Моя философия. Синопсис. - 36
Моя философия. Синопсис. - ( 1), ( 2), ( 3), ( 4), ( 5), ( 6), ( 7), ( 8), ( 9), ( 10), ( 11), ( 12), ( 13), ( 14), ( 15), ( 16), ( 17), ( 18), ( 19), ( 20), ( 21), ( 22), ( 23), ( 24), ( 25), ( 26), ( 27), ( 28), ( 29), ( 30), ( 31), ( 32), ( 33), ( 34), ( 35).
Таким образом, проблема универсалий, как мы видим, действительно достаточно сложная, так как в ней отразились многие другие ключевые философские проблемы - гносеологического, онтологического и метафизического характера. Кроме того, здесь возникла серьезная путаница в понятиях, что только еще более усложнило эту проблему. И теперь я изложу свое решение этой проблемы.
Прежде всего, я, вслед за умеренными реалистами (включая Аристотеля), признаю, что объективно существуют не только отдельные единичные вещи (Сократ, Платон), но и общая природа множества вещей «одного рода» (человек, кошка, собака). Утверждать, что «человек» или «кошка» есть только наши понятия, за которыми нет никакой объективной реальности, было бы странно. Хотя, конечно, эти понятия - именно как понятия - как и всякие другие наши понятия, формируются нашим разумом и в нашем разуме на основе обобщения опыта, когда мы находим нечто общее во всех отдельных людях или в отдельных кошках. И в данном случае эти наши понятия лишь обозначают то, что существует и объективно, без нас и нашего разума (как и почему возможно такое познание объективного мира - это я подробно объяснил в своей гносеологии).
Далее. Я, вслед за Аристотелем и умеренными реалистами, также признаю, что это общая природа существует только в единичных вещах, но не отдельно от них. У Аристотеля здесь возникают сложности - так как это общее в вещах, по логике, должно задаваться формой, которая существует и как-то отдельно от вещей. У меня, в моей философии, такой проблемы не возникает, так как я, в отличие от Аристотеля, полностью отказался от этой «гипотезы Платона».
А вот дальше моя позиция уже отличается от позиции Аристотеля, Фомы Аквината и других умеренных реалистов. Аристотель утверждал, что объективно в вещах существует только «первый род», а все прочие родовые сущности (более общие) уже существуют только как понятия. То есть существует только родовая сущность «человек» - и существует она в конкретных отдельных людях (Платон, Сократ), а вот родовые сущности более общего порядка - «млекопитающее» или «животное» - уже есть только наши понятия. Или что, например, в кошке Машке существует только родовая природа «кошки», а более общие родовые понятия, через которые мы можем в биологии определить кошек - как животное из класса млекопитающих отряда хищных семейства кошачьих - есть уже только наши (родовые) понятия.
Но, собственно, почему? На каком основании Аристотель выделил только это первое родовое понятие - вида «кошка», признав, что оно соотнесено с объективной реальностью и существует в самих вещах, а все прочие родовые понятия - более общие - признавал только понятиями? Ведь вполне очевидно, что это родовое понятие первого уровня - «кошка», «человек» - возникают и существуют в нашем разуме точно так же, как и родовые понятия более высокого уровня: мы выделяем некие общие признаки, свойственные всем людям или кошкам, которые мы находим в отдельных людях или кошках, а затем признаем, что у всех людей или кошек есть общая для них родовая природа.
Потому, что это родовое понятие первого рода мы формируем из опыта, из непосредственного сравнения множества отдельных людей или кошек, а родовые понятия более высокого уровня уже есть чистая абстракция? Но это, очевидно, не так: для того, чтобы у нас возникло понятие «семейства кошачьих», нам необходимо сравнить отдельных животных, - например, домашних кошек со львами или тиграми, - а затем выделить в них общие признаки и различия. И при этом, как утверждают биологи, домашние кошки, львы, тигры, рыси и прочие кошачьи действительно являются родственниками - так как они когда-то произошли от какого-то общего предка. То есть в этом смысле понятие «кошка», как «вида домашних кошек», ничем не лучше понятия «кошки» как «семейства кошачьих» (включающего тигров, львов, рысей и других видов диких кошек) или понятия «млекопитающее» или понятия «животное» - они указывают нам на объективную общую природу множества отдельных живых существ, и эти понятия мы формируем в нашем разуме путем сопоставления и сравнения отдельных животных.
С другой стороны, как мы знаем, в животном и растительном мире существуют породы и сорта. И некоторые животные одного вида, но разной породы, отличаются друг от друга настолько сильно, что иногда даже сложно по их внешнему виду и повадкам сразу сказать, что это животные одного вида. Возьмите разные породы собак - различные породы собак разительно отличаются друг от друга, и при этом некоторые породы собак скорее ближе к волкам, чем к некоторым другим породам собак.
Куда Аристотель занесет эти породы и сорта? Они являются некоей промежуточной стадией между видом (второй сущностью) и индивидуальными отличиями отдельных животных и растений одного вида (первой сущностью). Сказать, что они являются тем общим, что Аристотель называет «второй сущностью», мы не можем, но они в то же время определяют общее у множество животных одной породы и растений одного сорта, а потому и «первой сущностью», очевидно, не являются. Конечно, здесь можно возразить, что породы животных и сорта растений выводятся человеком искусственно, а мы говорим о том, что существует в естественной природе, но это весьма слабое возражение, так как и в дикой природе у животных и растений одного вида встречаются различные подвиды, которые довольно сильно отличаются от других подвидов этих животных и растений.
Кроме того, человек (как и многие другие животные) имеет еще и половое разделение. При этом «мужская природа», очевидно, отличается от «женской природы», но ни то, ни другое не является, собственно, видовым различием, хотя и то, и другое является чем-то общим для мужчин и для женщин. Куда Аристотель занесет это общее, что присуще всем мужчинам или женщинам, но что также не является общим для одного вида, то есть не является второй сущностью? Является ли мужская природа для мужчин, а женская природа для женщин их «сущностью», определяющей и задающей их внешний вид и их поведение, или нет? И если да, то как эта «половая сущность» человека, его половая природа, соотнесена с первой сущностью и второй сущностью?
В общем, совершенно очевидно, что у Аристотеля и умеренных реалистов здесь явно что-то не так, и где-то возникла ошибка. И понятно - где. Для Аристотеля «сущность» - это не просто категория или понятие, для него «сущность» выражает некую объективную онтологическую и метафизическую природу вещей. А поскольку то, что он называет «второй сущностью» (субстанцией) у него близко к понятию форма, то Аристотель никак не может допустить, чтобы в одной вещи существовало множество «сущностей» - через которые мы определяем в вещах общее первого, второго, третьего и т.д. рода. «Сущность» у вещи может быть только одна, которая определяет природу этой вещи, отличную от природы других вещей - и это сущность, выражающая вид (человек, кошка, лошадь). Для всего же остального, - то есть для общего в вещах более высокого уровня, - Аристотель оставляет только понятия, которые, как он утверждает, уже не соотнесены с чем-то объективно существующим в вещах. И если Аристотель и допустил существование «первой сущности» и «второй сущности», то только потому, что определить человека Сократа только через одну сущность, очевидно, невозможно. Впрочем, и с этой «первой сущностью» и «второй сущностью» у Аристотеля и в последующей философии, как известно, также возникло множество проблем.