управления и принуждения невозможно обойтись по той простой причине, что некоторые потребности людей нуждаются в обуздании независимо от того, какое тысячелетие на дворе.
Речь даже не о преступлениях и не о том, как коммунистическое общество будет бороться с поведением отдельных несознательных личностей, не изживших в себе первобытную потребность убивать себе подобных или уничтожать общественное имущество. Есть вещи гораздо более прозаические, но тем не менее требующие жесткого управления.
Допустим, еды хватает на всех, и никто все равно не съест больше, чем поместится в желудок. Одежды тоже хватает - десять платьев на себя не напялишь, а тысячу за всю жизнь не износишь. Список можно продолжать и убеждаться - всем всего хватает, мы построили замечательное общество, ура!
Но в том-то и загвоздка, что так не бывает, чтобы хватало всего вообще. Допустим, все 6 миллиардов человек захотели иметь виллу на Лазурном берегу. Но столько на Лазурном берегу не поместится. И на всех побережьях всех морей не поместится. А если у одного будет вилла, а у другого нет, то где же равенство?
Отсюда вывод - даже в самом совершенном коммунистическом обществе должен быть кто-то, кто станет распределять дефицитные ресурсы.
Но потребности - это еще не самое главное. Ведь основная беда коммунизма - отсутствие стимулов к реализации способностей. Иначе говоря - стимулов к труду.
Допустим, каждый в коммунистическом обществе готов трудиться на благо общества и ищет себе работу по призванию. Все замечательно, но есть загвоздка. Во-первых, распределение призваний может (и наверняка будет) не совпадать с распределением общественных потребностей, а во-вторых, существуют такие общественные потребности, которые не покрываются призванием кого бы то ни было из людей. Назовем их, опять-таки, уборкой дерьма.
Вот и получается, что если пряники делятся поровну, то для поддержания стабильности и развития общества не обойтись без кнута. Или, выражаясь более мягко, без назначения отдельных членов общества на выполнение работ, не соответствующих их призванию и личным устремлениям, с принуждением в случае отказа.
Кто будет этим заниматься? Первый очевидный ответ - государство. Общественный институт, по определению призванный заниматься управлением и принуждением.
Государство состоит из конкретных людей, которые профессионально занимаются управлением и принуждением. Маркс не считал их классом, но Джилас и Восленский очень убедительно доказали, что этот общественный слой - "управляющие", "номенклатура", "чиновники" - идеально подходит под определение класса.
Во всяком случае в коммунистическом обществе они неизбежно будут отличаться от основной массы людей по отношению к средствам производства и результатам труда.
Пусть они не владеют средствами производства - но они могут распоряжаться ими, тогда как остальные этого права лишены. Пусть они не присваивают результаты труда, но они монопольно распоряжаются некоторыми из них - а остальные лишены и этого права.
Вот и получается, что все в этом обществе равны, но некоторые все-таки равнее. И эти некоторые образуют господствующий класс.
Но если так - то это не коммунизм, потому что коммунизм - общество бесклассовое!
Более того, марксистская догма утверждает, что при коммунизме государство должно отмереть. Его сменит обещственное самоуправление, и априори считается, что оно по определению не может быть тоталитарным. Ведь общественное самоуправление предельно демократично. Любые вопросы решаются голосованием, которое в эпоху компьютерных сетей очень просто организовать даже в масштабах всей планеты. А если голосованием избираются некие должностные лица, то они выполняют свои обязанности не профессионально, а в качестве общественной нагрузки.
Вывод - никакого класса управляющих нет, государства нет и о тоталитаризме речи нет. Налицо коммунизм во всем его великолепии.
Но я позволю себе не согласиться с этим выводом.
Спору нет, управление - это общественная функция, не обязательно связанная с государством. Менеджеры частных предприятий и функционеры общественных организаций тоже управляют, не являясь при этом частью государства.
Но есть у государства одна функция, которая законно принадлежит только ему. Называется она - внеэкономическое принуждение.
А когда пряники делятся поровну, принуждение может быть только внеэкономическим, потому что экономических рычагов нет.
Отсюда вопрос - как поступит выборный коммунистический управленец, если человек, назначенный всеобщим голосованием убирать дерьмо, откажется это делать? Допустим он проведет новое голосование и переложит эту обязанность на другого. Но вдруг и тот откажется? И что будет если отказников откажется сллишком много?
Вариантов ровно два. Либо коммунистическое общество утонет в дерьме, либо общественному самоуправлению придется прибегнуть к принуждению. А единственное возможное принуждение при коммунизме - внеэкономическое.
Тут-то и оказывается, что общественное самоуправление - это просто одна из форм государства. А значит, одно из условий опять не выполняется.
Более того. Кто бы ни принимал решение послать конкретного человека убирать дерьмо - единоличный функционер, государственный чиновник, собрание общины, планетарный парламент, всемирный референдум или Объединенный Совет Ста Сорока Миров - все равно это решение будет тоталитарным по своей природе. И даже если будет установлен мировой график дежурства по чистке гальюнов, или уборщиков станет выбирать по жребию компьютер, это ничего не изменит.
Любое из этих решений ущемляет свободу индивидуума и ограничивает его право добровольно выбирать сферу приложения своих способностей. А следовательно, не соблюдается еще один базовый постулат коммунизма - принцип свободы.
Остается одна зацепка. Допустим, что человек попросту не способен ни на что более, кроме уборки дерьма. И его посылают на эту работу в полном соответствии с критерием профпригодности, который, вроде бы, не противоречит тезису "От каждого по способностям..."
Но, во-первых, кто будет принимать такое решение? Высокая Экзаменационная Комиссия или, может быть, компьютер, как в рассказе Айзека Азимова "Профессия"?
А во-вторых, этот принцип в еще большей мере ущемляет свободу личности. Он вообще не оставляет человеку свободы выбора и превращает коммунистическое общество в жуткий кошмар киберпанка. И бороться с ним можно, только если противопоставить ему главную и последнюю свободу - Свободу Лежания На Печи Кверху Пузом.
Правда, тут можно вспомнить, что именно этой свободы марксисты во всех своих построениях отнюдь в виду не имеют. Но чтобы заставить трудиться всех поголовно, неизбежно потребуется принуждение. Внеэкономическое. Которое есть функция государства. Каковое должно при коммунизме отмереть. А если оно не отмирает - значит, никакой это не коммунизм.
Сознательный коммунизм
Если какой-нибудь идейный строитель коммунизма, пересилив себя, дочитает предыдущую главу до конца, он наверняка не откажет себе в удовольствии упрекнуть меня в дилетантизме и недостаточном знакомстве с вопросом. И с наслаждением ткнет меня носом в писания Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Троцкого, где черным по белому написано, что главным стимулом развития коммунистического общества будет никакое не принуждение, а совсем наоборот - высокая сознательность масс.
Понятно, что если все члены общества поголовно будут готовы поставить общественные интересы выше личных, то проблемы, описанные выше, решаются сами собой.
Любые, даже самые неприятные общественные обязанности эти люди будут выполнять с охотой и энтузиазмом. И если надо убирать дерьмо - значит, сознательный коммунар побежит убирать дерьмо, ибо так нужно для блага общества.
И уж конечно само собой разумеется, что сознательному человеку никогда не понадобится вилла на Лазурном берегу.
Но и тут, увы, концы с концами не сходятся - главным образом потому, что эта модель противоречит фундаментальным основам материализма.
От самого слова "сознательность" за версту отдает идеализмом. "Сознательность" - это фактор, напрямую связанный с сознанием. И получается, что для нормального функционирования коммунистического общества необходимо массовое изменение сознания людей.
Если большинство членов общества обладают высокой коммунистической сознательностью - значит, общество будет развиваться. А если не обладают - значит, общество остановится в развитии, а затем покатится в пропасть.
Но тогда получается, что сознание первично, и именно сознание определяет бытие, а не наоборот. А это уже чистой воды идеализм.
Если для коммунистического общества необходим некий новый человек, обладающий новым сознанием - то такое общество будет в основе своей идеалистическим. А значит, это никакой не коммунизм.
Правда, у марксистов в ходу утверждение, что с ростом производительных сил сознание человека будет меняться само собой. Меняется в лучшую сторону бытие - меняется вместе с ним и сознание. Так что принципы материализма соблюдены.
Но увы, изучение человеческой истории этот тезис не подверждает. Производительные силы непрерывно совершенствуются, а люди все те же. Вершины человеческого духа, достигнутые в 20-м веке, не превосходят существенно то, что известно по более ранним временам, зато падения и зверства будут, пожалуй, похлеще всего, что имело место в предшествующие эпохи.
Следовательно, сам по себе новый человек, необходимый для коммунистического общества, на свет не появится. Его придется специально выводить, создавать или воспитывать. И эта деятельность будет априори пронизана идеализмом, ибо она предполагает, что изменение сознания меняет бытие, а вовсе не наоборот.
Однако в этом случае рушатся фундаментальные основы коммунистической идеи. И если признать основой гипотетического совершенного общества такое идеалистическое понятие, как "сознательность", то это будет все, что угодно, но только не коммунизм.
Кибернетический коммунизм
Однако существует еще и третья модель коммунистического общества, восходящая прямо к Марксу и предполагающая, что во всех нетворческих областях деятельности человека заменят машины.
Эта идея особенно популярна среди нынешних неомарксистов. Компьютер и глобальная сеть объявляются инструментами, которые принесут всему человечеству вечное счастье.
И на первый взгляд эта модель действительно снимает все обозначенные выше проблемы.
Не так уж трудно представить себе машину, которая убирает дерьмо совершенно без участия человека. И даже робота, который чинит эту машину в случае необходимости. А на долю людей падает только творческая работа. Например, проектирование таких машин и составление компьютерных программ.
Однако я как ни стараюсь, а все-таки не могу вообразить человека, который искренне считал бы своим призванием проектирование машин по уборке дерьма.
Творческая деятельность - она ведь тоже разная бывает. Я, например, с наибольшей охотой сочинял бы стихи и пел свои песни под гитару. Однако большую часть времени занимаюсь написанием газетных статей и фантастических боевиков. И все потому, что за статьи и боевики мне платят, а за стихи и песни - нет.
А мой друг, художник, больше всего на свете любит рисовать абстрактные картины маслом. Однако вместо этого он ежедневно мастерит на своем компьютере рекламные буклеты, календарики и упаковки для пельменей и молочных продуктов. И причина та же самая. За буклеты и упаковки ему платят, а за картины - нет.
И вот представим теперь, что наступил коммунизм, в нетворческих сферах людей заменили машины, деньги отменены, а пряники делятся поровну между всеми. Что будет в этом случае с творческой деятельностью? Кто будет разрабатывать упаковки для пельменей и проектировать машины для уборки дерьма?
В голову приходит только две возможности. Либо внеэкономическое принуждение, либо высокая сознательность масс. А оба эти варианта мы уже рассмотрели выше.
Если же отвлечься от приземленных реалистических схем и дать волю фантазии, то можно вообразить себе еще один вариант, в точности соответствующий мечтам Сыроежкина из фильма "Приключения Электроника".
"До чего дошел прогресс, труд физический исчез, да и умственный заменит механический процесс. Позабыты хлопоты, остановлен бег, вкалывают роботы - счастлив человек".
Иными словами, допустим, что компьютеры и киберы возьмут на себя не только нетворческую деятельность, но и вообще любую работу, которая необходима и обязательна для удовлетворения общественных потребностей. То есть машины будут не только убирать дерьмо, но и разрабатывать машины для уборки дерьма. А также проектировать машины для разработки таких машин.
А люди тем временем будут лежать на печи кверху пузом или заниматься тем, чем они сами захотят.
И тогда - ура! можете радоваться! - наступит самый настоящий коммунизм.
Таким способом решается даже проблема развития общества. Роботы поддерживают стабильный уровень, а энтузиасты из числа людей добровольно и с песнями занимаются продвижением цивилизации по пути прогресса.
Однако если присмотреться к этой модели повнимательнее, то окажется, что это тоже не коммунизм.
Все просто. Робот, способный заменить человека в творческих сферах деятельности, должен быть разумен. Следовательно, эксплуатация такого робота будет эксплуатацией разумного существа. А значит, вместо коммунизма мы получаем нечто вроде кибернетического рабовладения.
Правда, у Маркса речь идет только об эксплуатации человека человеком. О роботах у него ничего не сказано. Но это уже казуистика.
Эксплуатация разумных существ противоречит духу коммунистического учения и следовательно, кибернетическое рабовладение - это тоже не коммунизм.
Ужас коммунизма
Признаюсь честно - я не хотел бы жить в коммунистическом обществе. Меня ужасает картина мира, в котором нельзя иметь виллу на Лазурном берегу. Больше того, мир, где у всех есть виллы, пугает меня не меньше.
Я целиком и полностью разделяю мнение Василия Аксенова о благотворности неравенства.
Я знаю почти наверняка, что у меня никогда не будет виллы на Лазурном берегу. И хрустальная мечта моего детства - собственный парусник, на котором можно отправиться в кругосветное путешествие - тоже недостижима. Но теоретическая возможность когда-нибудь осуществить мечту, греет мою душу и заставляет работать по десять часов в сутки.
И я бы не хотел сменить этот несовершенный мир на новый, в котором не будет даже теоретической возможности обзавестись собственным парусником.
Мир, в котором все равны, похож на болото со стоячей водой. В нем нет движения и нет разнообразия, потому что порождать движение и создавать разнообразие некому и незачем.
И не надо говорить, что равенство не означает одинаковость. В том-то и дело, что означает. Потому что неодинаковость неизбежно побуждает человека стать в чем-то выше других. А это уже неравенство.
Общество равных возможностей динамично и привлекательно. А общество равных результатов - бессмысленно и отвратительно.
Строить такое общество аморально и противоестественно. Мечтать о нем - в высшей степени неразумно. И можно только искренне порадоваться тому, что построить его невозможно.
Антон АНТОНОВ
http://carians.org.ua/234-2.htm
Антон АНТОНОВ. Зеленая тоска коммунизма
В 1984 году, когда я начинал писать свои первые книги, мы жили еще в стране развитого социализма, и школьные учителя замечательно умели штамповать мозги подрастающему поколению.
Не знаю, как другие, а я, будучи натурой романтической и устремленной мыслями в будущее, был искренне убежден, что коммунизм - это светлое будущее всего человечества, и он обязательно наступит, причем довольно-таки скоро.
И моя первая книга повествовала о временах, когда коммунизм уже наступил - если не повсеместно, то на земле уж наверняка. Но вот что удивительно - основное действие той повести, рукопись которой, датированную 1984 годом, я обнаружил недавно в завалах своих бумаг, развивалось не на земле, а в каких-то недобитых Капиталистических Мирах.
Книга была написана ломаным детским языком, но сюжет получился увлекательный. Космические пираты, гангстеры, роботы-убийцы, межзвездные панки, учиняющие разные безобразия, и благородный герой из коммунистических миров, который со всем этим борется, ужасаясь на каждом шагу, как Шварценеггер в "Красной жаре", потому что при коммунизме ничего подобного нет.
Следует заметить, что в то же самое время я пытался писать повести и про землян, счастливо живущих на родной планете при коммунизме. Но тут выстроить увлекательный сюжет почему-то не удавалось. А если и получалось что-то удобоваримое, то лишь в одном случае - если я засылал своих коммунистических героев в иные миры, населенные чудовищными звероящерами, хищными пауками или немытыми варварами.
Наверное, именно тогда я впервые задумался о том, насколько скучным и неинтересным выглядит коммунистический мир при любой попытке его представить. Моя буйная фантазия пасовала перед железобетонной упорядоченностью этого мира. Светлое будущее получалось не то чтобы мрачным, но каким-то серым. А если выбирать другой цвет, то уж точно не красным, а скорее, мутно-зеленым, как неописуемая тоска.
Понятно, что книжки я начал писать не на пустом месте. В те же самые годы я запоем читал всю фантастику, которую только мог раздобыть в скудных собраниях трех чудовских библиотек. И обнаружил своеобразную закономерность. Описания коммунизма в книгах советских авторов были либо крайне туманными, как у Стругацких или Снегова, либо насквозь фальшивыми, как в одном романе, где герой Великой Отечественной войны попадает в две тысячи семьсот какой-то год, а там все говорят по-русски и имеют средний рост 220 сантиметров.
В этом романе все было настолько фальшиво, что даже проштампованное насквозь советской школой детское сознание отказывалось этому верить.
Единственной по-настоящему талантливой попыткой описать коммунистическое будущее была, пожалуй "Туманность Андромеды" Ефремова, но и тут после первого прочтения целиком я перечитывал ее весьма своеобразным образом. С упоением заглатывая инопланетные главы, я пропускал земные. Потому что даже у Ефремова они звучали фальшиво и во многом непривлекательно. Например, мне, домашнему ребенку, казалась чудовищной идея воспитания всех детей в интернатах.
А потом наступила перестройка и на эту тему очень скоро перестали говорить. Коммунисты в одночасье подружились с православными, левые экстремисты переключились на борьбу с глобализацией, и как-то стало казаться, что вопрос о коммунизме закрыт.
Чем ближе подступал 21-й век, тем реже я задумывался об этом, будучи уверен, что марксизм безнадежно устарел и все вокруг это понимают. А если и говорят о своей верности заветам Маркса - Энгельса - Ленина, то лишь для поддержания своего "красного" имиджа.
В приложениях к своей книге о происхождении человечества я даже счел нужным пояснить читателям, зачем я в этой книге нападаю на марксизм, который и так мертв.
То, что он мертв, казалось настолько очевидным, что я был поражен, когда набрел в интернете на форум, в котором умные люди на полном серьезе обсуждали текущую ситуацию в мире с марксистской точки зрения и говорили о грядущем наступлении коммунизма, как о чем-то само собой разумеющемся. Повторяя чеканную формулу смены исторических формаций - "первобытнообщинный строй - рабовладение - феодализм - капитализм - социализм - коммунизм", они спорили только о том, можно ли в эту схему встроить еще и "азиатский способ производства".
Еще они до хрипоты (образно выражаясь) спорили о том, что такое интеллигенция - часть пролетариата или новый класс "когнитариев". Или же интеллигенцию надо разделить по признаку владения средствами производства, и тех, кто зарабатывает деньги на своем компьютере, отнести к буржуазии, а тех, кто работает по найму - к пролетариату.
Были среди участников дискуссии и другие разногласия, но почти все они сходились в главном, принимая за аксиому, что коммунизм - это светлое будущее всего человечества, его вековая мечта и цель, к которой надо стремиться.
Мое удивление было столь велико, что я стал щелкать по ссылкам на этом сайте и нашел много нового и интересного. Например конкретную программу построения коммунизма на базе интернета и других сверхновых технологий, которые надо отнять у буржуазии и поделить между всеми трудящимися. Или писания современных сталинистов и троцкистов, обвиняющих друг друга в неправильном истолковании заветов Маркса. И еще много чего.
Но главное - я нашел массу людей, которые на третьем году 21-го века совершенно серьезно и искренне верят в возможность построения коммунизма и его необходимость.
Я не стал вдаваться с ними в споры. Затесавшегося в дискуссию человека, который пытался разобрать тезисы участников с позиций идеализма остальные участники вежливо, но решительно отшили, заявив, что с ним невозможно спорить, поскольку они говорят на разных языках. Так что я не рискнул нарываться и выкладываю эту статью не на их сайте, а на своем.
И речь здесь пойдет не о марксизме вообще, а лишь об одной из его догм. Опровержение других можно найти у разных авторов. Например, с упомянутой чеканной формулой смены исторических формаций очень убедительно спорит в своей "Метаполитике" Игорь Ефимов, и краткое изложение его мыслей можно найти в "Истории людей".
Я же в меру своих скромных сил постараюсь объяснить только одно - отчего, по моему мнению, идея коммунизма глубоко порочна и почему его построение принципиально невозможно.
Общество равных результатов
Для начала договоримся о терминах - чтобы говорить с марксистами на одном языке или хотя бы иметь возможность адекватного перевода.
И прежде всего разберемся, что же такое коммунизм.
Коммунизм - это общественный строй, основанный на принципах свободы и равенства, рационального использования способностей всех входящих в него членов и полного удовлетворения их потребностей. "От каждого по способностям, каждому по потребностям" - таков основной тезис коммунизма, от которого не отказываются и современные марксисты.
К этому можно добавить, что коммунистическое общество - бесклассовое. То есть в нем не только отсутствуют антагонистические классы, но и нет деления на классы вообще.
Классы в марксизме - это общественные слои, различающиеся по их отношению к средствам производства и результатам труда. Однако проблема классовой принадлежности интеллигенции показывает, что этот вопрос довольно-таки сильно запутан.
Однако для наших целей примем, что при коммунизме классового деления нет, а значит, нет и различия в отношении разных общественных слоев к средствам производства и результатам труда. Средства производства принадлежат всему обществу в целом, а результаты труда, будучи в избытке, равномерно распределяются между всеми членами общества.
А раз не существует классов, то нет и эксплуатации человека человеком, и даже более того - отмирает государство, как инструмент принуждения людей к исполнению общественных обязанностей.
И наконец, последнее условие. Коммунизм - это общество, построенное на базе материалистической философии. Материализм - фундамент марксизма, и если отказаться от него, то все построения марксизма рушатся, как карточный домик. И тогда непонятно, о чем мы вообще говорим.
Теперь согласимся, что коммунизм требует соблюдения ВСЕХ без исключения принципов, на которых он основан. Если хотя бы один из принципов не соблюдается, то это не коммунизм.
А теперь представим себе такое идеальное общество, воплощенное на практике. И попробуем выделить первое, что сразу бросается в глаза.
Если непредвзято взглянуть на идеальную модель коммунистического общества, то становится очевидно, что это общество полностью лишено стимулов к развитию!
Прежде всего, вершина уже достигнута и стремиться больше некуда. Но даже если признать прогресс бесконечным, для продвижения по пути прогресса стимулов нет все равно. Без разности потенциалов электроны не текут по проводам.
В мире, где все равны, человеку нет резона не только отдавать силы на пользу обществу, но даже и развиваться самому, как личности. Ведь никакие усилия не позволят ему улучшить свое собственное положение в сравнении с другими, ибо все равны. А прогресс общества в целом, будчи разделен на всех, очень мало даст каждому.
Даже если, допустим, некто изобретет эликсир бессмертия, он по правилам коммунистического общества не сможет взять первую дозу себе. Придется ждать, пока эликсира хватит на всех. А за это время изобретатель, может быть, умрет. Но тогда спрашивается, зачем вообще мучиться и что-то изобретать?
Чтобы ответить на этот вопрос, приходится привлекать такие мистические понятия, как "сознательность" и "энтузиазм". Но они, как и все мистические понятия, увы, не вписываются в чеканные формулы.
О сознательности еще будет разговор ниже, а вот энтузиазм в качестве стимула к развитию коммунистического общества придется отклонить сразу.
Прежде всего, энтузиазм не может быть всеобщим и всеобъемлющим. Кроме энтузиастов в обществе обязательно будут лентяи, эгоисты, равнодушные и инертные (не способные проявлять энтузиазм без чуткого руководства). И их вместе взятых наверняка окажется гораздо больше, чем энтузиастов.
Во-вторых, энтузиазм отнюдь не всегда альтруистичен. Упомянутый выше ученый, энтузиаст до мозга костей, тем не менее скорее всего будет изобретать эликсир бессмертия, чтобы сначала испытать его на себе, а уже потом отдать всем остальным.
В третьих, энтузиазм не всегда направлен на пользу обществу. Все террористы поголовно - большие энтузиасты, но вряд ли это может кого-то обрадовать.
И наконец, энтузиазм не способен охватить все сферы человеческого бытия. Вряд ли даже в коммунистическом обществе найдется человек, чей энтузиазм будет направлен, например, на уборку дерьма. А если такой все-таки обнаружится, то его можно будет назвать скорее не энтузиастом, а извращенцем.
Таким образом, энтузиазм - это фактор непредсказуемый и учету не поддающийся, а такие факторы нельзя использовать для построения идеальной модели.
Вот и выходит, что реальных стимулов для развития коммунистического общества нет.
В середине 20-го века новый капитализм, пришедший на смену тому, который знал Маркс, назвали "обществом равных возможностей".
Теоретически коммунизм тоже можно так назвать, ибо действительно при коммунизме все без исключения имеют равные возможности. Но это определение меркнет перед другим, которое как раз и отличает коммунизм от капитализма.
Коммунизм - это общество равных результатов.
Независимо от того, лежит человек круглые сутки кверху пузом на печи или трудится в поте лица над улучшением мира, результат для него будет все равно один. В идеале - наивысший уровень жизни, возможный на данном этапе прогресса.
Но если так, то можно нисколько не сомневаться, что усилия энтузиастов неизбежно пропадут даром из-за тех, кто лежит кверху пузом на печи.
Если равные возможности создают основу для развития, то равные результаты уничтожают всякое желание к чему-то стремиться.
Нирвана
Иногда коммунизм сравнивают с раем на земле, объединяя сразу две вековые мечты человечества, первая из которых - "счастье для всех и пусть никто не уйдет обиженный", а вторая - наслаждение вечной жизнью.
Иногда говорят, что вековая мечта на самом деле одна, и марксисты зря ополчились на религию. Существует даже термин - "христианский коммунизм".
Однако на деле это сравнение, сопоставление и тем более слияние неоправданно. В райских кущах равенства нет. Выше праведников в раю восседают святые - угодники, мученики и пророки, над ними апостолы, а выше всех сам Господь.
А кроме того имеет место еще и ад, в котором, если верить Данте, целых девять кругов. Есть из чего выбирать.
У протестантов иерархия небес и преисподней попроще, но равенства нет и у них. И слова Писания о равенстве всех перед Богом, означает лишь равенство возможностей, а вовсе не результатов.
Результат может быть как раз диаметрально противоположным. Можно рухнуть в преисподнюю, на самое дно, а можно возвыситься к подножию небесного престола. А там оказаться как рядовым праведником, так и святым или даже равноапостольным.
А один человек, если верить христианским проповедникам, стал и вовсе Богом, сидящим одесную Отца.
"От каждого по вере - каждому по заслугам" - так, наверное, можно определить главный тезис христианства, и с коммунистическим он не имеет ничего общего.
Коммунизм же напоминает, скорее, не рай, а нечто из другой философской системы. А именно - нирвану.
Нирвана - это мечта буддиста, считающего, что жизнь есть страдание. Высшее счастье для буддиста - вырваться из бесконечного круга перерождений и погрузиться в абсолютное ничто.
Нирвана - это вовсе не вечное блаженство, как думают некоторые. Нирвана - это полное отсутствие бытия. В западной философии нирване соответствует смерть, какой ее представляют атеисты. Ты умер, и тебя нет - и больше ничего нет.
Нирвана - это смерть личности, и точно так же коммунизм - это смерть общества. Остановка развития, прекращение круговорота жизни, тупик.
Причем "смерть" - это не просто образное выражение. Ведь на самом деле речь идет не только об остановке развития, но и об остановке самой жизни общества.
Выше говорилось о том что в идеале коммунизм обеспечивает всем и каждому равно высокий уровень жизни, максимально возможный на данном этапе прогресса.
Но увы, на практике идеальная ситуация невозможна. Ведь максимально высокий уровень жизни надо постоянно поддерживать, а в условиях всеобщего равенства стимулов для этого нет.
Энтузиасты, выбивающиеся из сил на фоне масс, заботящихся только о себе, окажутся бессильны не только в деле продвиждения общества по пути прогресса. Простое поддержание стабильного уровня тоже окажется для них непосильной задачей.
И это - главная причина, по которой идеальная модель коммунистического общества не может быть реализована на практике. А значит, нам придется рассмотреть альтернативные модели, которые в принципе можно воплотить в жизнь. И не просто рассмотреть, но и ответить на вопрос - а будет ли это коммунизм.
Тоталитарный коммунизм
Эта модель - первая, которая приходит на ум, и она - самая реалистичная, хотя бы потому, что в истории человечества эта модель уже не раз была реализована на практике. Правда, картина каждый раз получалась настолько неприглядная, что марксистам приходится отрицать, что это был коммунизм.
И точно так же они объявляют пародией и глумлением любое описание данной модели в художественной литературе - например, роман "Москва 2042" Войновича или "Скотный двор" Оруэлла.
Однако если рассуждать логически, то именно эта схема представляется не только самой правдоподобной, но и практически неизбежной. Если в обществе нет стимулов к развитию и поддержанию текущего уровня жизни, то самый простой способ создать такие стимулы - это управление с элементами принуждения. Если все пряники делятся поровну, то вывести общество из нирваны поможет только кнут.
Более того, без управления и принуждения невозможно обойтись по той простой причине, что некоторые потребности людей нуждаются в обуздании независимо от того, какое тысячелетие на дворе.
Речь даже не о преступлениях и не о том, как коммунистическое общество будет бороться с поведением отдельных несознательных личностей, не изживших в себе первобытную потребность убивать себе подобных или уничтожать общественное имущество. Есть вещи гораздо более прозаические, но тем не менее требующие жесткого управления.
Допустим, еды хватает на всех, и никто все равно не съест больше, чем поместится в желудок. Одежды тоже хватает - десять платьев на себя не напялишь, а тысячу за всю жизнь не износишь. Список можно продолжать и убеждаться - всем всего хватает, мы построили замечательное общество, ура!
Но в том-то и загвоздка, что так не бывает, чтобы хватало всего вообще. Допустим, все 6 миллиардов человек захотели иметь виллу на Лазурном берегу. Но столько на Лазурном берегу не поместится. И на всех побережьях всех морей не поместится. А если у одного будет вилла, а у другого нет, то где же равенство?
Отсюда вывод - даже в самом совершенном коммунистическом обществе должен быть кто-то, кто станет распределять дефицитные ресурсы.
Но потребности - это еще не самое главное. Ведь основная беда коммунизма - отсутствие стимулов к реализации способностей. Иначе говоря - стимулов к труду.
Допустим, каждый в коммунистическом обществе готов трудиться на благо общества и ищет себе работу по призванию. Все замечательно, но есть загвоздка. Во-первых, распределение призваний может (и наверняка будет) не совпадать с распределением общественных потребностей, а во-вторых, существуют такие общественные потребности, которые не покрываются призванием кого бы то ни было из людей. Назовем их, опять-таки, уборкой дерьма.
Вот и получается, что если пряники делятся поровну, то для поддержания стабильности и развития общества не обойтись без кнута. Или, выражаясь более мягко, без назначения отдельных членов общества на выполнение работ, не соответствующих их призванию и личным устремлениям, с принуждением в случае отказа.
Кто будет этим заниматься? Первый очевидный ответ - государство. Общественный институт, по определению призванный заниматься управлением и принуждением.
Государство состоит из конкретных людей, которые профессионально занимаются управлением и принуждением. Маркс не считал их классом, но Джилас и Восленский очень убедительно доказали, что этот общественный слой - "управляющие", "номенклатура", "чиновники" - идеально подходит под определение класса.
Во всяком случае в коммунистическом обществе они неизбежно будут отличаться от основной массы людей по отношению к средствам производства и результатам труда.
Пусть они не владеют средствами производства - но они могут распоряжаться ими, тогда как остальные этого права лишены. Пусть они не присваивают результаты труда, но они монопольно распоряжаются некоторыми из них - а остальные лишены и этого права.
Вот и получается, что все в этом обществе равны, но некоторые все-таки равнее. И эти некоторые образуют господствующий класс.
Но если так - то это не коммунизм, потому что коммунизм - общество бесклассовое!
Более того, марксистская догма утверждает, что при коммунизме государство должно отмереть. Его сменит обещственное самоуправление, и априори считается, что оно по определению не может быть тоталитарным. Ведь общественное самоуправление предельно демократично. Любые вопросы решаются голосованием, которое в эпоху компьютерных сетей очень просто организовать даже в масштабах всей планеты. А если голосованием избираются некие должностные лица, то они выполняют свои обязанности не профессионально, а в качестве общественной нагрузки.
Вывод - никакого класса управляющих нет, государства нет и о тоталитаризме речи нет. Налицо коммунизм во всем его великолепии.
Но я позволю себе не согласиться с этим выводом.
Спору нет, управление - это общественная функция, не обязательно связанная с государством. Менеджеры частных предприятий и функционеры общественных организаций тоже управляют, не являясь при этом частью государства.
Но есть у государства одна функция, которая законно принадлежит только ему. Называется она - внеэкономическое принуждение.
А когда пряники делятся поровну, принуждение может быть только внеэкономическим, потому что экономических рычагов нет.
Отсюда вопрос - как поступит выборный коммунистический управленец, если человек, назначенный всеобщим голосованием убирать дерьмо, откажется это делать? Допустим он проведет новое голосование и переложит эту обязанность на другого. Но вдруг и тот откажется? И что будет если отказников откажется сллишком много?
Вариантов ровно два. Либо коммунистическое общество утонет в дерьме, либо общественному самоуправлению придется прибегнуть к принуждению. А единственное возможное принуждение при коммунизме - внеэкономическое.
Тут-то и оказывается, что общественное самоуправление - это просто одна из форм государства. А значит, одно из условий опять не выполняется.
Более того. Кто бы ни принимал решение послать конкретного человека убирать дерьмо - единоличный функционер, государственный чиновник, собрание общины, планетарный парламент, всемирный референдум или Объединенный Совет Ста Сорока Миров - все равно это решение будет тоталитарным по своей природе. И даже если будет установлен мировой график дежурства по чистке гальюнов, или уборщиков станет выбирать по жребию компьютер, это ничего не изменит.
Любое из этих решений ущемляет свободу индивидуума и ограничивает его право добровольно выбирать сферу приложения своих способностей. А следовательно, не соблюдается еще один базовый постулат коммунизма - принцип свободы.
Остается одна зацепка. Допустим, что человек попросту не способен ни на что более, кроме уборки дерьма. И его посылают на эту работу в полном соответствии с критерием профпригодности, который, вроде бы, не противоречит тезису "От каждого по способностям..."
Но, во-первых, кто будет принимать такое решение? Высокая Экзаменационная Комиссия или, может быть, компьютер, как в рассказе Айзека Азимова "Профессия"?
А во-вторых, этот принцип в еще большей мере ущемляет свободу личности. Он вообще не оставляет человеку свободы выбора и превращает коммунистическое общество в жуткий кошмар киберпанка. И бороться с ним можно, только если противопоставить ему главную и последнюю свободу - Свободу Лежания На Печи Кверху Пузом.
Правда, тут можно вспомнить, что именно этой свободы марксисты во всех своих построениях отнюдь в виду не имеют. Но чтобы заставить трудиться всех поголовно, неизбежно потребуется принуждение. Внеэкономическое. Которое есть функция государства. Каковое должно при коммунизме отмереть. А если оно не отмирает - значит, никакой это не коммунизм.
Сознательный коммунизм
Если какой-нибудь идейный строитель коммунизма, пересилив себя, дочитает предыдущую главу до конца, он наверняка не откажет себе в удовольствии упрекнуть меня в дилетантизме и недостаточном знакомстве с вопросом. И с наслаждением ткнет меня носом в писания Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Троцкого, где черным по белому написано, что главным стимулом развития коммунистического общества будет никакое не принуждение, а совсем наоборот - высокая сознательность масс.
Понятно, что если все члены общества поголовно будут готовы поставить общественные интересы выше личных, то проблемы, описанные выше, решаются сами собой.
Любые, даже самые неприятные общественные обязанности эти люди будут выполнять с охотой и энтузиазмом. И если надо убирать дерьмо - значит, сознательный коммунар побежит убирать дерьмо, ибо так нужно для блага общества.
И уж конечно само собой разумеется, что сознательному человеку никогда не понадобится вилла на Лазурном берегу.
Но и тут, увы, концы с концами не сходятся - главным образом потому, что эта модель противоречит фундаментальным основам материализма.
От самого слова "сознательность" за версту отдает идеализмом. "Сознательность" - это фактор, напрямую связанный с сознанием. И получается, что для нормального функционирования коммунистического общества необходимо массовое изменение сознания людей.
Если большинство членов общества обладают высокой коммунистической сознательностью - значит, общество будет развиваться. А если не обладают - значит, общество остановится в развитии, а затем покатится в пропасть.
Но тогда получается, что сознание первично, и именно сознание определяет бытие, а не наоборот. А это уже чистой воды идеализм.
Если для коммунистического общества необходим некий новый человек, обладающий новым сознанием - то такое общество будет в основе своей идеалистическим. А значит, это никакой не коммунизм.
Правда, у марксистов в ходу утверждение, что с ростом производительных сил сознание человека будет меняться само собой. Меняется в лучшую сторону бытие - меняется вместе с ним и сознание. Так что принципы материализма соблюдены.
Но увы, изучение человеческой истории этот тезис не подверждает. Производительные силы непрерывно совершенствуются, а люди все те же. Вершины человеческого духа, достигнутые в 20-м веке, не превосходят существенно то, что известно по более ранним временам, зато падения и зверства будут, пожалуй, похлеще всего, что имело место в предшествующие эпохи.
Следовательно, сам по себе новый человек, необходимый для коммунистического общества, на свет не появится. Его придется специально выводить, создавать или воспитывать. И эта деятельность будет априори пронизана идеализмом, ибо она предполагает, что изменение сознания меняет бытие, а вовсе не наоборот.
Однако в этом случае рушатся фундаментальные основы коммунистической идеи. И если признать основой гипотетического совершенного общества такое идеалистическое понятие, как "сознательность", то это будет все, что угодно, но только не коммунизм.
Кибернетический коммунизм
Однако существует еще и третья модель коммунистического общества, восходящая прямо к Марксу и предполагающая, что во всех нетворческих областях деятельности человека заменят машины.
Эта идея особенно популярна среди нынешних неомарксистов. Компьютер и глобальная сеть объявляются инструментами, которые принесут всему человечеству вечное счастье.
И на первый взгляд эта модель действительно снимает все обозначенные выше проблемы.
Не так уж трудно представить себе машину, которая убирает дерьмо совершенно без участия человека. И даже робота, который чинит эту машину в случае необходимости. А на долю людей падает только творческая работа. Например, проектирование таких машин и составление компьютерных программ.
Однако я как ни стараюсь, а все-таки не могу вообразить человека, который искренне считал бы своим призванием проектирование машин по уборке дерьма.
Творческая деятельность - она ведь тоже разная бывает. Я, например, с наибольшей охотой сочинял бы стихи и пел свои песни под гитару. Однако большую часть времени занимаюсь написанием газетных статей и фантастических боевиков. И все потому, что за статьи и боевики мне платят, а за стихи и песни - нет.
А мой друг, художник, больше всего на свете любит рисовать абстрактные картины маслом. Однако вместо этого он ежедневно мастерит на своем компьютере рекламные буклеты, календарики и упаковки для пельменей и молочных продуктов. И причина та же самая. За буклеты и упаковки ему платят, а за картины - нет.
И вот представим теперь, что наступил коммунизм, в нетворческих сферах людей заменили машины, деньги отменены, а пряники делятся поровну между всеми. Что будет в этом случае с творческой деятельностью? Кто будет разрабатывать упаковки для пельменей и проектировать машины для уборки дерьма?
В голову приходит только две возможности. Либо внеэкономическое принуждение, либо высокая сознательность масс. А оба эти варианта мы уже рассмотрели выше.
Если же отвлечься от приземленных реалистических схем и дать волю фантазии, то можно вообразить себе еще один вариант, в точности соответствующий мечтам Сыроежкина из фильма "Приключения Электроника".
"До чего дошел прогресс, труд физический исчез, да и умственный заменит механический процесс. Позабыты хлопоты, остановлен бег, вкалывают роботы - счастлив человек".
Иными словами, допустим, что компьютеры и киберы возьмут на себя не только нетворческую деятельность, но и вообще любую работу, которая необходима и обязательна для удовлетворения общественных потребностей. То есть машины будут не только убирать дерьмо, но и разрабатывать машины для уборки дерьма. А также проектировать машины для разработки таких машин.
А люди тем временем будут лежать на печи кверху пузом или заниматься тем, чем они сами захотят.
И тогда - ура! можете радоваться! - наступит самый настоящий коммунизм.
Таким способом решается даже проблема развития общества. Роботы поддерживают стабильный уровень, а энтузиасты из числа людей добровольно и с песнями занимаются продвижением цивилизации по пути прогресса.
Однако если присмотреться к этой модели повнимательнее, то окажется, что это тоже не коммунизм.
Все просто. Робот, способный заменить человека в творческих сферах деятельности, должен быть разумен. Следовательно, эксплуатация такого робота будет эксплуатацией разумного существа. А значит, вместо коммунизма мы получаем нечто вроде кибернетического рабовладения.
Правда, у Маркса речь идет только об эксплуатации человека человеком. О роботах у него ничего не сказано. Но это уже казуистика.
Эксплуатация разумных существ противоречит духу коммунистического учения и следовательно, кибернетическое рабовладение - это тоже не коммунизм.
Ужас коммунизма
Признаюсь честно - я не хотел бы жить в коммунистическом обществе. Меня ужасает картина мира, в котором нельзя иметь виллу на Лазурном берегу. Больше того, мир, где у всех есть виллы, пугает меня не меньше.
Я целиком и полностью разделяю мнение Василия Аксенова о благотворности неравенства.
Я знаю почти наверняка, что у меня никогда не будет виллы на Лазурном берегу. И хрустальная мечта моего детства - собственный парусник, на котором можно отправиться в кругосветное путешествие - тоже недостижима. Но теоретическая возможность когда-нибудь осуществить мечту, греет мою душу и заставляет работать по десять часов в сутки.
И я бы не хотел сменить этот несовершенный мир на новый, в котором не будет даже теоретической возможности обзавестись собственным парусником.
Мир, в котором все равны, похож на болото со стоячей водой. В нем нет движения и нет разнообразия, потому что порождать движение и создавать разнообразие некому и незачем.
И не надо говорить, что равенство не означает одинаковость. В том-то и дело, что означает. Потому что неодинаковость неизбежно побуждает человека стать в чем-то выше других. А это уже неравенство.
Общество равных возможностей динамично и привлекательно. А общество равных результатов - бессмысленно и отвратительно.
Строить такое общество аморально и противоестественно. Мечтать о нем - в высшей степени неразумно. И можно только искренне порадоваться тому, что построить его невозможно.
Антон АНТОНОВ
http://carians.org.ua/234-2.htm