Моя философия. Трансцендентальный тринитарный реализм. - 29
Моя философия. Трансцендентальный тринитарный реализм: (1), (2), (3), (4), (5), (6), (7), (8), (9), (10), (11), (12), (13), (14), (15), (16), (17), (18), (19), (20), (21), (22), (23), (24), (25), (26), (27), (28).
Таким образом, что есть физическое пространство-время в своем отношении к материи, как материя - ответ на этот вопрос уже дала физика, и нам лишь нужно услышать этот ответ и правильно его понять, то есть правильно его интерпретировать в рамках нашей философии.
И поэтому - учитывая, какое огромное значение имеет правильное понимание природы пространства-времени и для моей философии, и для правильного понимания мира в целом - я и на этом не успокоился, и продолжил рассмотрение этого вопроса в следующей, одиннадцатой, части изложения моей философии. Мне было чрезвычайно важно понять, что есть пространство-время как «форма материи», и при этом провести в рамках моей философии максимально четкое и ясное разграничение между физическим пространством-временем как частью нашего действительного и феноменологического мира, и, собственно, гравитационно-инерционным полем как формой материи. То есть мне нужно было четко разграничить понятия «физический мир» от понятия «материи» и «материального мира», а представление «физическое пространство-время» - от представления «гравитационно-инерционного поля» как формы материи.
11. Что есть пространство-время как гравитационно-инерционное поле? (8 постов): (1), (2), (3), (4), (5), (6), (7), (8).
Проблема здесь вот в чем. Наш мир действительности, мир сущего, есть очень сложная реальность, в которой мы можем встретить самые разные вещи, явления и феномены. И когда физики пытаются описать явления нашего действительного мира в их отношении к материи, как явления физического мира, они используют множество различных «физических величин» - расстояние, время, импульс, масса, температура, давление, энергия и множество других. Для физиков все это - «физические величины», и им лишь важно установить некие закономерности между этими совершенно разными физическими величинами в своих формулах и уравнениях, но как они при этом соотнесены с материей и с нашим действительным миром - для физиков вопрос уже десятый, так как это уже философский вопрос, а большинство физиков - очень плохие философы (что, впрочем, может быть, не так уж и плохо).
Скажем, в нашем действительном мире мы встречам такой феномен как «теплота», который мы можем измерить в градусах температуры или в других физических величинах. Теплота может передаваться от одних вещей другим, она может распространяться вокруг от нагретого тела, причем иногда даже «волнами», может передаваться (через излучение) даже на огромные расстояния, но и мы, и физики прекрасно пониманием, что за тем, что мы называем «теплотой», нет какой-то определенной «формы материи» или какой-то «материальной сущности». В свое время в физике появлялись теории о том, что за всеми видами «теплоты» стоит особое вещество, особая форма материи - «теплород» или «флогистон», но позднее стало ясно, что «теплота» - явление гораздо более сложное, и оно может иметь совершенно разную природу.
Тем не менее, представление о «теплоте» - как о внутренней энергии тела или физических систем - оказалось очень удобным для описания многих физических явлений и для практических (инженерных) задач, и поэтому изучением этого вида энергии занимается отдельный раздел физики - термодинамика, у которой есть свой набор представлений, методов и т.д. И иногда термодинамика дает более ясное понимание каких-то физических процессов, даже если они прямо не связаны с «теплотой» и передачей «теплоты».
Или возьмем такое явление природы, как «радуга», которая возникает и существует при определенных обстоятельствах после дождя. Радуга, с философской точки зрения, есть нечто сущее, часть действительного и феноменологического мира, в котором мы существуем, и при этом нечто «объективное» - в том смысле, что это не есть фантазия или галлюцинация нашего сознания. И поэтому, как и за всем «объективным» в нашем действительном мире, за «радугой» стоит материя. Однако, как мы понимаем, за «радугой» - как и за «теплотой» - нет какой-то определенной формы материи, которая возникает и существует после дождя и которую мы воспринимаем как «радугу». «Радуга» - это довольно сложное оптическое и атмосферное явление, которое возникает из света Солнца и капель дождя, и при этом возникновение и существование этого сущего нашего действительного мира зависит от наблюдателя (радугу видят только те, у кого Солнце находится за спиной). Но если мы попытаемся понять и объяснить, что есть радуга как нечто «объективное» - мы должны будем сделать это через приведение этого сущего к нашим представлениям о материи (каплям дождя как форме вещества, солнечному свету как электромагнитным волнам определенной длины и т.д.).
Или возьмем совсем простой пример - «солнечного зайчика» на стене. Прежде всего, для нас это некая феноменологическая реальность, то есть восприятие нами (нашим сознанием) чего-то сущего в нашем действительном мире. И, убедившись, что «солнечный зайчик» на стене не есть наша фантазия, мы, пытаясь понять, что есть это сущее как нечто «объективное», находим, что это не есть какое-то пятно на стене, или выбоина, а есть отражение на стене луча света. После чего мы уже можем связать этот луч света с Солнцем, а свет и Солнце - с какими-то более общими представлениями о материи.
Таким образом, наш действительный мир, мир сущего, есть очень сложная реальность, где существует очень разное сущее, очень разной природы. Наш действительный мир есть некое «сложение» и «наложение» друг на друга самого разного сущего, когда за одним сущим стоит другое, и это разное сущее переплетается и имеет какие-то свои более глубокие причины. Наш действительный мир имеет сложную структуру, и структуру «вложенную» - что-то вроде структуры русской матрешки.
Но если мы хотим попытаться понять, что есть это сущее - как сущее и при этом «объективно» сущее (а не как плод нашей фантазии, творчества или деятельности), то у нас здесь только два пути: попытаться понять, что есть это сущее как материя, как оно связано с материей и материальным миром, и что есть это сущее как сущее, то есть как некое бытие и единство. Наш действительный мир, в рамках нашей метафизики, есть некое «слияние» и «соединение» материи и бытия, и «объективно сущее» мы можем понимать только либо как материю, либо как бытие. Бытие и материя - вот два «начала», две «причины», из которых возникает и существует наш действительный мир и все сущее в нем. И если мы ищем «причину» какого-то сущего, того, как оно существует в нашем действительном мире - то мы ищем эту причину в материи, как в одной из двух «причин» и «начал» всего нашего действительного мира.
При этом «объективное» и «необходимое» в нашем действительном мире чаще всего задается именно материей, то есть тем, как нечто сущее связано с материей, и что оно есть как материя. И поэтому для понимания причин этого сущего как чего-то «объективного» и «необходимого», мы движемся ко все более глубоким и фундаментальным формам материи - как например, для объяснения «теплоты» или «радуги» или «солнечного зайчика» мы движемся к представлениям о молекулярной или электромагнитной природе тел или света.
Так вот, физическое пространство-время - в котором существуем и движемся мы сами, и в котором существует и движется все-все-все в нашем действительном мире - как нечто «объективно сущее», конечно, также должно иметь под собой какую-то материальную природу. И философия и физика (а физика есть лишь раздел философии - натурфилософия) со времен Парменида и Аристотеля и через Галилея, Ньютона и Гильберта уже дали нам вполне ясный ответ на вопрос, что есть физическое пространство-время как материя, в своем отношении к материи: физическое пространство-время есть гравитационно-инерционное поле. То есть наше пространство-время в своем отношении к материи имеет не какую-то сложную природу, из различных видов материи (как, например, теплота или радуга), а форму вполне определенную, универсальную и фундаментальную, - и это гравитационно-инерционное поле.
И поэтому все «объективное» и «необходимое» в этом пространстве-времени - как некие его «законы» или «закономерности» - определяется и задается гравитационно-инерционным полем. Которое и задает физические свойства пространству-времени как части нашего действительного мира. Например, мы не можем подпрыгнуть, оттолкнувшись от земли, на 100 метров. Не можем разогнаться до скорости в 200 км/час или, тем более, до околосветовой скорости. Когда мы поднимаемся в гору, нам тяжело, а спуск с горы происходит для нас быстро и легко. Мы можем разбиться о землю, упав с высоты. Если мы на большой скорости врежемся на автомобиле в дерево - мы, если не пристегнуты, вылетим из машины вперед, пробив своей головой лобовое стекло. И все эти закономерности и ограничения нашего существования в действительном мире обусловлены тем, что мы - как тело и материя - подчинены законам материи, а наше физическое пространство - как материя - есть гравитационно-инерционное поле, которое поэтому обладает своими физическими свойствами и ограничениями, обязательными для любого тела с массой и для любых форм материи. То есть все это обусловлено физическими свойствами пространства-времени, тем, что физическое пространство-время есть гравитационно-инерционное поле, как некая «форма материи».
Поэтому мы можем говорить, что физическое пространство-время, в котором мы существуем и движемся, как материя и в своем отношении к материи, есть гравитационно-инерционное поле. И находясь или двигаясь в пространстве, мы - как материальные тела и «системы отсчета» - постоянно взаимодействуем с гравитационно-инерционным полем. Однако наш действительный мир уже не есть только материя - это уже более сложная реальность, в которой, помимо материи, присутствует и бытие (в том числе бытие нашего сознания и разума). И поэтому ничто из сущего уже невозможно свести только к материи. В том числе и физическое пространство-время будет неправильно понимать как только гравитационно-инерционное поле - это уже более сложная реальность, это уже реальность действительного мира, в котором существуют уже не просто «материальные тела» или «системы отсчета», а вещи. Самое яркое доказательство этого - что мы движемся в пространстве туда, куда захотим. То есть наше движение в пространстве вовсе не задается и не определяется полностью нашей природой как материи и природой пространства-времени как гравитационно-инерционного поля. Это поле, как форма материи, выступает для нас при движении как ограничение, как необходимость, которую невозможно преодолеть, но наше движение в пространстве вовсе не детерминировано его физическими свойствами полностью. Как не детерминировано полностью и движение других живых существ, а, возможно, и неживых тоже.
Таким образом, полностью отождествлять физическое пространство-время с гравитационно-инерционным полем также будет большой ошибкой. Это все же уже другая реальность, более сложная, реальность уже не только материального мира и материи, а реальность действительного мира. И объективные физические свойства пространства-времени - как гравитационно-инерционного поля - есть только один момент в существовании пространства-времени как части действительного мира. Но есть и другие. И, помимо рассмотрения того, что есть физическое пространство-время в своем отношении к материи, как гравитационно-инерционное поле, мы должны также рассмотреть, что есть пространство-время как часть действительного мира. И что оно есть как сущее бытие, в своем отношении к бытию. И что оно есть в отношении нашего сознания и разума, как феноменологическая реальность. И как геометрические и математические представления нашего разума соотнесены с геометрическими свойствами физического пространства.
Но в этой части изложения своей философии я постарался более ясно определить, что есть пространство-время именно как гравитационно-инерционное поле. В том числе и для того, чтобы провести более четкое и ясное разграничение между представлениями о физическом пространстве-времени как части материального мира и как части мира действительного. То есть чтобы лучше понимать, что в нем задается материей, а что - бытием и бытием вещей, и чтобы лучше понимать, чем «физическое» отличается от «материального», и когда правильней говорить о некоей реальности как о «физической реальности», а когда - как о «реальности материальной». Для философии (как, впрочем, и везде) терминология имеет огромное значение, так как через разграничение терминов мы говорим о мире, и неправильное или неясное применение терминов - в том числе терминов «физическое» и «материальное» - может привести к неправильному пониманию каких-то важных моментов в том, что есть наш мир и как он существует.